Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой

– Я на ворота! Чур, я на ворота! Папа, пробей мне пенальти… – Меир учил детей играть в европейский футбол и бейсбол. Налив кофе, Дебора зажгла сигарету. Она дымила в приоткрытую форточку, разглядывая заросли кустов, вдоль ограды пансиона. На еще зеленой траве блестели под солнцем золотистые, палые листья кленов:

– Правильно Меир сказал, место тихое, нас никто не найдет. Впрочем, нас и некому искать. Вряд ли Мэтью, или этот Кепка, рискнут пойти в ФБР… – Дебора дернула углом рта, – их, наверное, после вчерашнего и след простыл… – услышав о появлении Мэтью в Нью-Йорке, муж хмыкнул:

– Все, как я и предполагал. Он хотел забрать тебя с собой. Можно было бы притвориться, что ты рада его видеть, узнать о его планах… – глаза Деборы потемнели:

– Я бы не сумела, милый… – почти неслышно отозвалась она, – я тебе рассказывала, о ночи, когда у меня начались преждевременные роды. Мэтью бросил меня одну, в луже крови, я еле добралась до телефона… – Меир поцеловал ее длинные, смуглые пальцы, один за одним:

– Прости, пожалуйста. В любом случае, я сегодня посижу, составлю доклад для Дикого Билла, и позвоню ему, после исхода праздника. Если Даллес и Гувер поверят нашим данным, о Мэтью, то ни его, ни Кепку, не выпустят из страны… – Меир взглянул на небоскребы, на другой стороне Гудзона:

– Но пока искать их бесполезно, в Нью-Йорке живут миллионы человек. ФБР выписало ордер на мой арест, а я спокойно прятался в Бруклине… – рукописный доклад, фальшивки, якобы присланные Аароном и выкладки ЭНИАКа Меир уложил в одну папку:

– Все готово, осталось только пойти к Дикому Биллу и все доказать… – на крыльце послышались шаги, – на войне Меир спасал Донована. И он говорит, что Донован поверил миссис Анне, на встрече в столице. Господи, и когда только все закончится, – тоскливо подумала Дебора. Крепкие руки обняли ее за плечи, Меир шепнул:

– Скоро. Ты вслух говорила, любовь моя… – забрав у нее кофе, муж отхлебнул из чашки, – я обещаю, что скоро все успокоится. Мэтью найдут и арестуют, а мы вернемся домой… – он целовал гладкую, шею, в скромном вырезе кашемирового свитера:

– Не волнуйся, я прошу тебя. Вообще… – весело добавил он, – пахнет очень вкусно. Но шансов на кусочек торта у меня нет… – Дебора помотала головой:

– Выпечка на вечер. Но вы проголодались, на свежем воздухе. Я сделаю сэндвичи, перекусите… – она потушила сигарету, Меир прислушался:

– Аарон лупит по воротам, пытается пробить стойкую оборону Евы. Давай их позовем, мы тебе поможем, с полдником… – апсо звонко лаял. Меир не сразу расслышал шорох шин, из-за ограды:

– Наверное, скорая помощь, – подумал он, – вокруг частные дома. Кому-то стало плохо. Они включили мигалку, то есть несколько мигалок… – синие лучи упали на засыпанную гравием площадку перед входом. Меир замер:

– Дети на заднем дворе. Ева кинула сумку на крыльце. У нее есть мелочь, осталась с Кони-Айленда…

Дебора вцепилась похолодевшими пальцами в подоконник:

– Три полицейские машины, и три форда, с затемненными стеклами. Но как они узнали, что мы в Хобокене… – дверь номера затрещала. Громкий голос, с порога велел:

– Не двигаться, руки за голову, оружие бросить на пол… – Меир вспомнил:

– Папка для Донована в гостиной. Кепка за нами следил, без сомнений. Он позвонил в ФБР, анонимно. У нас есть право связаться с адвокатом, я наберу номер Дикого Билла… – Дебора, медленно, словно во сне, закинула руки за черноволосую, покрытую береткой голову:

– Дети, Меир, что будет с детьми… – он даже не услышал, а уловил телом ее шепот:

– Они доберутся до Истерн Парквей, ребе их приютит… – одними губами сказал Меир, – и вызовет кого-то, из Лондона… – в шею Меира уперся ствол пистолета:

– Вы тоже, мистер Блюм, то есть мистер Горовиц, – сказал довольно любезный голос, – поднимите руки вверх… – вздохнув, Меир подчинился.

Медные монетки зазвенели на фаянсовом блюдце, прикрученном к барьеру кассы.

Под сводчатым потолком центрального пассажирского терминала Хобокена, метались птицы. Массивные люстры еще не включали. Солнечная дорожка освещала скамьи, блестящие отполированным за полвека деревом, газетные лотки, тележки, где продавали хот-доги и разливали кофе.

Табло в зале висело несколько. Отсюда уходили паромы в Нью-Йорк, корабли, вверх по Гудзону, поезда железной дороги и автобусы, развозившие пассажиров по штату Нью-Джерси. Хрипел динамик: «Трентон… Пятая платформа, отправление…». Из открытых дверей вокзальной закусочной по залу разливался залихватский голос Дины Шор:

– East is east and West is west, and a wrong one I have chosen…

Очередь к кассам, отмеченным вывесками матового стекла, огораживали деревянные барьеры:

– Два детских билета на паром до Четырнадцатой Улицы… – требовательно протараторил звонкий голосок. Кассиру пришлось приподняться, чтобы рассмотреть покупательницу. Темноволосая девчонка вздернула обсыпанный летними веснушками носик. Сзади маячил парень, по виду, ее брат, в джинсах, бейсбольной кепке «Янкиз» и такой же куртке:

– Они вроде двойняшки… – кассир сгреб мелочь, – и собака при них… – мальчик держал на поводке смешного, низкорослого, мохнатого песика:

– Родители ваши где… – кассир оторвал картонные билетики, – до двенадцати лет проезд только в сопровождении взрослых… – серо-синие глаза девочки, безмятежно, взглянули на него:

– Папа пошел в туалет… – он махнула в сторону соответствующей надписи, в углу зала, – а мама в кафе, покупает кока-колу. У них сезонные билеты, а мы… – сзади на девочку напирала очередь, кассиру было недосуг ее слушать:

– Собака едет бесплатно, но только на палубе… – он кинул билеты на блюдечко, – внутрь парома с животными не пускают… – цапнув билеты, пробормотав «Спасибо», девочка исчезла из вида. Аарон сунул картонные квадратики в карман куртки:

– Пойдем. Покажу, как отсюда добраться до Бруклина… – едва увидев у здания пансиона полицейские машины, Аарон велел Еве:

– Хватай сумку, Ринчена, и бежим… – девочка помотала головой:

– Аарон, но папа и твоя мама ни в чем не виноваты. Нам надо… – Аарон потащил Еву к задней калитке:

– Нам надо немедленно оказаться на Манхэттене, вот что нам надо. Там нас никто не найдет. И, тем более, нас не отыщут на Истерн Парквей… – пансион располагался в десяти минутах от пассажирского терминала Хобокена, но Аарон велел Еве не выходить на дорогу:

– Полиция поймет, что мы сбежали, и начнет обыскивать округу… – хмуро сказал мальчик, – до Гудзона можно добраться дворами… – они так и сделали. По пути, порывшись в сумке, Ева обнаружила пять долларов серебром, два яблока, пачку жвачки и пару кошерных леденцов. У Аарона в кармане нашлась россыпь изюма: