Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том пятый

– Впереди зима, доктор. И сейчас в камере стыло, а что начнется потом… – он понизил голос:

– Будем надеяться, что до зимы придут хорошие новости. Вы опять ляжете ко мне в лазарет, на К-57. В южном полушарии в это время будет лето. Докуривайте, – распорядился врач, – я и вас послушаю, на всякий случай…

Залепленное метелью стекло в окошечке, казалось, задрожало. Выронив шпатель, мальчик, испуганно, заревел. Низкая сирена неслась над сумрачной территорией. Прижав к себе сына, Лаура услышала грохот сапог, в коридоре. Доктор быстро сунул под матрац флягу и сигареты со спичками:

– Это за мной, конвой бежит…

Заметив, как изменилось испещренное шрамами лицо женщины, врач успокоил ее:

– Не арестовывать. Я, как вы знаете, вообще не значусь в списках флота. Нет, на базе объявили боевую тревогу… – лязгнула дверь, Лаура, мышкой, забилась в угол койки. Конвой в камеру не заглянул. Она проводила взглядом спину врача, в черной флотской шинели,

– Вряд ли война. Скорее всего, общие учения, для базы… – Пьер, всхлипывая, сосал грудь. Наклонившись над сыном, словно желая защитить его своим телом, Лаура велела себе:

– Не торопись. Не вызывай подозрений, это опасно. К-57, рано или поздно, пойдет на юг… – сирена не замолкала. Укрывшись одеялом с головой, свернувшись в клубочек, Лаура шепнула мальчику:

– Мы найдем нашего папу, маленький Пьер. Найдем, и больше никогда не расстанемся.

В тесной каюте Питера, рядом с подробной картой Японского и Охотского морей, выпущенной Адмиралтейством, висел бархатный вымпел, с корабельной эмблемой, огнедышащим драконом. HMS Scorcher не исполнилось и трех лет. Лодку построили в декабре сорок четвертого, воевала она всего полгода. Питер хорошо знал субмарины S-класса. Именно на таких лодках он ходил в рейды к атлантическому побережью Франции. Scorcher оказался последней модификацией в своем классе, более быстрой и лучше вооруженной. Субмарина брала на борт полсотни человек экипажа, но в рейде количество моряков пришлось уменьшить.

Засунув руки в карманы джинсов, пережевывая толику табака, Питер изучал карту:

– Но ненамного. Десантников всего десять человек, включая меня… – ни Мензес, ни Адмиралтейство, ни кабинет министров не возражали против его желания возглавить десант:

– В конце концов, у вас большой боевой опыт, майор… – сказал глава секретной службы, – и там… – он неопределенно махнул рукой в сторону собора Святого Павла, – тоже считают, что вы справитесь…

Питер подозревал, что речь идет о главе англиканской церкви. Его величество ему не звонил, но Питер получил приглашение на чай, на Даунинг-стрит.

Шведский табак отдавал ванилью:

– Словно курить в кондитерской, – усмехнулся он, – впрочем, мы не так долго были в походе. Обратный путь тоже окажется недалеким…

Scorcher вышел с военной базы в Гонконге. Проскользнув мимо Владивостока и Советской Гавани, они сейчас, по расчетам, находились в дне пути от поселка Де-Кастри:

– Дальше пролив резко сужается… – Питер склонил голову, – дальше они начали строить тоннель на Сахалин… – сведения о работах они получили от Журавля. У агента, впрочем, не интересовались режимом охраны лагеря, находящегося в поселке:

– Мы решили, что такое покажется подозрительным… – сухо сказал мистер Мензес, – более того, в Британии о рейде знают только те, кому об этом положено знать по должности. Тренироваться будете в Шотландии, на известной вам базе…

Питер жил со своими десантниками, но навещал Теодора и миссис Анну. За семейными обедами Анна рассказывала о местности, вокруг поселка, и о побеге, с советского корабля. Питер провел рукой по карте.

– Она примерно здесь прыгала в море, но тогда южный Сахалин еще принадлежал Японии. Сейчас у нас ничего, ближе Хоккайдо, не осталось, в смысле безопасных убежищ… – Питер, в очередной раз, сказал себе, что все сложится хорошо:

– Они патрулируют район стройки, но туда мы соваться не собираемся… – к северу пролив напоминал, как выразились в Адмиралтействе, горлышко бутылки:

– Даже если русские запрут выход, – заметил один из моряков, – ничего страшного. Разворачивайтесь, идите на юг. Там пролив такой ширины, что вас никто не заметит… – в случае погони, лодке разрешили всплыть в нейтральных территориальных водах. Мензес расхаживал у карты:

– За вами пришлют самолеты из Гонконга, для эвакуации, но, учитывая некоторые, ставшие нам известными, данные… – он покашлял, – с вашим грузом на борту не стоит появляться у берегов Японии… – Питер понимал, о чем идет речь:

– В Японии стоит американский оккупационный корпус. Констанца была в Америке, миссис Анна ее вытащила из Лос-Аламоса. Понятно, что мы осторожны, после известий об американском рейде, в Норвегию. Они тогда, непонятным образом, узнали, где находится Констанца и послали миссию к озеру Мьесен, ничего нам не сообщив. Неясно, чья это была инициатива. Но сейчас нацисты нас не опередят… – Мензес, правда, не хотел ничего слушать о нацистах:

– Полная чушь, – отрубил он, – я так и сказал нашей с вами общей знакомой. Сбежавшие от правосудия нацисты прячутся по крысиным норам, а не посылают десанты в СССР. Близнец полковника Воронова приезжал сюда от русских… – полковник начал оправляться.

Кузена, со всеми предосторожностями, перевезли в закрытый авиационный госпиталь, в сонной деревеньке Ноктон, в глубинах отдаленного Линкольншира. Степан пока не поднимался на ноги, и не говорил. Доктора не знали, слышит он что-то, или нет:

– Однако он избежал паралича. Врачи утверждают, что его состояние улучшается. Надо дать его мозгу восстановиться… – заехав навестить кузена, перед отлетом в Гонконг, Питер обнаружил в палате осенние цветы, от миссис Клары, и самодельные открытки, от детей:

– Он молчит, не улыбается, отворачивается, но все пройдет. Я ему сказал о нашей миссии. По его глазам было видно, что он тоскует…

Питер, в сердцах, выплюнул кусок коричневого, изжеванного табака, в корзину для бумаг:

– У меня тоже, должно быть, все видно. Недаром миссис Анна всегда звала меня к телефону, когда Марта звонила, в Шотландию… – с кузиной он виделся один раз, за обедом в ресторане Скиннера:

– Я тогда напился чая, с премьер-министром, набрался смелости и позвонил на Ганновер-сквер… – не желая стеснять миссис Клару и дядю, Питер провел ночь в офисных апартаментах.

Эттли спрашивал у него об управлении заводами «К и К». Напрямую премьер ничего не говорил, но Питер предполагал, что кабинет озабочен его наследником:

– На случай, если я не вернусь из миссии, – вздохнул он, – однако все будет хорошо. Я его уверил, что мое завещание остается в силе, Виллем унаследует заводы… – Питер, неожиданно смешливо подумал: