Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй

Крейсерская дизель-электрическая подводная лодка, К-57, покинула уединенную бухту, в заливе Де-Кастри, до того, как СССР объявил войну Японии.

К-57 принадлежала к серии сверхдальних подводных лодок. Корабль мог провести в автономном плавании примерно три месяца. Строили К-57 в последний год войны, предназначая судно для Тихоокеанского флота, но перегонять лодку на восток, пока шли боевые действия, признали нецелесообразным.

К-57 стояла на базе субмарин, на полуострове Рыбачьем. В конце мая лодка начала поход в Тихий океан. Путешествие, с остановками для забора топлива и воды длилось до начала августа. На восток субмарину перегоняли матросы и офицеры Северного флота, понятия не имеющие о новых базах, на востоке. Территорию вокруг удобной бухты надежно отгородили. Им объяснили, что в Татарском проливе, создается порт, для стоянок и технического обеспечения походов советских подводных лодок. Моряков-североморцев отправили на американском дугласе, полученном по ленд-лизу, во Владивосток, где им выдали медали «За отвагу». Война с фашистской Германией закончилась, однако, как сказал работник политотдела Тихоокеанского флота, на вручении наград, дальние походы всегда представляли собой опасность.

– Но вы, товарищи, как истинные комсомольцы и коммунисты, последователи дела Ленина-Сталина, и в мирной жизни проявили героизм… – о том, что произойдет с К-57, на церемонии, в штабе Тихоокеанского флота, не упоминалось. Морякам хлопали, они получили цветы, от владивостокских пионеров, после концерта штаб флота устроил торжественный ужин. Североморцы улетели в Мурманск. К-57, в заливе Де-Кастри, ждала нового экипажа и нового задания.

Согласно штатному расписанию, лодка брала на борт почти семьдесят человек, включая десять офицеров. Товарищ куратор, на собрании, сказал, что поход ожидается коротким:

– Не больше месяца под водой… – он обвел глазами рубку, – с вашим опытом и умениями, мы уверены, что вы справитесь… – на К-57 служили только офицеры.

Официально лодка больше не существовала.

В штабе Тихоокеанского флота появилась аккуратная папка, с бережно подшитыми бумагами. Внутри имелись четкие фотографии, отпечатанные на машинке протоколы допросов берегового состава и заключения дознавателей. К-57 сгорела, находясь на ремонте, в заливе Де-Кастри. Вредительства в инциденте не обнаружили, пожар начался из-за неисправности электропроводки. Лодка восстановлению не подлежала, остатки корабля отправили на металлолом.

Экипаж К-57 тоже не значился в списках флотов Советского Союза:

– Вернее, значился… – капитан разглядывал в перископ залитый вечерним, золотым сиянием залив Пьюджет-Саунд, – то есть до сих пор значится. Как говорится, мы ушли в вечный патруль… – на лодке, включая капитана, служили три Героя Советского Союза. У самого капитана, кроме внушительной планки наград СССР имелся и британский военно-морской крест.

В перископ была хорошо видна палуба старенького парома. Почувствовав движение сзади, капитан отступил от окуляров. Внимательные глаза товарища куратора были совершенно спокойны. Чекист морякам по имени не представлялся. Он не знали имен его сопровождающих, неприметных, хорошо вооруженных людей. Охранники занимали три каюты. Четвертая, отлично убранная, оснащенная личным душем, и мягкой кроватью, пока стояла пустой.

Капитану не сообщали, зачем лодка пришла в территориальные воды союзников. На собрании товарищ куратор заметил:

– Думаю, вы успели понять, что не стоит задавать лишних вопросов. Ваша цель, довести лодку до точки рандеву, минуя столкновения с флотом японцев и американские радары. Вот карта залива Пьюджет-Саунд… – он взял указку, – где подробно отмечены все военно-морские базы, в том районе. Сведения о базирующихся там подводных лодках… – моряки зашуршали бумагами. Капитан просматривал отпечатанные на машинке листы:

– У НКВД сидит агент, в штабе военно-морского флота США. Это строго секретная информация, такими вещами не делятся даже с союзниками… – он, разумеется, ничего не сказал ни куратору, ни сослуживцам. Капитан предполагал, что ребята, офицеры, и сами все понимают.

Куратор приник к перископу, капитан вернулся к штурвалу. Рубку охраняло четверо вооруженных людей, в штатском. Экипажу оружия, разумеется, не давали:

– Но ведь нас больше… – горько подумал капитан, – мы можем на них напасть, обезоружить, убить. Пусть и голыми руками, как евреи делали, в варшавском восстании. Мы в американских водах. Можно всплыть на поверхность, попросить убежища… – он знал, что ни один человек из экипажа на такое не пойдет.

Успокаивающе, мирно, перемигивались огоньки на капитанском пульте, в наушниках звучал привычный, едва слышный шум сонара:

– Я первый не пойду, – вздохнул капитан, – понятно, что потом с нашими семьями сделают. Они считают, что мы мертвы, или пропали без вести. Они получают пенсию, государство о них заботится… – экипаж знал, что ждет их семьи, после сдачи К-57 американцам:

– НКВД может никогда не получить сведений о нашей судьбе, США все засекретит. Но Лубянка и превентивно нашу родню расстреляет. Детям поменяют имена, отправят в приюты… – капитан подавил желание закрыть глаза.

Он понятия не имел, для чего К-57 болтается в заливе Пьюджет-Саунд, и зачем они следят за облупившимся паромом. Кораблик напомнил капитану суденышки, ходившие вокруг Оркнейских островов. Прошлым летом он принимал в Лервике британскую субмарину «Санфиш», переданную по ленд-лизу СССР:

– Точно, год прошел… – он услышал крики чаек, ощутил на лице солнечные лучи, – мы из Лервика вышли. Мой последний поход, то есть, как оказалось, не последний… – о прошлом годе, проведенном в закрытой тюрьме Суханово, ему вспоминать не хотелось.

На собрании экипажу обещали и будущие, дальние походы:

– Работы ожидается много, служба интересная, – обнадежил их товарищ куратор, – в общем, за работу, дорогие моряки… – товарищами чекист их не называл. Капитан подумал, что можно было бы и отказаться:

– Меня все равно считают мертвым, как и весь экипаж «Санфиша». Зачем я согласился разыгрывать комедию? Но мне объяснили, что операция нужна для победы, что я выполняю личное задание товарища Сталина… – «Санфиш» пропал с радаров британской береговой службы через два дня после выхода из Лервика. Экипаж ни о чем не подозревал, системы на борту лодки работали отлично. В наушниках радист слышал голоса британских диспетчеров.

– То есть нарезку… – капитан покачал черноволосой, с легкой сединой головой, – нарезку голосов. Почему я тогда не понял, чем все закончится? Дурак, какой я дурак… – больше всех он жалел британских инженеров. Ребята, вместе с советскими моряками, шли на «Санфише» в Мурманск, проводить технический инструктаж. О плане знал только он, капитан, и два куратора от НКВД, прилетевшие в Лервик из Лондона. Они изображали возвращающихся домой советских дипломатов.