Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том первый

– На пустоши вереск растет… – он, тихонько, вздохнул, – здесь красивые места, дикие. Словно в Мон-Сен-Мартене, Максимилиан рассказывал о тамошних горах… – рейхсфюрер, мимолетно, подумал, что можно поторговаться с Холландом:

– Нет, я не имею права предавать будущее немецкой расы. Они уничтожат груз лодок, Германия лишится наследника великого дела… – Холланд взял со стола его солдатскую книжку. Гиммлер вздрогнул от сухого, холодного голоса:

– У него безукоризненный акцент, берлинский. Он математик, Кембридж заканчивал… – рейхсфюрер читал записи допросов предателя, Генриха фон Рабе:

– Они с давних времен знакомы. Встретились юнцами, девятнадцати лет, на математическом семинаре, в Геттингене. Холланд приехал в Германию по студенческому обмену. Проклятый Генрих, сколько он водил нас за нос. Но Макс доказал свою верность, защитил фюрера своим телом, не пощадил ни отца, ни брата… – Холланд, скрипуче, сказал: «Я знаю, кто вы такой, сержант».

В пенсне Гиммлера поблескивали отсветы яркого, майского солнца.

– Летом сорок четвертого Генрих говорил, что многие бонзы поставили в зубы капсулы, с цианистым калием… – Гиммлер, не двигаясь, смотрел вдаль, – и Эмма о таком упоминала, во Франкфурте. Надо узнать у него, где Максимилиан, где Эмма… – Гиммлер вспоминал уверенный голос группенфюрера, из наушника рации. Последний сеанс связи состоялся в штабе Дёница:

– То есть Дёница там не было. Он поехал сдаваться британцам, проклятый предатель… – услышав о капитуляции, на севере, Максимилиан помолчал:

– Я знаю, рейхсфюрер. Мы поймали передачу союзного радио, в Берлине… – до Гиммлера донесся голос ребенка. Он уловил улыбку, в тоне Максимилиана:

– Покрути рычажок, Адольф. Я закончу разговор с рейхсфюрером и покажу тебе рубку. Потом тетя Эмма тебя покормит… – по словам Макса, его младший брат погиб, в бегстве из Берлина:

– Но груз мы спасли, – успокоил его группенфюрер фон Рабе, – и нашли моего племянника. Его мать тоже, к сожалению, мертва. Оберштурмбанфюрер Воронцов-Вельяминов находится на пути в Швейцарию, так что все в порядке… – флотилия ждала лодку с Гиммлером до двадцать пятого мая.

– Сегодня двадцать третье… – на стене, под часами, висел отрывной календарь, военного выпуска. Холланд повторил:

– Я знаю, кто вы такой. Я вам предлагаю… – светло-голубые глаза блеснули льдом, – обоюдно выгодное… – герцог поискал слово, – предприятие. Вы мне говорите, где сейчас находится группенфюрер Максимилиан фон Рабе, и вас, сержанта вермахта Хитцингера, отпускают на все четыре стороны… – если бы кто-то узнал о судьбе Гиммлера, Джона ждал военный трибунал и эшафот, за измену Британии:

– Но я не могу иначе… – сердце ныло, – я должен найти Эмму, и малыша. Она жива, Максимилиан ее увез. Я не могу их потерять, не могу допустить, чтобы Эммы коснулся Воронов, а нашего ребенка воспитывали нацисты… – Гиммлер вспомнил о безопасной дороге на юг:

– Бавария, Австрия, Северная Италия. В Генуе перевалочная база, я получу южноамериканские документы, сяду на корабль, до Буэнос-Айреса. В конце лета я окажусь в Патагонии… – он, незаметно, покачал головой:

– Один, без верных офицеров, без золота, без тяжелой воды. Без будущего наследника фюрера. Я выживу, спасусь, ценой предательства. Мюллер бы не колебался… – рейхсфюрер предполагал, что глава гестапо сейчас на пути в южное полушарие, – но Мюллер никогда не разделял идеалов нашей борьбы. Он и в партию вступил поздно, перед войной. Он циничный карьерист, награбивший золото и драгоценности. Я не могу думать только о себе, в моих руках будущее Германии… – Джон заметил упрямый огонек, в бесстрастных глазах рейхсфюрера СС:

– Он тоже понял, кто я такой. На Принц-Альбрехтштрассе имелись мои фотографии… – Джон подошел ближе к Гиммлеру. Они были одного роста:

– Без усов он на свои снимки не похож, – мимолетно подумал Джон, – верно папа говорил, усы и борода меняют человека. Но уголовница его узнала. Наверное, воровка, они все очень внимательные, как Максим покойный… – Джон повторил:

– Подумайте, как следует, сержант Хитцингер… – Гиммлер облизал губы:

– Я не знаю, о чем идет речь. Я служил в интендантской части… – Джон вспомнил о покойной сестре:

– Максимилиан, по приказу Гиммлера, убил Тони. Как я могу, что я делаю… – он, зло, встряхнул рейхсфюрера СС за плечи:

– Ты мне все скажешь, сволочь! Я свои предложения во второй раз не повторяю. Скажешь и отправишься на скамью подсудимых, рядом с личным помощником, мерзавцем Максимилианом… – Джону показалось, что Гиммлер улыбается. В голове загудело, он не смог сдержаться:

– Я бы его убил, прямо здесь… – глава СС, коротко вскрикнув, схватился за челюсть. Джон уловил какой-то хруст. Гиммлер резко, смертно, побледнел. Джон вдохнул знакомый запах миндаля:

– У него капсула стояла, в месте, куда я ударил. Господи, какой я дурак… – рейхсфюрер СС, обмякнув, свалился на затоптанные половицы. Шинель полетела к столу, он корчился, широко раскрыв рот. Оказавшись рядом, Джон схватил его за горло:

– Где? Где Максимилиан… – пенсне покосилось, на губах Гиммлера показалась белая пена:

– Вы встретитесь… – он опять улыбался, – тебя навестят, Холланд. Жди гостей… – дернувшись, он затих. Стоя на коленях, Джон опустил голову в ладони:

– Дурак, какой я дурак. Но я найду Эмму, обязательно… – заставив себя подняться, он снял трубку внутреннего телефона. Джон должен был известить начальство о смерти, в британском плену, рейхсфюрера СС Гиммлера.

Охранник резиденции британского посла при дворе его величества короля Густава Пятого, откровенно скучал.

Роскошную виллу построили через год после начала первой войны, в тишайшем районе Остермальм, по соседству с Нобелевским парком. Рядом стоял особняк американского посла. Дома разделяла высокая, кованая ограда. В открытое окно будки охраны доносился запах жареного мяса. По пятницам американцы выносили на лужайку решетку, и разжигали угли. Персонал посольства США устраивал, как говорил посол его величества, сэр Виктор Маллет, варварские развлечения.

Сэр Виктор, крестник покойной королевы Виктории, разумеется, никогда бы не позволил себе есть сосиски, с картонных тарелок, или играть в бейсбол, чем тоже занимался персонал американской резиденции.

День выдался теплым. Охранник, с удовольствием, думал, что завтра, в субботу, можно посидеть с удочкой. Его перевели в Стокгольм из Праги, семь лет назад. Британское посольство в Чехии закрылось после аннексии, не дожидаясь начала войны. Охраннику в Стокгольме нравилось, хотя зимы здесь были холоднее континентальных: