Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том первый

– И пива, такого, как в Праге, от шведов не дождешься… – он слушал радио, – и женщины местные, откровенно говоря, больше похожи на лошадей. Но зато в стране спокойно, безопасно… – в конце лета сэр Виктор уезжал в Мадрид, представлять интересы его величества при правительстве диктатора Франко. Посол забирал в Испанию персонал резиденции. Охранник ожидал средиземноморского солнца, хорошего вина и загорелых испанок:

– Но и на Стокгольм нельзя жаловаться, – зевнул он, – весна выдалась отличная… – во дворе шофер посла мыл черный, закрытый, длинный лимузин. Сэр Виктор ехал проводить выходные в загородную резиденцию наследника престола, принца Густава Адольфа, дворец Хага. Посла сопровождал коллега охранника, а ему предстоял выходной.

За семь лет в Стокгольме он всего несколько раз навещал здание консульства, неподалеку от резиденции. Охранник был доволен постом в личном особняке посла. У консульства всегда толпилась очередь из беженцев, евреев. Пока шла война, просители не заговаривали о переезде в Британию, но, все равно, записывались на прием, в надежде, что консульство поможет им найти родственников в стране.

– И получить визы на въезд… – хмыкнул охранник, подкрутив рычажок громкости на радио, – как будто нам своих евреев не хватает… – он устал от еврейской настойчивости еще в Праге:

– Те, кто в Европе выжил, тоже сюда явились, – недовольно подумал британец, – то есть Красный Крест их привез… – краем уха охранник слышал, что в белых автобусах, вернувшихся с заключенными из немецких концлагерей, скандинавов оказалась едва ли половина:

– Евреи везде пролезут… – он отпил цейлонского чая, – наверняка, незаконно места получили. Красный Крест доставил их сюда, и умыл руки. Но кто их кормить будет? Сядут на пособия, то есть на шею шведам… – на шею британцам посольство никого сажать не собиралось. Въезд в Палестину наглухо закрыли. Ни о каких сертификатах для евреев, на довоенный манер, речь не шла:

– Что касается поисков родственников… – сухо сообщали посетителям в консульстве, – такое в обязанности дипломатических служб не входит. Война закончилась, почта работает, пишите своей семье… – консул поправлял очки, в золотой оправе, – при получении доказательства родства и необходимых гарантий мы примем дело к рассмотрению… – консул, разумеется, разговаривал на английском языке. Он считал ниже своего достоинства повторять что-то, через маленькое окошечко, в стекле.

Очередь к воротам консульства занимали каждый день, и даже устраивали перекличку. Охранник понятия не имел, как выживают беженцы и где они вообще живут:

– Они получают выплаты, от Красного Креста, работают нелегально… – передавали концерт для войск, сражающихся на Тихом океане. Японцы продолжали сопротивляться, но дело, судя по всему, шло к концу.

Легкий ветер шелестел листами журнала, для записи посетителей, на столе охранника. Люди с улицы в резиденции не появлялись. На обеды сэра Виктора приезжали дипломаты, люди, приближенные к шведскому двору, литераторы и художники. Посол гордился происхождением от французского роялиста, месье Малле дю Пана, бежавшего в Британию от якобинского террора. Месье Малле был известным журналистом, сэр Виктор держал в кабинете первые издания его памфлетов. Посол никогда не забывал упомянуть, что именно месье Малле пустил в ход фразу о революции, пожирающей, как Сатурн, своих детей.

В журнал охранника заносились визиты почтальона, трубочиста и рабочих, для мелкого ремонта. В резиденции стояли газовые плиты и котел, для отопления, но сэр Виктор любил живой огонь камина:

– Мисс Дорис Дэй… – весело сказал диктор, – с новым хитом, как говорят в Америке: «Сентиментальное путешествие». Песня посвящается солдатам и офицерам, возвращающимся домой… – охранник заслушался:

Он вздохнул:

– Все равно, как покойная мисс Фогель пела, больше никто не споет. Жаль ее, такой молодой погибла… – после аплодисментов раздались знакомые позывные:

– Передаем полуденные новости… – уверенно начал другой диктор, – сегодня, первого июня, британские войска взяли под контроль Сирию и Ливан… – с уничтожением правительства Виши закончилось действие французских мандатов на Ближнем Востоке:

– Они будут независимости добиваться, – хмыкнул охранник, – как евреи. Но евреи никогда не получат Палестины… – чай заканчивался:

– Если индийцы возьмут свое, цены на чай взлетят… – охранник читал газеты и слушал разговоры дипломатов:

– Если бы не британцы, Индия бы в грязи сидела. Мы построили железные дороги, открыли воздушное сообщение, основали университеты, а теперь индийцы воспользуются всем готовым… – охраннику стало немного обидно:

– Новости из Берлина. Через пять дней пройдет первое заседание Союзнического Контрольного Совета, по управлению оккупированными территориями. Рядом со мной мистер Питер Кроу, кавалер креста Виктории, член экономического отделения совета и участник будущей конференции в Потсдаме… – даже по радио было слышно, как устал мистер Кроу:

– Он в посольство приходил, в Праге… – охранник едва не хлопнул себя по лбу, – точно, в тридцать восьмом году. Тогда рыжий еврей нас осаждал, молодежь хотел в Палестину вывезти, правда, легально… – охранник решил, что еврей, наверное, давно погиб, или сидит в тюрьме:

– Мистер Кроу крест Виктории заработал. Воевал, должно быть. Хотя он владелец «К и К», богатейший человек… – мистер Кроу говорил о репарациях, карточной системе и реформе денежного оборота. Охранник нашел на столе сигареты:

– Бухгалтер бухгалтером. Но я еще в Праге понял, что он непростой человек… – щелкнув зажигалкой, охранник замер. Из окна будки были отлично видны ворота резиденции, с британским гербом. Между прутьями просунули пакет, в коричневой, оберточной бумаге.

Не дослушав мистера Кроу, охранник выбежал во двор. Шофер ушел в гараж, лимузин сверкал вымытыми крыльями. Из окон резиденции доносился стук приборов. Накрывали на стол, посол уезжал к принцу после обеда. Высунувшись на пустынную улицу, охранник увидел только спину какого-то крепкого мужчины. Широкие плечи скрылись за поворотом. Охранник взглянул на толстый конверт: «Послу его величества короля Георга, сэру Виктору Маллету, в собственные руки». Ощупав пакет, охранник обнаружил внутри что-то квадратное. Делать было нечего. Вернувшись в будку, он связался с особняком.

Сэр Виктор вышел вниз в домашнем, твидовом пиджаке:

– Что такое, мистер Стивенс… – посол ко всем обращался согласно дипломатическому этикету. Почерк на пакете был твердым, решительным. Охранник, довольно виновато, сказал: