Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том второй

– Может быть, он уберется отсюда, и вообще Элизу не встретит. Даже если Барбье привезет ее в Мон-Сен-Мартен, можно не беспокоиться. Ни один человек не скажет, кто такая, на самом деле, мадам Дельпи… – Виллем услышал вкрадчивый, тихий голос фон Рабе: «Наша общая знакомая воспитывает моего ребенка…»

– В Конго мне рассказывали… – Виллем шел через двор, держа решето с яйцами и папку, – змеи, ночью, заползают в ухо спящего человека, и впрыскивают яд… – он даже остановился, и потряс головой, – словно бы со мной так случилось. Он мерзавец, и больше ничего. Он передал Тони координаты. Она не виновата, она не знала… – в приюте, солдаты, обыскивали комнаты детей. Виллем был спокоен, ничего подозрительного они бы не нашли. От документов с настоящими фамилиями воспитанников давно избавились. Все ребята приехали в Мон-Сен-Мартен с поддельными метриками, выучив наизусть новые имена, зная католические молитвы.

Отец Андре вздыхал:

– Есть кюре, считающие, что их крестить надо. Особенно малышей. Все равно родители с востока не вернутся, а дети обретут спасение… – они с отцом Андре решили ничего подобного не делать. Виллем думал:

– Нельзя. Они евреи, и евреями останутся, что бы ни случилось. Если они сами придут к Иисусу, тогда церковь их не оттолкнет… – оставив яйца на кухне, он зашел в столовую.

Максимилиан не снял фуражки, но расстегнул шинель, поигрывая офицерским стеком. Холодные, голубые глаза оглядывали детей, выстроенных у стены, по росту. Близнецы кузины Эстер, стояли последними. Виллем увидел черные зрачки эсэсовца:

– Он почти не мигает, как змея… – солдаты перевернули столы, сдернув скатерти. Дети молчали, в начищенных, черных сапогах отражалось полуденное солнце:

– Он не католик… – Виллем застыл на пороге, – он вообще неверующий. Они все антихристы, во главе с Гитлером. Он юрист, знает латынь, однако не имеет понятия о молитвах… – над столовой витал пряный запах сандала. Максимилиан, нарочито вежливо, поинтересовался: «Здесь все дети, святой отец?»

– Он не был в Льеже, не видел Барбье… – напомнил себе Виллем, – он не слышал о Маргарите. И ему ничего не сказали в комендатуре… – Виллем протянул фон Рабе папку: «Все». Бросив быстрый взгляд на детей, священник, почти незаметно, улыбнувшись:

– Игра… – пальцы, в дорогих, кожаных перчатках, листали бумаги, – в игре всегда есть злодеи. Но добро победит, обязательно. Мы с отцом Андре всегда так детям говорили… – Максимилиан поинтересовался: «У вас только католики?»

Виллем указал на снимок папы римского:

– Мы в католической стране, в католическом приюте. Где бы нам взять других детей, господин оберштурмбанфюрер… – Максу не нравилось угрюмое упрямство, в глазах святого отца:

– Словно у здешних шахтеров. Кровь Арденнского Вепря. Она ему два раза в голову бросалась, на третий он меня и убить может. Подобные люди расстрела не боятся… – оторвавшись от документов, Максимилиан взглянул на воспитанников

– Сестра святого отца, младшая, вас не навещала? Мадам Кардозо? С дочерью, Маргаритой… – фон Рабе был больше, чем уверен, что среди двух десятков ребятишек, прячется кто-то, с еврейской кровью:

– Прелатам доверять нельзя. Проклятый папа римский, наверняка, издал негласное распоряжение, о том, чтобы священники прятали евреев. Отправим сирот в льежскую тюрьму, и как следует, все проверим. Здешние мерзавцы будут молчать, весь поселок сговорился… – он услышал тихие голоса:

– Нет, господин офицер. Святой отец говорил, что у него есть младшая сестра, но мы ее не видели… – Максимилиан прошагал к близнецам:

– Кого-то они мне напоминают… – он смотрел на большие, голубые глаза, светлые локоны. Оберштурмбанфюрер схватил одного из мальчишек за подбородок, повертев голову туда-сюда: «Тебя как зовут?»

– Себастьян Мерсье, господин офицер, – отчеканил ребенок. Максимилиан не разбирался в местных акцентах, но парень говорил похоже на соученика. По документам близнецы родились в Вервье, городке рядом с Льежем:

– А кто из вас старший? – поинтересовался Макс, рассматривая второго мальчишку:

– Ты… – он справился в папке, – или Жозеф?

Макс понятия не имел, с кем разговаривает. У него даже закружилась голова, такими одинаковыми были дети:

– Сыновья Кардозо… – нахмурился он, – близнецы. Ерунда, этих ребятишек можно на обложку журнала Гитлерюгенда поместить, не будь они бельгийцами. Младшая дочь Кардозо вылитый отец, жидовка. Хотя доктор Горовиц не напоминает еврейку… – Макс вспомнил так называемого мистера О’Малли, оставившего ему шрам на руке:

– Ее младший брат похож. Если он только появится в рейхе, вместе с Холландом, их ждет гильотина… – Макс заметил откровенный смех в глазах близнецов. Жозеф, если это действительно был он, пожал плечами:

– Мы сироты, господин офицер. Откуда нам знать, кто из нас, когда родился… – Макс поднялся:

– В связи с тем, что вы наняли на работу подозрительное лицо, нам придется закрыть приют, до особого распоряжения… – мягкий, старческий голос вмешался:

– Шахтеры разберут ребятишек по домам… – отец Андре стоял в дверях. Маргарита добралась до квартиры врача, когда кюре прощался, в передней. Жена доктора Лануа быстро отвела девочку в заднюю спальню. Врач уверил священника:

– Гамен знает, куда бежать. Я напишу записку, предупрежу Монаха… – Маргарита только сказала, что в приют приехал немецкий офицер.

Девочка всхлипнула, указав себе на лоб:

– У него череп, здесь… – отец Андре обнял ее:

– Ничего не бойся, милая. Господь с тобой. Молись Иисусу, своей небесной покровительнице, святой Маргарите… – проводив девочку глазами, кюре сказал врачу:

– Надо ее вывести из поселка, ночью. Пусть пока в горах поживет… – отец Андре не закончил, но оба они знали, что мадам Кардозо может не вернуться из Льежа.

Виллем поймал взгляд старшего священника. Отец Андре легонько кивнул:

– Очень хорошо, – облегченно подумал Виллем, – Маргарита в безопасности, о ней позаботятся… – фон Рабе скинул шинель на стол, бросив поверх папку:

– Нет. Дети отправятся в Льеж, где местное гестапо тщательно проверит их документы… – Виллем отозвался:

– Я, разумеется, поеду с ними, господин оберштурмбанфюрер… – почти издевательски добавил он: – Этого вы мне запретить не можете. Священник должен оставаться с паствой… – Максимилиан склонил увенчанную фуражкой, светловолосую голову:

– Пусть посидит в тюрьме, очередной праведник. Если среди детей найдутся евреи, мы их депортируем на восток. Виллем под рукой окажется. Может быть, он признается, где мадемуазель Элиза… – не спрашивая разрешения, Максимилиан щелкнул зажигалкой, пахнув ароматным дымом на Виллема: