Максим Горький - В людях - русский и английский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Максим Горький - В людях - русский и английский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Русская классическая проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:В людях - русский и английский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Максим Горький - В людях - русский и английский параллельные тексты краткое содержание
В людях - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Максим Горький, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Алеша Пешков уходит из дома своего деда и отправляется на заработки, "в люди". Служит "мальчиком" у дяди-чертежника, мойщиком посуды на волжском пароходе, учеником в иконописной мастерской. Добрый, чуждый жестокости, он не может вынести царящей кругом несправедливости, отважно борется за правду и... вновь оказывается без угла и куска хлеба.
В людях - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
В людях - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Максим Горький
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| But this is rubbish!" | А это - озорство... |
| When at length I learned to make a copy of the fagade which resembled the original he was pleased. | Когда мне наконец удалось сделать копию фасада похожей на оригинал, это ему понравилось. |
| "There, you see what you can do! | - Вот видишь, сумел же! |
| Now, if you choose, we shall soon get on," and he gave me a lesson. | Этак, пожалуй, мы с тобой дойдём до дела скоро... И задал мне урок: |
| "Make a plan of this house, showing the arrangement of the rooms, the places of the doors and win - dows, and the rest. | - Сделай план квартиры: как расположены комнаты, где двери, окна, где что стоит. |
| I shall not show you how. You must do it by yourself." | Я указывать ничего не буду - делай сам! |
| I went to the kitchen and debated. How was I to do it? | Я пошёл в кухню и задумался - с чего начать? |
| But at this point my studies in the art of drawing came to a standstill. | Но на этой точке и остановилось моё изучение чертёжного искусства. |
| The old mistress came to me and said spitefully: | Подошла ко мне старуха хозяйка и зловеще спросила: |
| "So you want to draw?" | - Чертить хочешь? |
| Seizing me by the hair, she bumped my head on the table so hard that my nose and lips were bruised. Then she darted upon and tore up the paper, swept the instruments from the table, and with her hands on her hips said triumphantly: | Схватив за волосы, она ткнула меня лицом в стол так, что я разбил себе нос и губы, а она, подпрыгивая, изорвала чертёж, сошвырнула со стола инструменты и, уперев руки в бока, победоносно закричала: |
| "That was more than I could stand. | - На, черти'! Нет, это не сойдется! |
| Is an outsider to do the work while his only brother, his own flesh and blood, goes elsewhere?" | Чтобы чужой работал, а брата единого, родную кровь - прочь? |
| The master came running in, his wife rushed after him, and a wild scene began. All three flew at one another, spitting and howling, and it ended in the women weeping, and the master saying to me: | Прибежал хозяин, приплыла его жена, и начался дикий скандал: все трое наскакивали друг на друга, плевались, выли, а кончилось это тем, что, когда бабы разошлись плакать, хозяин сказал мне: |
| "You will have to give up the idea for a time, and not learn. You can see for yourself what comes of it!" | - Ты покуда брось всё это, не учись - сам видишь, вон что выходит! |
| I pitied him. He was so crushed, so defenseless, and quite deafened by the shrieks of the women. | Мне было жалко его - такой он измятый, беззащитный и навеки оглушён криками баб. |
| I had realized before that the old woman did not like my studying, for she used to hinder me purposely, so I always asked her before I sat down to my drawing: | Я и раньше понимал, что старуха не хочет, чтобы я учился, нарочно мешает мне в этом. Прежде чем сесть за чертёж, я всегда спрашивал её: |
| "There is nothing for me to do?" | - Делать нечего? |
| She would answer frowningly: | Она хмуро отвечала: |
| "When there is I will tell you," and in a few minutes she would send me on some errand, or she would say: | - Когда будет - скажу, торчи знай за столом, балуйся... И через некоторое время посылала меня куда-нибудь или говорила: |
| "How beautifully you cleaned the staircase today! | - Как у тебя парадная лестница выметена? |
| The corners are full of dirt and dust. | В углах - сорьё, пыль! |
| Go and sweep them!" | Иди мети... |
| I would go and look, but there was never any dust. | Я шёл, смотрел - пыли не было. |
| "Do you dare to argue with me?" she would cry. | - Ты спорить против меня? - кричала она. |
| One day she upset kvass all over my drawings, and at another time she spilt oil from the image lamp over them. She played tricks on me like a young girl, with childish artfulness, and with childish ignorance trying to conceal her artfulness. | Однажды она облила мне все чертежи квасом, другой раз опрокинула на них лампаду масла от икон, - она озорничала, точно девчонка, с детской хитростью и с детским неумением скрыть хитрости. |
| Never before or since have I met a person who was so soon put into a temper and for such trivial reasons, nor any one so passionately fond of complaining about every one and everything. | Ни прежде, ни после я не видал человека, который раздражался бы так быстро и легко, как она, и так страстно любил бы жаловаться на всех и на всё. |
| People, as a rule, are given to complaining, but she did it with a peculiar delight, as if she were singing a song. | Люди вообще и все любят жаловаться, но она делала это с наслаждением особенным, точно песню пела. |
| Her love for her son was like an insanity. It amused me, but at the same time it frightened me by what I can only describe as its furious intensity. | Её любовь к сыну была подобна безумию, смешила и пугала меня своей силой, которую я не могу назвать иначе, как яростной силой. |
| Sometimes, after her morning prayers, she would stand by the stove, with her elbows resting on the mantel-board, and would whisper hotly: | Бывало, после утренней молитвы, она встанет на приступок печи и, положив локти на крайнюю доску полатей, горячо шипит: |
| "My luck! My idol! My little drop of hot blood, like a jewel! Light as an angel! | - Случайный ты мой, божий, кровинушка моя горячая, чистая, алмазная, ангельское перо лёгкое! |
| He sleeps. Sleep on, child! Clothe thy soul with happy dreams! Dream to thyself a bride, beautiful above all others, a princess and an heiress, the daughter of a merchant! | Спит, - спи, робёнок, одень твою душеньку весёлый сон, приснись тебе невестушка, первая раскрасавица, королевишна, богачка, купецкая дочь! |
| As for your enemies, may they perish as soon as they are born! And your friends, may they live for a hundred years, and may the girls run after you like ducks after the drake!" | А недругам твоим - не родясь издохнуть, а дружкам - жить им до ста лет, а девицы бы за тобой - стаями, как утки за селезнем! |
| All this was inexpressibly ludicrous to me. Coarse, lazy Victor was like a woodpecker, with a woodpecker's large, mottled nose, and the same stubborn and dull nature. | Мне нестерпимо смешно: грубый и ленивый Виктор похож на дятла - такой же пёстрый, большеносый, такой же упрямый и тупой. |
| Sometimes his mother's whispers awoke him, and he muttered sleepily: | Шопот матери иногда будил его, и он бормотал сонно: |
| "Go to the devil, Mamasha! What do you mean by snorting right in my face? | - Подите вы к чорту, мамаша, что вы тут фыркаете прямо в рожу мне!.. |
| You make life unbearable." | Жить нельзя! |
| Sometimes she stole away humbly, laughing: | Иногда она покорно слезала с приступка, усмехаясь: |
| "Well, go to sleep! Go to sleep, saucy fellow!" | - Ну, спи, спи... грубиян! |
| But sometimes her legs seemed to give way, her feet came down heavily on the edge of the stove, and she opened her mouth and panted loudly, as if her tongue were on fire, gurgling out caustic words. | Но бывало и так: ноги её подгибались, шлепнувшись на край печи, она, открыв рот, громко дышала, точно обожгла язык, и клокотали жгучие слова: |
| "So-o? | - Та-ак? |
| It's your mother you are sending to the devil. | Это ты мать к чорту послал, сукин сын? |
| Ach! you! My shame! Accursed heart-sore! The devil must have set himself in my heart to ruin you from birth!" | Ах ты, стыд мой полуночный, заноза проклятая, дьявол тебя в душу мою засадил, сгнить бы тебе до рождения! |
| She uttered obscene words, words of the drunken streets. It was painful to listen to her. | Она говорила слова грязные, слова пьяной улицы - было жутко слышать их. |
| She slept little, fitfully jumping down from the stove sometimes several times in the night, and coming over to the couch to wake me. | Спала она мало, беспокойно, вскакивая с печи иногда по нескольку раз в ночь, валилась на диван ко мне и будила меня. |
| "What is it?" | - Что вы? |
| "Be quiet!" she would whisper, crossing herself and looking at something in the darkness. | - Молчи, - шептала она, крестясь, присматриваясь к чему-то в темноте. |
| "O Lord, Elias the prophet, great martyr Varvara, save me from sudden death!" | - Господи... Илья пророк... Великомученица Варвара... сохрани нечаянныя смерти... |
| She lighted the candle with a trembling hand. | Дрожащей рукой она зажигала свечу. |
| Her round, nosy face was swollen tensely; her gray eyes, blinking alarmingly, gazed fixedly at the surroundings, which looked different in the twilight. | Её круглое носатое лицо напряжённо надувалось, серые глаза, тревожно мигая, присматривались к вещам, изменённым сумраком. |
| The kitchen, which was large, but encumbered with cupboards and trunks, looked small by night. | Кухня - большая, но загромождена шкафами, сундуками; ночью она кажется маленькой. |
| There the moonbeams lived quietly; the flame of the lamp burning before the icon quivered; the knives gleamed like icicles on the walls; on the floor the black frying-pans looked like faces without eyes. | В ней тихонько живут лунные лучи, дрожит огонёк неугасимой лампады пред образами, на стене сверкают ножи, как ледяные сосульки, на полках - чёрные сковородки, чьи-то безглазые рожи. |
| The old woman would clamber down cautiously from the stove, as if she were stepping into the water from a river-bank, and, slithering along with her bare feet, went into the corner, where over the wash-stand hung a ewer that reminded me of a severed head. There was also a pitcher of water standing there. | Старуха слезала с печи осторожно, точно с берега реки в воду, и, шлёпая босыми ногами, шла в угол, где над лоханью для помоев висел ушастый рукомойник, напоминая отрубленную голову; там же стояла кадка с водой. |
| Choking and panting, she drank the water, and then looked out of the window through the pale-blue pattern of hoar-frost on the panes. | Захлёбываясь и вздыхая, она пила воду, потом смотрела в окно, сквозь голубой узор инея на стёклах. |
| "Have mercy on me, O God! have mercy on me!" she prayed in a whisper. | - Помилуй мя, боже, помилуй мя, - просит она шопотом. |
| Then putting out the candle, she fell on her knees, and whispered in an aggrieved tone: | Иногда, погасив свечу, опускалась на колени и обиженно шипела: |
| "Who loves me, Lord? To whom am I necessary?' | - Кто меня любит, господи, кому я нужна? |
| Climbing back on the stove, and opening the little door of the chimney, she tried to feel if the flue-plate lay straight, soiling her hands with soot, and fell asleep at that precise moment, just as if she had been struck by an invisible hand. | Влезая на печь и перекрестив дверцу в трубе, она щупала, плотно ли лежат вьюшки; выпачкав руки сажей, отчаянно ругалась и как-то сразу засыпала, точно её пришибла невидимая сила. |
| When I felt resentful toward her I used to think what a pity it was that she had not married grandfather. | Когда я был обижен ею, я думал: жаль, что не на ней женился дедушка, - вот бы грызла она его!. |
| She would have led him a life! | Да и ей доставалось бы на орехи. |
| She often made me very miserable, but there were days when her puffy face became sad, her eyes were suffused with tears, and she said very touchingly: | Обижала она меня часто, но бывали дни, когда пухлое, ватное лицо её становилось грустным, глаза тонули в слезах и она очень убедительно говорила: |
| "Do you think that I have an easy time? | - Ты думаешь - легко мне? |
| I brought children into the world, reared them, set them on their feet, and for what"? | Родила детей, нянчила, на ноги ставила - для чего? |
| To live with them and be their general servant. Do you think that is sweet to me"? | Вот - живу кухаркой у них, сладко это мне? |
| My son has brought a strange woman and new blood into the family. Is it nice for me? | Привёл сын чужую бабу и променял на неё свою кровь - хорошо это? |
| Well?" | Ну? |
| "No, it is not," I said frankly. | - Нехорошо, - искренне говорил я. |
| "Aha! there you are, you seel" And she began to talk shamelessly about her daughter-in-law. | - Ага? То-то... И она начинала бесстыдно говорить о снохе: |
| "Once I went with her to the bath and saw her. | - Бывала я с нею в бане, видела её! |
| Do you think she has anything to flatter herself about? | На что польстился? |
| Can she be called beautiful?" | Такие ли красавицами зовутся?.. |
| She always spoke objectionably about the relations of husband and wife. At first her speeches aroused my disgust, but I soon accustomed myself to listen to them with attention and with great interest, feeling that there was something painfully true about them. | Об отношениях мужчин к женщинам она говорила всегда изумительно грязно; сначала её речи вызывали у меня отвращение, но скоро я привык слушать их внимательно, с большим интересом, чувствуя за этими речами какую-то тяжкую правду. |
| "Woman is strength; she deceived God Himself. That is so," she hissed, striking her hand on the table. | - Баба - сила, она самого бога обманула, вот как! -жужжала она, пристукивая ладонью по столу. |
| "Through Eve are we all condemned to hell. What do you think of that?" | - Из-за Евы все люди в ад идут, на-ка вот! |
| On the subject of woman's power she could talk endlessly, and it always seemed as if she were trying to frighten some one in these conversations. | О силе женщины она могла говорить без конца, и мне всегда казалось, что этими разговорами она хочет кого-то напугать. |
| I particularly remembered that | Я особенно запомнил, что |
| "Eve deceived God." | "Ева - бога обманула". |
| Overlooking our yard was the wing of a large building, and of the eight flats comprised in it, four were occupied by officers, and the fifth by the regimental chaplain. | На дворе нашем стоял флигель, такой же большой, как дом; из восьми квартир двух зданий в четырёх жили офицеры, в пятой - полковой священник. |
| The yard was always full of officers' servants and orderlies, after whom ran laundresses, house - maids, and cooks. Dramas and romances were being carried on in all the kitchens, accompanied by tears, quarrels, and fights. | Весь двор был полон денщиками, вестовыми, к ним ходили прачки, горничные, кухарки; во всех кухнях постоянно разыгрывались романы и драмы, со слезами, бранью, дракой. |
| The soldiers quarreled among themselves and with the landlord's workmen; they used to beat the women. | Дрались солдаты друг с другом, с землекопами, рабочими домохозяина; били женщин. |
| The yard was a seething pot of what is called vice, immorality, the wild, untamable appetites of healthy lads. | На дворе постоянно кипело то, что называется развратом, распутством, - звериный, неукротимый голод здоровых парней. |
| This life, which brought out all the cruel sensuality, the thoughtless tyranny, the obscene boastful - ness of the conqueror, was criticized in every detail by my employers at dinner, tea, and supper. | Эта жизнь, насыщенная жестокой чувственностью, бессмысленным мучительством, грязной хвастливостью победителей, подробно и цинично обсуждалась моими хозяевами за обедом, вечерним чаем и ужином. |
| The old woman knew all the stories of the yard, and told them with gusto, rejoicing in the misfortunes of others. | Старуха всегда знала все истории на дворе и рассказывала их горячо, злорадно. |
| The younger woman listened to these tales in silence, smiling with her swollen lips. | Молодая слушала эти рассказы, молча улыбаясь пухлыми губами. |
| Victor used to burst out laughing, but the master would frown and say: | Виктор хохотал, а хозяин, морщась, говорил: |
| "That will do, Mamasha!" | - Довольно, мамаша... |
| "Good Lord! I mustn't speak now, I suppose!" the story-teller complained; but Victor encouraged her. | - Господи, уж и слова мне нельзя сказать! -жаловалась рассказчица. Виктор поощрял её: |
| "Go on, Mother! What is there to hinder you? | - Валяйте, мамаша, чего стесняться! |
| We are all your own people, after all." I could never understand why one should talk shamelessly before one's own people. | Всё свои ведь... |
| The elder son bore himself toward his mother with contemptuous pity, and avoided being alone with her, for if that happened, she would surely overwhelm him with complaints against his wife, and would never fail to ask him for money. | Старший сын относился к матери с брезгливым сожалением, избегал оставаться с нею один на один, а если это случалось, мать закидывала его жалобами на жену и обязательно просила денег. |
| He would hastily press into her hand a ruble or so or several pieces of small silver. | Он торопливо совал ей в руку рубль, три, несколько серебряных монет. |
| "It is not right, Mother; take the money. I do not grudge it to you, but it is unjust." | - Напрасно вы, мамаша, берёте деньги, не жалко мне их, а - напрасно! |
| "But I want it for beggars, for candles when I go to church." | - Я ведь для нищих, я - на свечи, в церковь... |
| "Now, where will you find beggars there? | - Ну, какие там нищие! |
| You will end by spoiling Victor." | Испортите вы Виктора вконец. |
| "You don't love your brother. It is a great sin on your part." | - Не любишь ты брата, великий грех на тебе! |
| He would go out, waving her away. | Он уходил, отмахиваясь от неё. |
| Victor's manner to his mother was coarse and derisive. | Виктор обращался с матерью грубо, насмешливо. |
| He was very greedy, and he was always hun - gry. | Он был очень прожорлив, всегда голодал. |
| On Sundays his mother used to bake custards, and she always hid a few of them in a vessel under the couch on which I slept. When Victor left the dinner-table he would get them out and grumble: | По воскресеньям мать пекла оладьи и всегда прятала несколько штук в горшок, ставя его под диван, на котором я спал; приходя от обедни, Виктор доставал горшок и ворчал: |
| "Couldn't you have saved a few more, you old fool?" | - Не могла больше-то, гвозди-козыри! |
| "Make haste and eat them before any one sees you." | - А ты жри скорее, чтобы не увидали... |
| "I will tell how you steal cakes for me behind their backs." | - Я нарочно скажу, как ты для меня оладьи воруешь, вилки в затылке! |
| Once I took out the vessel and ate two custards, for which Victor nearly killed me. | Однажды я достал горшок и съел пару оладей, -Виктор избил меня за это. |
| He disliked me as heartily as I disliked him. He used to jeer at me and make me clean his boots about three times a day, and when I slept in the loft, he used to push up the trap-door and spit in the crevice, trying to aim at my head. | Он не любил меня так же, как и я его, издевался надо мною, заставлял по три раза в день чистить его сапоги, а ложась спать на полати, раздвигал доски и плевал в щели, стараясь попасть мне на голову. |
| It may be that in imitation of his brother, who often said "wild fowl," Victor also needed to use some catch-words, but his were all senseless and particularly ab - surd. | Должно быть, подражая брату, который часто говорил "звери-курицы", Виктор тоже употреблял поговорки, но все они были удивительно нелепы и бессмысленны. |
| "Mamasha! Left wheel! where are my socks?" | - Мамаша - кругом направо! - где мои носки? |
| And he used to follow me about with stupid questions. | Он преследовал меня глупыми вопросами: |
| "Alesha, answer me. Whv do we write 'sinenki' and pronounce it 'phiniki? | - Алёшка, отвечай: почему пишется - синенький, а говорится - финики? |
| Why do we say 'Kolokola' and not 'Okolokola"? | Почему говорят - колокола, а не - около кола? |
| Why do we say 'K'derevou' and not 'gdye plachou?" | Почему - к дереву, а не где пл'ачу? |
| I did not like the way any of them spoke, and having been educated in the beautiful tongue which grand -mother and grandfather spoke, I could not understand at first how words that had no sort of connection came to be coupled together, such as "terribly funny," "I am dying to eat," "awfully happy." It seemed to me that what was funny could not be terrible, that to be happy could not be awful, and that people did not die for something to eat. | Мне не нравилось, как все они говорят; воспитанный на красивом языке бабушки и деда, я вначале не понимал такие соединения несоединимых слов, как "ужасно смешно", "до смерти хочу есть", "страшно весело"; мне казалось, что смешное не может быть ужасным, весёлое - не страшно и все люди едят вплоть до дня смерти. |
| "Can one say that?" I used to ask them; but they jeered at me: | Я спрашивал их: - Разве можно так говорить? Они ругались: |
| "I say, what a teacher! | - Какой учитель, скажите? |
| Do you want your ears plucked?" | Вот - нарвать уши... |
| But to talk of "plucking" ears also appeared incorrect to me. One could "pluck" grass and flowers and nuts, but not ears. | Но и "нарвать уши" казалось мне неправильным: нарвать можно травы, цветов, орехов. |
| They tried to prove to me that ears could be plucked, but they did not convince me, and I said triumphantly: | Они пытались доказать мне, что уши тоже можно рвать, но это не убеждало меня, и я с торжеством говорил: |
| "Anyhow, you have not plucked my ears." | - А всё-таки уши-то не оторваны! |
| All around me I saw much cruel insolence, filthy shamelessness. It was far worse here than in the Kunavin streets, which were full of "houses of resort" and "street-walkers." | Крутом было так много жестокого озорства, грязного бесстыдства неизмеримо больше, чем на улицах Кунавина, обильного "публичными домами", "гулящими" девицами. |
| Beneath the filth and brutality in Kunavin there was a something which made itself felt, and which seemed to explain it all - a strenuous, half-starved existence and hard work. | В Кунавине за грязью и озорством чувствовалось нечто, объяснявшее неизбежность озорства и грязи: трудная, полуголодная жизнь, тяжёлая работа. |
| But here they were overfed and led easy lives, and the work went on its way without fuss or worry. | Здесь жили сытно и легко, работу заменяла непонятная, ненужная сутолока, суета. |
| A corrosive, fretting weariness brooded over all. | И на всём здесь лежала какая-то едкая, раздражающая скука. |
| My life was hard enough, anyhow, but I felt it still harder when grandmother came to see me. | Плохо мне жилось, но ещё хуже чувствовал я себя, когда приходила в гости ко мне бабушка. |
| She would appear from the black flight of steps, enter the kitchen, cross herself before the icon, and then bow low to her younger sister. That bow bent me down like a heavy weight, and seemed to smother me. | Она являлась с чёрного крыльца, входя в кухню, крестилась на образа, потом в пояс кланялась младшей сестре, и этот поклон, точно многопудовая тяжесть, сгибал меня, душил. |
| "Ah, Akulina, is it you?" was my mistress's cold and negligent greeting to grandmother. | - А, это ты, Акулина, - небрежно и холодно встречала бабушку моя хозяйка. |
| I should not have recognized grandmother. Her lips modestly compressed, her face changed out of knowledge, she set herself quietly on a bench near the door, keeping silence like a guilty creature, except when she answered her sister softly and submissively. | Я не узнавал бабушки: скромно поджав губы, незнакомо изменив всё лицо, она тихонько садилась на скамью у двери, около лохани с помоями, и молчала, как виноватая, отвечая на вопросы сестры тихо, покорно. |
| This was torture to me, and I used to say angrily: | Это мучило меня, и я сердито говорил: |
| "What are you sitting there for?" | - Что ты где села? |
| Winking at me kindly, she replied: | Ласково подмигнув мне, она отзывалась внушительно: |
| "You be quiet. You are not master here." | - А ты помалкивай, ты здесь не хозяин! |
| "He is always meddling in matters which do not concern him, however we beat him or scold him," and the mistress was launched on her complaints. | - Он всегда суется не в свое дело, хоть бей его, хоть ругай, начинала хозяйка свои жалобы. |
| She often asked her sister spitefully: | Нередко она злорадно спрашивала сестру: |
| "Well, Akulina, so you are living like a beggar?" | - Что, Акулина, нищенкой живешь? |
| "That is a misfortune." | - Эка беда... |
| "It is no misfortune where there is no shame." | - И всё - не беда, коли нет стыда. |
| "They say that Christ also lived on charity." | - Говорят - Христос тоже милостыней жил... |
| "Blockheads say so, and heretics, and you, old fool, listen to them! | - Болваны это говорят, еретики, а ты, старая дура, слушаешь! |
| Christ was no beggar, but the Son of God. He will come, it is said, in glory, to judge the quick and dead - and dead, mind you. | Христос не нищий, а сын божий, он придёт, сказано, со славою судить живых и мёртвых - и мертвых, помни! |
| You will not be able to hide yourself from Him, Matushka, although you may be burned to ashes. | От него не спрячешься, матушка, хоть в пепел сожгись... |
| He is punishing you and Vassili now for your pride, and on my account, because I asked help from you when you were rich." | Он тебе с Василием отплатит за гордость вашу, за меня, как я, бывало, помощи просила у вас, богатых! |
| "And I helped you as much as it was in my power to do," answered grandmother, calmly, "and God will pay us back, you know." < | - Я ведь посильно помогала тебе, - равнодушно говорила бабушка. - А господь нам отплатил, ты знаешь... |
| "It was little enough you did, little enough." | - Мало вам! Мало... |
| Grandmother was bored and worried by her sister's untiring tongue. I listened to her squeaky voice and wondered how grandmother could put up with it. | Сестра долго пилила и скребла бабушку своим неутомимым языком, а я слушал её злой визг и тоскливо недоумевал: как может бабушка терпеть это? |
| In that moment I did not love her. | И не любил её в такие минуты. |
| The young mistress came out of her room and nodded affably to grandmother. | Выходила из комнат молодая хозяйка, благосклонно кивала головою бабушке. |
| "Come into the dining-room. It is all right; come along!" | - Идите в столовую, ничего, идите! Сестра кричала вослед бабушке: - Ноги оботри, деревня еловая, на болоте строена! |
| The master would receive grandmother joyfully. | Хозяин встречал бабушку весело: |
| "Ah, Akulina, wisest of all, how are you? | - А, премудрая Акулина, как живёшь? |
| Is old man Kashirin still alive?" | Старичок Каширин дышит? |
| And grandmother would give him her most cordial smile. | Бабушка улыбалась ему своей улыбкой из души. |
| "Are you still working your hardest?" | - Всё гнёшься, работаешь? |
| "Yes; always working, like a convict." | - Всё работаю! Как арестант. |
| Grandmother conversed with him affectionately and well, but in the tone of a senior. | С ним бабушка говорила ласково и хорошо, но -как старшая. |
| Sometimes he called my mother to mind. | Иногда он вспоминал мою мать: |
| "Ye-es, Varvara Vassilievna. | - Да-а, Варвара Васильевна... |
| What a woman! A heroine, eh?" | Какая женщина была - богатырь, а? |
| His wife turned to grandmother and put in: | Жена его обращалась к бабушке и вставляла слово: |
| "Do you remember my giving her that cloak - black silk trimmed with jet?" | - Помните, я ей тальму подарила, чёрную, шёлковую, со стеклярусом? |
| "Of course I do." | - Как же... |
| "It was quite a good one." | - Совсем ещё хорошая тальма была... |
| "Ye-es," muttered the master, "a cloak, a palm; and life is a trickster." 1 1 A play on the words " tal'ma, cloak; pal'ma, palm; shelma, trickster. | - Да-да, - бормотал хозяин, - тальма, пальма, а жизнь - шельма! |
| "What are you talking about?" asked his wife, suspiciously. | - Что это ты говоришь? - подозрительно спрашивала его жена. |
| "I? | - Я? |
| Oh, nothing in particular. | Так себе... |
| Happy days and good people soon pass away." | Дни весёлые проходят, люди хорошие проходят... |
| "I don't know what is the matter with you," said my mistress, uneasily. | - Не понимаю я, к чему это у тебя? - беспокоилась хозяйка. |
| Then grandmother was taken to see the new baby, and while I was clearing away the dirty cups and saucers from the table the master said to me: | Потом бабушку уводят смотреть новорождённого, я собираю со стола грязную чайную посуду, а хозяин говорит мне негромко и задумчиво: |
| "She is a good old woman, that grandmother of yours." | - Хороша старуха, бабушка твоя... |
| I was deeply grateful to him for those words, and when I was alone with grandmother, I said to her, with a pain in my heart: | Я глубоко благодарен ему за эти слова, а оставшись глаз на глаз с бабушкой, говорю ей, с болью в душе: |
| "Why do you come here? Why? | - Зачем ты ходишь сюда, зачем? |
| Can't you see how they - " | Ведь ты видишь, какие они... |
| "Ach, Olesha, I see everything," she replied, looking at me with a kind smile on her wonderful face, and I felt conscience-stricken. Why, of course she saw everything and knew everything, even what was going on in my soul at that moment. | - Эх, Олёша, я всё вижу, - отвечает она, глядя на меня с доброй усмешкой на чудесном лице, и мне становится совестно: ну, разумеется, она всё видит, всё знает, знает и то, что живёт в моей душе этой минутою. |
| Looking round carefully to see that no one was coming, she embraced me, saying feelingly: | Осторожно оглянувшись, не идет ли кто, она обнимает меня, задушевно говоря: |
| "I would not come here if it were not for you. What are they to me? | - Не пришла бы я сюда, кабы не ты здесь, - зачем они мне? |
| As a matter of fact, grandfather is ill, and I am tired with looking after him. | Да дедушка захворал, провозилась я с ним, не работала, денег нету у меня... |
| I have not been able to do any work, so I have no money, and my son Mikhail has turned Sascha out. I have him now to give food and drink, too. | А сын, Михаила, Сашу прогнал, поить-кормить надо его. |
| They promised to give you six rubles a month, and I don't suppose you have had a ruble from them, and you have been here nearly half a year." | Они обещали за тебя шесть рублей в год давать, вот я и думаю - не дадут ли хоть целковый? Ты ведь около полугода прожил уж... |
| Then she whispered in my ear: "They say they have to lecture you, scold you, they say that you do not obey; but, dear heart, stay with them. Be patient for two short years while you grow strong. | - И шепчет на ухо мне: - Они велели пожурить тебя, поругать, не слушаешься никого, говорят. Уж ты бы, голуба душа, пожил у них, потерпел годочка два, пока окрепнешь! |
| You will be patient, yes?" | Потерпи, а? |
| I promised. | Я обещал терпеть. |
| It was very difficult. | Это очень трудно. |
| That life oppressed me; it was a threadbare, depressing existence. The only excitement was about food, and I lived as in a dream. | Меня давит эта жизнь, нищая, скучная, вся в суете, ради еды, и я живу, как во сне. |
| Sometimes I thought that I would have to run away, but the accursed winter had set in. Snow-storms raged by night, the wind rushed over the top of the house, and the stanchions cracked with the pressure of the frost. Whither could I run away? | Иногда мне думается: надо убежать! Но стоит окаянная зима, по ночам воют вьюги, на чердаке возится ветер, трещат стропила, сжатые морозом, куда убежишь? |
| They would not let me go out, and in truth it was no weather for walking. The short winter day, full of the bustle of housework, passed with elusive swiftness. | Гулять меня не пускали, да и времени не было гулять: короткий зимний день истлевал в суете домашней работы неуловимо быстро. |
| But they made me go to church, on Saturday to vespers and on Sunday to high mass. | Но я обязан был ходить в церковь; по субботам -ко всенощной, по праздникам - к поздней обедне. |
| I liked being in church. Standing somewhere in a corner where there was more room and where it was darker, I loved to gaze from a distance at the iconastasis, which looked as if it were swimming in the candlelight flowing in rich, broad streams over the floor of the reading-desk. The dark figures of the icons moved gently, the gold embroidery on the vestments of the priests quivered joyfully, the candle flames burned in the dark-blue atmosphere like golden bees, and the heads of the women and children looked like flowers. | Мне нравилось бывать в церквах; стоя где-нибудь в углу, где просторнее и темней, я любил смотреть издали на иконостас - он точно плавится в огнях свеч, стекая густозолотыми ручьями на серый каменный пол амвона; тихонько шевелятся тёмные фигуры икон; весело трепещет золотое кружево царских врат, огни свеч повисли в синеватом воздухе, точно золотые пчёлы, а головы женщин и девушек похожи на цветы. |
| All the surroundings seemed to blend harmoniously with the singing the choir. Everything seemed to be imbued with the weird spirit of legends. The church seemed to oscillate like a cradle, rocking in pitch-black space. | Всё вокруг гармонично слито с пением хора, всё живёт странною жизнью сказки, вся церковь медленно покачивается, точно люлька, - качается в густой, как смола, тёмной пустоте. |
| Sometimes I imagined that the church was sunk deep in a lake in which it lived, concealed, a life peculiar to itself, quite different from any other form of life. | Иногда мне казалось, что церковь погружена глубоко в воду озера, спряталась от земли, чтобы жить особенною, ни на что не похожею жизнью. |
| I have no doubt now that this idea had its source in grandmother's stories of the town of Kitej, and I often found myself dreamily swaying, keeping time, as it were, with the movement around me. Lulled into somnolence by the singing of the choir, the murmur of prayers, the breath of the congregation, I concentrated myself upon the melodious, melancholy story: | Вероятно, это ощущение было вызвано у меня рассказом бабушки о граде Китеже, и часто я, дремотно покачиваясь вместе со всем окружающим, убаюканный пением хора, шорохом молитв, вздохами людей, твердил про себя певучий, грустный рассказ: |
| "They are closing upon us, the accursed Tatars. | Обложили окаянные татарове |
| Yes, these unclean beasts are closing in upon Kitej The glorious; yea, at the holy hour of matins. | Да своей поганой силищей, Обложили они славен Китеж-град Да во светлый час, заутренний... |
| O Lord, our God! | Ой ли, господи, боже наш, |
| Holy Mother of God! | Пресвятая богородица! |
| Save Thy servants | Ой, сподобьте вы рабей своих |
| To sing their morning praises, | Достоять им службу утренню, |
| To listen to the holy chants! | Дослушать святое писание! |
| Oi, let not the Tatars | Ой, не дайте татарину |
| Jeer at holy church; | Святу церкву на глумление, |
| Let them not put to shame Our women and maidens; | Жён, девиц - на посрамление, |
| Seize the little maids to be their toys, | Малых детушек - на игрище, |
| And the old men to be put to a cruel death! | Старых старцев на смерть лютую! |
| And the God of Sabaoth heard, | А услышал господь Саваоф, |
| The Holy Mother heard, | Услыхала богородица |
| These human sighs, | Те людские воздыхания, |
| These Christians' plaints. | Христианские жалости. |
| And He said, the Lord of Sabaoth, | И сказал господь Саваоф. |
| To the Holy Angel Michael, | Свет архангеле Михаиле: |
| ' Go thou, Michael, | - А поди-ка ты, Михайло, |
| Make the earth shake under Kitej; | Сотряхни землю под Китежем, |
| Let Kitej sink into the lake!' | Погрузи Китеж во озеро; |
| And there to this day The people do pray. | Ин пускай там люди молятся |
| Never resting, and never weary | Без отдыху да без устали |
| From matins to vespers. | От заутрени до всенощной |
| Through all the holy offices. | Все святы службы церковные |
| Forever and evermore!" | Во веки и века веков! |
| At that time my head was full of grandmother's poetry, as full as a beehive of honey. I used even to think in verse. | В те годы я был наполнен стихами бабушки, как улей медом: кажется, я и думал в форме её стихов. |
| I did not pray in church. I felt ashamed to utter the angry prayers and psalms of lamentation of grandfather's God in the presence of grandmother's God, Who, I felt sure, could take no more pleasure in them than I did myself, for the simple reason that they were all printed in books, and of course He knew them all by heart, as did all people of education. | В церкви я не молился, - было неловко пред богом бабушки повторять сердитые дедовы молитвы и плачевные псалмы; я был уверен, что бабушкину богу это не может нравиться, так же как не нравилось мне, да к тому же они напечатаны в книгах, - значит, бог знает их на память, как и все грамотные люди. |
| And this is why, when my heart was oppressed by a gentle grief or irritated by the petty grievances of every day, I tried to make up prayers for myself. And when I began to think about my uncongenial work, the words seemed to form themselves into a complaint without any effort on my part: | Поэтому в церкви, в те минуты, когда сердце сжималось сладкой печалью о чём-то или когда его кусали и царапали маленькие обиды истекшего дня, я старался сочинять свои молитвы; стоило мне задуматься о невесёлой доле моей -сами собою, без усилий, слова слагались в жалобы: |
| "Lord, Lord! I am very miserable! | Господи, господи - скушно мне! |
| Oh, let me grow up quickly. | Хоть бы уж скорее вырасти! |
| For this life I can't endure. | А то - жить терпенья нет, |
| O Lord, forgive! | Хоть удавись, - господи прости! |
| From my studies I get no benefit. | Из ученья - не выходит толку. |
| For that devil's puppet. Granny Matrena, Howls at me like a wolf, And my life is very bitter!" | Чортова кукла, бабушка Матрёна, Рычит на меня волком, И жить мне - очень солоно! |
| To this day I can remember some of these prayers. The workings of the brain in childhood leave a very deep impression; often they influence one's whole life. | Много "молитв" моих я и до сего дня помню, -работа ума в детстве ложится на душу слишком глубокими шрамами - часто они не зарастают всю жизнь. |
| I liked being in church; I could rest there as I rested in the forests and fields. | В церкви было хорошо, я отдыхал там так же, как в лесу и поле. |
| My small heart, which was already familiar with grief and soiled by the mire of a coarse life, laved itself in hazy, ardent dreams. | Маленькое сердце, уже знакомое со множеством обид, выпачканное злой грубостью жизни, омывалось в неясных, горячих мечтах. |
| But I went to church only during the hard frosts, or when a snow-storm swept wildly up the streets, when it seemed as if the very sky were frozen, and the wind swept across it with a cloud of snow, and the earth lay frozen under the snow-drifts as if it would never live again. | Но я ходил в церковь только в большие морозы или когда вьюга бешено металась по городу, когда кажется, что небо замёрзло, а ветер распылил его в облака снега, и земля, тоже замерзая под сугробами, никогда уже не воскреснет, не оживёт. |
| When the nights were milder I used to like to wander through the streets of the town, creeping along by all the darkest corners. | Тихими ночами мне больше нравилось ходить по городу, из улицы в улицу, забираясь в самые глухие углы. |
| Sometimes I seemed to walk as if I had wings, flying along like the moon in the sky. My shadow crept in front of me, extinguishing the sparkles of light in the snow, bobbing up and down comically. | Бывало, идёшь - точно на крыльях несёшься; один, как луна в небе; перед тобою ползёт твоя тень, гасит искры света на снегу, смешно тычется в тумбы, в заборы. |
| The night watchman patrolled the streets, rattle in hand, clothed in a heavy sheepskin, his dog at his side. | Посредине улицы шагает ночной сторож, с трещоткой в руках, в тяжёлом тулупе, рядом с ним - трясётся собака. |
| Vague outlines of people came out of yards and flitted along the streets, and the dog gave chase. | Неуклюжий человек похож на собачью конуру, -она ушла со двора и двигается по улице, неизвестно куда, а огорчённая собака - за нею. |
| Sometimes I met gay young ladies with their escorts. I had an idea that they also were playing truant from vespers. | Иногда встретятся весёлые барышни и кавалеры -я думаю, что и они тоже убежали от всенощной. |
| Sometimes through a lighted fortochka 2 there came a peculiar smell, faint, unfamiliar, suggestive of a kind of life of which I was ignorant. I used to stand under the windows and inhale it, trying to guess what it was to live like the people in such a house lived. | Порою, сквозь форточки освещённых окон, в чистый воздух прольются какие-то особенные запахи - тонкие, незнакомые, намекающие на иную жизнь, неведомую мне; стоишь под окном и, принюхиваясь, прислушиваясь, догадываешься: какая это жизнь, что за люди живут в этом доме? |
| It was the hour of vespers, and yet they were singing merrily, laughing, and playing on a sort of guitar. The deep, stringy sound flowed through the fortochka. 2 A small square of glass in the double window which is set on hinges and serves as a ventilator. | Всенощная, а они - весело шумят, смеются, играют на каких-то особенных гитарах, из форточки густо течёт меднострунный звон. |
| Of special interest to me were the one-storied, dwarfed houses at the corners of the deserted streets, Tikhonovski and Martinovski. | Особенно интересовал меня одноэтажный, приземистый дом на углу безлюдных улиц -Тихоновской и Мартыновской. |
| I stood there on a moonlight night in mid-Lent and listened to the weird sounds - it sounded as if some one were singing loudly with his mouth closed -which floated out through the fortochka together with a warm steam. The words were indistinguishable, but the song seemed to be familiar and intelligible to me; but when I listened to that, I could not hear the stringy sound which languidly interrupted the flow of song. | Я наткнулся на него лунною ночью, в ростепель, перед масленицей; из квадратной форточки окна, вместе с тёплым паром, струился на улицу необыкновенный звук, точно кто-то очень сильный и добрый пел, закрыв рот; слов не слышно было, но песня показалась мне удивительно знакомой и понятной, хотя слушать её мешал струнный звон, надоедливо перебивая течение песни. |
| I sat on the curbstone thinking what a wonderful melody was being played on some sort of insupportable violin - in supportable because it hurt me to listen to it. | Я сел на тумбу, сообразив, что это играют на какой-то скрипке, чудесной мощности и невыносимой - потому что слушать её был почти больно. |
| Some - times they sang so loudly that the whole house seemed to shake, and the panes of the windows rattled. | Иногда она пела с такой силой, что - казалось -весь дом дрожит и гудят стёкла в окне. |
| Like tears, drops fell from the roof, and from my eyes also. | Капало с крыши, из глаз у меня тоже закапали слёзы. |
| The night watchman had come close to me without my being aware of it, and, pushing me off the curbstone, said: | Незаметно подошёл ночной сторож и столкнул меня с тумбы, спрашивая: |
| "What are you stuck here for?" | - Ты чего тут торчишь? |
| "The music," I explained. | - Музыка, - объяснил я. |
| "A likely tale! | - Мало ли что! |
| Be off now!" | Пошёл... |
| I ran quickly round the houses and returned to my place under the window, but they were not playing now. From the fortochka proceeded sounds of revelry, and it was so unlike the sad music that I thought I must be dreaming. | Я быстро обежал кругом квартала, снова воротился по окно, но в доме уже не играли, из форточки бурно вытекал на улицу весёлый шум, и это было так не похоже на печальную музыку, точно я слышал её во сне. |
| I got into the habit of running to this house every Saturday, but only once, and that was in the spring, did I hear the violoncello again, and then it played without a break till midnight. When I reached home I got a thrashing. | Почти каждую субботу я стал бегать к этому дому, но только однажды, весною, снова услышал там виолончель - она играла почти непрерывно до полуночи; когда я воротился домой, меня отколотили. |
| These walks at night beneath the winter sky througn the deserted streets of the town enriched me greatly. | Ночные прогулки под зимними звёздами, среди пустынных улиц города, очень обогащали меня. |
| I purposely chose streets far removed from the center, where there were many lamps, and friends of my master who might have recognized me. Then he would find out how I played truant from vespers. | Я нарочно выбирал улицы подальше от центра: на центральных было много фонарей, меня могли заметить знакомые хозяев, тогда хозяева узнали бы, что я прогуливаю всенощные. |
| No "drunkards," "street-walkers," or policemen interfered with me in the more remote streets, and I could see into the rooms of the lower floors if the windows were not frozen over or curtained. | Мешали пьяные, городовые и "гулящие" девицы; а на дальних улицах можно было смотреть в окна нижних этажей, если они не очень замёрзли и не занавешены изнутри. |
| Many and diverse were the pictures which I saw through those windows. I saw people praying, kissing, quarreling, playing cards, talking busily and soundlessly the while. It was a cheap panoramic show representing a dumb, fish-like life. | Много разных картин показали мне эти окна: видел я, как люди молятся, целуются, дерутся, играют в карты, озабоченно и беззвучно беседуют, - предо мною, точно в панораме за копейку, тянулась немая, рыбья жизнь. |
| I saw in one basement room two women, a young one and another who was her senior, seated at a table; opposite them sat a school-boy reading to them. | Видел я в подвале, за столом, двух женщин, -молодую и постарше; против них сидел длинноволосый гимназист и, размахивая рукой, читал им книгу. |
| The younger woman listened with puckered brows, leaning back in her chair; but the elder, who was thin, with luxuriant hair, suddenly covered her face with her hands, and her shoulders heaved. The school-boy threw down the book, and when the younger woman had sprung to her feet and gone away, he fell on his knees before the woman with the lovely hair and began to kiss her hands. | Молодая слушала, сурово нахмурив брови, откинувшись на спинку стула; а постарше -тоненькая и пышноволосая - вдруг закрыла лицо ладонями, плечи у неё задрожали, гимназист отшвырнул книгу, а когда молоденькая, вскочив на ноги, убежала - он упал на колени перед той, пышноволосой, и стал целовать руки её. |
| Through another window I saw a large, bearded man with a woman in a red blouse sitting on his knee. He was rocking her as if she had been a baby, and was evidently singing something, opening his mouth wide and rolling his eyes. | В другом окне я подсмотрел, как большой бородатый человек, посадив на колени себе женщину в красной кофте, качал её, как дитя, и, видимо, что-то пел, широко открывая рот, выкатив глаза. |
| The woman was shaking with laughter, throwing herself backward and swinging her feet. He made her sit up straight again, and again began to sing, and again she burst out laughing. | Она вся дрожала от смеха, запрокидывалась на спину, болтая ногами, он выпрямлял её и снова пел, и снова она смеялась. |
| I gazed at them for a long time, and went away only when I realized that they meant to keep up their merriment all night. | Я смотрел на них долго и ушёл, когда понял, что они запаслись весельем на всю ночь. |
| There were many pictures of this kind which will always remain in my memory, and often I was so attracted by them that I was late in returning home. | Много подобных картин навсегда осталось в памяти моей, и часто, увлечённый ими, я опаздывал домой. |
| This aroused the suspicions of my employers, who asked me: | Это возбуждало подозрения хозяев, и они допрашивали меня: |
| "What church did you go to? | - В какой церкви был? |
| Who was the officiating priest?" | Какой поп служил? |
| They knew all the priests of the town; they knew what gospel would be read, in fact, they knew everything. It was easy for them to catch me in a lie. | Они знали всех попов города, знали, когда какое евангелие читают, знали всё - им было легко поймать меня во лжи. |
| Both women worshiped the wrathful God of my grandfather - the God Who demanded that we should approach Him in fear. His name was ever on their lips; even in their quarrels they threatened one another: | Обе женщины поклонялись сердитому богу моего деда, - богу, который требовал, чтобы к нему приступали со страхом; имя его постоянно было на устах женщин, - даже ругаясь, они грозили друг другу: |
| "Wait! | - Погоди! |
| God will punish you! He will plague you for this! Just wait!" | Господь тебя накажет, он те скрючит, подлую!.. |
| On the Sunday in the first week of Lent the old woman cooked some butters and burned them all. Flushed with the heat of the stove, she cried angrily: | В воскресенье первой недели поста старуха пекла оладьи, а они всё подгорали у неё; красная от огня, она гневно кричала: |
| "The devil take you!" | - А, черти бы вас взяли... |
| And suddenly, sniffing at the frying-pan, her face grew dark, and she threw the utensil on the floor and moaned: | И вдруг, понюхав сковороду, потемнела, швырнула сковородник на пол и завыла: |
| "Bless me, the pan has been used for flesh food! It is unclean! It did not catch when I used it clean on Monday." | - Ба-атюшки, сковорода-то скоромная, поганая, не выжгла ведь я её в чистый-то понедельник, го-осподи! |
| Falling on her knees, she entreated with tears: | Встала на колени и просила со слезами: |
| "Lord God, Father, forgive me, accursed that I am! For the sake of Thy sufferings and passion forgive me! | - Господи-батюшка, прости меня, окаянную, ради страстей твоих! |
| Do not punish an old fool, Lord!" | Не покарай, господи, дуру старую... |
| The burned fritters were given to the dog, the pan was destroyed, but the young wife began to reproach her mother-in-law in their quarrels. | Выпечённые оладьи отдали собакам, сковородку выжгли, а невестка стала в ссорах упрекать свекровь: |
| "You actually cooked fritters in Lent in a pan which had been used for flesh-meat." | - Вы даже в посте на скоромных сковородах печёте... |
| They dragged their God into all the household affairs, into every corner of their petty, insipid lives, and thus their wretched life acquired outward significance and importance, as if every hour was devoted to the service of a Higher Power. | Они вовлекали бога своего во все дела дома, во все углы своей маленькой жизни - от этого нищая жизнь приобретала внешнюю значительность и важность, казалась ежечасным служением высшей силе. |
| The dragging of God into all this dull emptiness oppressed me, and I used to look involuntarily into the corners, aware of being observed by invisible beings, and at night I was wrapped in a cloud of fear. It came from the corner where the ever-burning lamp flickered before the icon. | Это вовлечение бога в скучные пустяки подавляло меня, и невольно я всё оглядывался по углам, чувствуя себя под чьим-то невидимым надзором, а ночами меня окутывал холодным облаком страх, - он исходил из угла кухни, где перед тёмными образами горела неугасимая лампада. |
| On a level with this shelf was a large window with two sashes joined by a stanchion. Fathomless, deep-blue space looked into the window, and if one made a quick movement, everything became merged in this deep-blue gulf, and floated out to the stars, into the deathly stillness, without a sound, just as a stone sinks when it is thrown into the water. | Рядом с полкой - большое окно, две рамы, разъединённые стойкой; бездонная синяя пустота смотрит в окно, кажется, что дом, кухня, я - всё висит на самом краю этой пустоты и, если сделать резкое движение, всё сорвётся в синюю, холодную дыру и полетит куда-то мимо звёзд, в мёртвой тишине, без шума, как тонет камень, брошенный в воду. Долго я лежал неподвижно, боясь перевернуться с боку на бок, ожидая страшного конца жизни. |
| I do not remember how I cured myself of this terror, but I did cure myself, and that soon. Grandmother's good God helped me, and I think it was then that I realized the simple truth, namely, that no harm could come to me; that I should not be punished without fault of my own; that it was not the law of life that the innocent should suffer; and that I was not responsible for the faults of others. | Не помню, как я вылечился от этого страха, но я вылечился скоро; разумеется, мне помог в этом добрый бог бабушки, и я думаю, что уже тогда почувствовал простую истину: мною ничего плохого ещё не сделано, без вины наказывать меня - не закон, а за чужие грехи я не ответчик. |
| I played truant from mass too, especially in the spring, the irresistible force of which would not let me go to church. | Прогуливал я и обедни, особенно весною, -непоборимые силы её решительно не пускали меня в церковь. |
| If I had a seven-copeck piece given me for the collection, it was my destruction. I bought hucklebones, played all the time mass was going on, and was inevitably late home. | Если же мне давали семишник на свечку - это окончательно губило меня: я покупал бабок, всю обедню играл и неизбежно опаздывал домой. |
| And one day I was clever enough to lose all the coins which had been given me for prayers for the dead and the blessed bread, so that I had to take some one else's portion when the priest came from the altar and handed it round. | А однажды ухитрился проиграть целый гривенник, данный мне на поминание и просфору, так что уж пришлось стащить чужую просфору с блюда, которое дьячок вынес из алтаря. |
| I was terribly fond of gambling, and it became a craze with me. | Играть хотелось страстно, и я увлекался играми до неистовства. |
| I was skilful enough, and strong, and I swiftly gained renown in games of hucklebones, billiards, and skittles in the neighboring streets. | Был достаточно ловок, силён и скоро заслужил славу игрока в бабки, в шар и в городки в ближних улицах. |
| During Lent I was ordered to prepare for communion, and I went to confession to our neighbor Father Dorimedont Pokrovski. | Великим постом меня заставили говеть, и вот я иду исповедоваться к нашему соседу, отцу Доримедонту Покровскому. |
| I regarded him as a hard man, and had committed many sins against him personally. I had thrown stones at the summer-house in his garden, and had quarreled with his children. In fact he might call to mind, if he chose, many similar acts annoying to him. | Я считал его человеком суровым и был во многом грешен лично перед ним; разбивал камнями беседку в его саду, враждовал с его детьми, и вообще он мог напомнить мне немало разных поступков, неприятных ему. |
| This made me feel very uneasy, and when I stood in the poor little church awaiting my turn to go to confession my heart throbbed tremulously. | Это меня очень смущало, и, когда я стоял в бедненькой церкви, ожидая очереди исповедоваться, сердце моё билось трепетно. |
| But Father Dorimedont greeted me with a good-natured, grumbling exclamation. | Но отец Доримедонт встретил меня добродушно ворчливым восклицанием: |
| "Ah, it is my neighbor! | - А, сосед... |
| Well, kneel down! | Ну, вставай на колени! |
| What sins have you committed?" | В чём грешен? |
| He covered my head with a heavy velvet cloth. I inhaled the odor of wax and incense. It was difficult to speak, and I felt reluctant to do so. | Он накрыл голову мою тяжёлым бархатом, я задыхался в запахе воска и ладана, говорить было трудно и не хотелось. |
| "Have you been obedient to your elders?" | - Старших слушаешься? |
| "No." | - Нет. |
| "Say, 1 have sinned.' " | - Говори - грешен! |
| To my own surprise I let fall: | Неожиданно для себя я выпалил: |
| "I have stolen." | - Просвиры своровал. |
| "How was that? | - Это - как же? |
| Where?" asked the priest, thoughtfully and without haste. | Где? - спросил священник, подумав и не спеша. |
| "At the church of the three bishops, at Pokrov, and at Nikoli." | - У Трёх Святителей, у Покрова, у Николы... |
| "Well, that is in all the churches. | - Ну-ну, по всем церквам! |
| That was wrong, my child; it was a sin. Do you understand?" | Это, брат, нехорошо, грех, - понимаешь? |
| "I understand." | - Понимаю. |
| "Say, 'I have sinned.' | - Говори - грешен! Несуразный. |
| What did you steal for? Was it for something to eat?" | Воровал-то, чтобы есть? |
| "Sometimes and sometimes it was because I had lost money at play, and, as I had to take home some blessed bread, I stole it." | - Когда ел, а то - проиграю деньги в бабки, а просвиру домой надо принести, я и украду... |
| Father Dorimedont whispered something indistinctly and wearily, and then, after a few more ques - tions, suddenly inquired sternly: | Отец Доримедонт начал что-то шептать, невнятно и устало, потом задал ещё несколько вопросов и вдруг строго спросил: |
| "Have you been reading forbidden books?" | - Не читал ли книг подпольного издания? |
| Naturally I did not understand this question, and I asked: ' | Я, конечно, не понял вопроса и переспросил: |
| "What books do you mean?" | - Чего? |
| "Forbidden books. Have you been reading any?" | - Запрещённых книжек не читал ли? |
| "No; not one." | - Нет, никаких... |
| "Your sins are remitted. | - Отпускаются тебе грехи твои... |
| Stand up!" | Встань! |
| I glanced at his face in amazement. He looked thoughtful and kind. | Я удивлённо взглянул в лицо ему - оно казалось задумчивым и добрым. |
| I felt uneasy, conscience-stricken. In sending me to confession, my employers had spoken about its terrors, impressing on me to confess honestly even my slightest sins. | Мне было неловко, совестно: отправляя меня на исповедь, хозяева наговорили о ней страхов и ужасов, убедив каяться честно во всех прегрешениях моих. |
| "I have thrown stones at your summer-house," I deposed. | - Я в вашу беседку камнями кидал, - заявил я. |
| The priest raised his head and, looking past me, said: | Священник поднял голову и сказал: |
| "That was very wrong. | - И это нехорошо! |
| Now go!" | Ступай... |
| "And at your dog." | - И в собаку кидал... |
| "Next!" called out Father Dorimedont, still looking past me. | - Следующий! - позвал отец Доримедонт, глядя мимо меня. |
| I came away feeling deceived and offended. To be put to all that anxiety about the terrors of confession, and to find, after all, that it was not only far from terrible, but also uninteresting! | Я ушёл, чувствуя себя обманутым и обиженным: так напрягался в страхе исповеди, а всё вышло не страшно и даже не интересно! |
| The only interesting thing about it was the question about the forbidden books, of which I knew nothing. I remembered the schoolboy reading to the women in that basement room, and "Good Business," who also had many black, thick books, with unintelligible illustrations. | Интересен был только вопрос о книгах, неведомых мне; я вспомнил гимназиста, читавшего в подвале книгу женщинам, и вспомнил Хорошее Дело, - у него тоже было много чёрных книг, толстых, с непонятными рисунками. |
| The next day they gave me fifteen copecks and sent me to communion. | На другой день мне дали пятиалтынный и отправили меня причащаться. |
| Easter was late. The snow had been melted a long time, the streets were dry, the roadways sent up a cloud of dust, and the day was sunny and cheerful. | Пасха была поздняя, уже давно стаял снег, улицы просохли, по дорогам курилась пыль; день был солнечный, радостный. |
| Near the church was a group of workmen gambling with hucklebones. I decided that there was plenty of time to go to communion, and asked if I might join in. | Около церковной ограды азартно играла в бабки большая компания мастеровых; я решил, что успею причаститься, и попросил игроков: |
| "Let me play." | - Примите меня! |
| "The entrance-fee is one copeck," said a pock-marked, ruddy-faced man, proudly. | - Копейку за вход в игру, - гордо заявил рябой и рыжий человек. |
| Not less proudly I replied: | Но я не менее гордо сказал: |
| "I put three on the second pair to the left." | - Три под вторую пару слева! |
| "The stakes are on!" | - Деньги на кон! |
| And the game began. | И началась игра! |
| I changed the fifteen-copeck piece and placed my three copecks on the pair of hucklebones. Whoever hit that pair would receive that money, but if he failed to hit them, he had to give me three copecks. | Я разменял пятиалтынный, положил три копейки под пару бабок в длинный кон; кто собьёт эту пару - получает деньги, промахнётся - я получу с него три копейки. |
| I was in luck. Two of them took aim and lost. I had won six copecks from grown-up men. | Мне посчастливилось: двое целились в мои деньги, и оба не попали, - я выиграл шесть копеек со взрослых, с мужиков. |
| My spirits rose greatly. | Это очень подняло дух мой... |
| But one of the players remarked: | Но кто-то из игроков сказал: |
| "You had better look out for that youngster or he will be running away with his winnings." | - Гляди за ним, ребята, а то убежит с выигрышем... |
| This I regarded as an insult, and I said hotly: | Тут я обиделся и объявил сгоряча, как в бубен ударил: |
| "Nine copecks on the pair at the extreme left." | - Девять копеек под левой крайней парой! |
| However, this did not make much impression on the players. Only one lad of my own age cried: | Однако это не вызвало у игроков заметного впечатления, только какой-то мальчуган моих лет крикнул, предупреждая: |
| "See how lucky he is, that little devil from the Zvezdrinki; I know him." | - Глядите, - он счастливый, это чертёжник со Звездинки, я его знаю! |
| A thin workman who smelt like a furrier said maliciously: | Худощавый мастеровой, по запаху скорняк, сказал ехидно: |
| "He is a little devil, is he Goo-oo-ood!" | - Чертёнок? Хар-рошо... |
| Taking a sudden aim, he coolly knocked over my stake, and, bending down to me, said: | Прицелившись налитком, он метко сбил мою ставку и спросил, нагибаясь ко мне: |
| "Will that make you howl?' | - Ревёшь? |
| "Three copecks on the pair to the right!" | Я ответил: - Под крайней правой - три! |
| "I shall have another three," he said, but he lost. | - И сотру, - похвастался скорняк, но проиграл. |
| One could not put money on the same "horse" more than three times running, so I chose other nucklebones and won four more copecks. I had a heap of nucklebones. | Больше трёх раз кряду нельзя ставить деньги на кон, - я стал бить чужие ставки и выиграл ещё копейки четыре да кучу бабок. |
| But when my turn came again, I placed money - three times, and lost it all. Simultaneously mass was finished, the bell rang, and the people came out of church. | Но когда снова дошла очередь до меня, я поставил трижды и проиграл все деньги, как раз вовремя обедня кончилась, звонили колокола, народ выходил из церкви. |
| "Are you married?" inquired the furrier, intending to seize me by the hair; but I eluded him, and overtaking a lad in his Sunday clothes I inquired politely: | - Женат? - спросил скорняк, намереваясь схватить меня за волосы, но я вывернулся, убежал и, догнав какого то празднично одетого паренька, вежливо осведомился: |
| "Have you been to communion?" | - Вы причащались? |
| "Well, and suppose I have; what then?" he answered, looking at me contemptuously. | - Ну, так что? - ответил он, осматривая меня подозрительно. |
| I asked him to tell me how people took communion, what words the priest said, and what I ought to have done. | Я попросил его рассказать мне, как причащают, что говорит в это время священник и что должен был делать я. |
| The young fellow shook me roughly and roared out in a terrifying voice: | Парень сурово избычился и устрашающим голосом зарычал: |
| "You have played the truant from communion, you heretic! | - Прогулял причастье, еретик? |
| Well, I am not going to tell you anything. Let your father skin you for it!" | Ну, а я тебе ничего не скажу - пускай отец шкуру спустит с тебя! |
| I ran home expecting to be questioned, and certain that they would discover that I had not been to communion; but after congratulating me, the old woman asked only one question: | Я побежал домой, уверенный, что начнут расспрашивать и неизбежно узнают, что я не причащался. Но, поздравив меня, старуха спросила только об одном: |
| "How much did you give to the clerk? Much?" | - Дьячку за теплоту - много ли дал? |
| "Five copecks," I answered, without turning a hair. | - Пятачок, - наобум сказал я. |
| "And three copecks for himself; that would leave you seven copecks, animal!" | - И три копейки за глаза ему, а семишник себе оставил бы, чучело! |
| It was springtime. | ...Весна. |
| Each succeeding spring was clothed differently, and seemed brighter and pleasanter than the preceding one. The young grass and the fresh green birch gave forth an intoxicating odor. I had an uncontrollable desire to loiter in the fields and listen to the lark, lying face downward on the warm earth; but I had to clean the winter coats and help to put them away in the trunks, to cut up leaf tobacco, and dust the furniture, and to occupy myself from morning till night with duties which were to me both unpleasant and needless. | Каждый день одет в новое, каждый новый день ярче и милей; хмельно пахнет молодыми травами, свежей зеленью берёз, нестерпимо тянет в поле слушать жаворонка, лёжа на тёплой земле вверх лицом. А я - чищу зимнее платье, помогаю укладывать его в сундук, крошу листовой табак, выбиваю пыль из мебели, с утра до ночи вожусь с неприятными, ненужными мне вещами. |
| In my free hours I had absolutely nothing to live for. In our wretched street there was nothing, and beyond that I was not allowed to go. The yard was full of cross, tired workmen, untidy cooks, and washer-women, and every evening I saw disgusting sights so offensive to me that I wished that I was blind. | В свободные часы мне совершенно нечем жить; на убогой нашей улице пусто, дальше - не позволено уходить; на дворе сердитые, усталые землекопы, растрёпанные кухарки и прачки, каждый вечер - собачьи свадьбы, - это противно мне и обижает до того, что хочется ослепнуть. |
| I went up into the attic, taking some scissors and some colored paper with me, and cut out some lace-like designs with which I ornamented the rafters. | Я иду на чердак, взяв с собою ножницы и разноцветной бумаги, вырезаю из неё кружевные рисунки и украшаю ими стропила... |
| It was, at any rate, something on which my sorrow could feed. | Всё-таки пища моей тоске. |
| I longed with all my heart to go to some place where people slept less, quarreled less, and did not so wearisomely beset God with complaints, and did not so frequently offend people with their harsh judgments. | Мне тревожно хочется идти куда-то, где меньше спят, меньше ссорятся, не так назойливо одолевают бога жалобами, не так часто обижают людей сердитым судом. |
| On the Saturday after Easter they brought the miraculous icon of Our Lady of Vlandimirski from the Oranski Monastery to the town. The image became the guest of the town for half of the month of June, and blessed all the dwellings of those who attended the church. | ...В субботу на пасхе приносят в город из Оранского монастыря чудотворную икону Владимирской божией матери; она гостит в городе до половины июня и посещает все дома, все квартиры каждого церковного прихода. |
| It was brought to my employers' house on a weekday. I was cleaning the copper things in the kitchen when the young mistress cried out in a scared voice from her room: | К моим хозяевам она явилась в будни утром; я чистил в кухне медную посуду, когда молодая хозяйка пугливо закричала из комнаты: |
| "Open the front door. They are bringing the Oranski icon here." | - Отпирай парадную - Оранскую несут! |
| I rushed down, very dirty, and with greasy hands as rough as a brick opened the door. A young man with a lamp in one hand and a thurible in the other grumbled gently: | Я бросился вниз, грязный, с руками в сале и тёртом кирпиче, отпер дверь, - молодой монах с фонарём в одной руке и кадилом в другой тихонько проворчал: |
| "Are you all asleep? | - Дрыхнете? |
| Give a hand here!" | Помогай... |
| Two of the inhabitants carried the heavy icon-case up the narrow staircase. I helped them by supporting the edge, of it with my dirty hands and my shoulder. The monk came heavily behind me, chanting unwillingly with his thick voice: | Двое обывателей вносили по узкой лестнице тяжёлый киот, я помогал им, поддерживая грязными руками и плечом край киота, сзади тЧитать дальше
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал: ↓
↑
Закладка: Сделать
Похожие книги на "В людях - русский и английский параллельные тексты", Максим Горький
Книги похожие на "В людях - русский и английский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
В людях - русский и английский параллельные тексты отзывыОтзывы читателей о книге В людях - русский и английский параллельные тексты, автор: Максим Горький. Читайте комментарии и мнения людей о произведении. Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям
x
|