Лев Толстой - Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Лев Толстой - Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Русская классическая проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Толстой - Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты краткое содержание
Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Лев Толстой, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Анна Каренина», один из самых знаменитых романов Льва Толстого, начинается ставшей афоризмом фразой: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Это книга о вечных ценностях: о любви, о вере, о семье, о человеческом достоинстве.
Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Лев Толстой
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| Konstantin Levin heard him, and the disbelief in the sense of all public institutions, which he shared with him, and often expressed, was distasteful to him now from his brother's lips. | Константин Левин слушал его, и то отрицание смысла во всех общественных учреждениях, которое он разделял с ним и часто высказывал, было ему неприятно теперь из уст брата. |
| "In another world we shall understand it all," he said lightly. | -- На том свете поймем все это, -- сказал он шутя. |
| "In another world! | -- На том свете? |
| Ah, I don't like that other world! | Ох, не люблю я тот свет! |
| I don't like it," he said, letting his scared eyes rest on his brother's eyes. "Here one would think that to get out of all the baseness and the mess, one's own and other people's, would be a good thing, and yet I'm afraid of death, awfully afraid of death." He shuddered. "But do drink something. | Не люблю, -- сказал он, остановив испуганные дикие глаза на лице брата. -- И ведь вот кажется, что уйти изо всей мерзости, путаницы, и чужой и своей, хорошо бы было, а я боюсь смерти, ужасно боюсь смерти. -- Он содрогнулся. -- Да выпей что-нибудь. |
| Would you like some champagne? | Хочешь шампанского? |
| Or shall we go somewhere? | Или поедем куда-нибудь. |
| Let's go to the Gypsies! | Поедем к цыганам! |
| Do you know I have got so fond of the Gypsies and Russian songs." | Знаешь, я очень полюбил цыган и русские песни. |
| His speech had begun to falter, and he passed abruptly from one subject to another. | Язык его стал мешаться, и он пошел перескакивать с одного предмета на другой. |
| Konstantin with the help of Masha persuaded him not to go out anywhere, and got him to bed hopelessly drunk. | Константин с помощью Маши уговорил его никуда не ездить и уложил спать совершенно пьяного. |
| Masha promised to write to Konstantin in case of need, and to persuade Nikolay Levin to go and stay with his brother. | Маша обещала писать Константину в случае нужды и уговаривать Николая Левина приехать жить к брату. |
| Chapter 26. | XXVI. |
| In the morning Konstantin Levin left Moscow, and towards evening he reached home. | Утром Константин Левин выехал из Москвы и к вечеру приехал домой. |
| On the journey in the train he talked to his neighbors about politics and the new railways, and, just as in Moscow, he was overcome by a sense of confusion of ideas, dissatisfaction with himself, shame of something or other. But when he got out at his own station, when he saw his one-eyed coachman, Ignat, with the collar of his coat turned up; when, in the dim light reflected by the station fires, he saw his own sledge, his own horses with their tails tied up, in their harness trimmed with rings and tassels; when the coachman Ignat, as he put in his luggage, told him the village news, that the contractor had arrived, and that Pava had calved,--he felt that little by little the confusion was clearing up, and the shame and self-dissatisfaction were passing away. | Дорогой, в вагоне, он разговаривал с соседями о политике, о новых железных дорогах, и, так же как в Москве, его одолевала путаница понятий, недовольство собой, стыд пред чем-то; но когда он вышел на своей станции, узнал кривого кучера Игната с поднятым воротником кафтана, когда увидал в неярком свете, падающем из окон станции, свои ковровые сани, своих лошадей с подвязанными хвостами, в сбруе с кольцами и мохрами, когда кучер Игнат, еще в то время как укладывались, рассказал ему деревенские новости, о приходе рядчика и о том, что отелилась Пава, -- он почувствовал, что понемногу путаница разъясняется и стыд и недовольство собой проходят. |
| He felt this at the mere sight of Ignat and the horses; but when he had put on the sheepskin brought for him, had sat down wrapped up in the sledge, and had driven off pondering on the work that lay before him in the village, and staring at the side-horse, that had been his saddle-horse, past his prime now, but a spirited beast from the Don, he began to see what had happened to him in quite a different light. | Это он почувствовал при одном виде Игната и лошадей; но когда он надел привезенный ему тулуп, сел, закутавшись, в сани и поехал, раздумывая о предстоящих распоряжениях в деревне и поглядывая на пристяжную, бывшую верховою, донскую, надорванную, но лихую лошадь, он совершенно иначе стал понимать то, что с ним случилось. |
| He felt himself, and did not want to be any one else. | Он чувствовал себя собой и другим не хотел быть. |
| All he wanted now was to be better than before. | Он хотел теперь быть только лучше, чем он был прежде. |
| In the first place he resolved that from that day he would give up hoping for any extraordinary happiness, such as marriage must have given him, and consequently he would not so disdain what he really had. | Во-первых, с этого дня он решил, что не будет больше надеяться на необыкновенное счастье, какое ему должна была дать женитьба, и вследствие этого не будет так пренебрегать настоящим. |
| Secondly, he would never again let himself give way to low passion, the memory of which had so tortured him when he had been making up his mind to make an offer. | Во-вторых, он уже никогда не позволит себе увлечься гадкою страстью, воспоминанье о которой так мучало его, когда он собирался сделать предложение. |
| Then remembering his brother Nikolay, he resolved to himself that he would never allow himself to forget him, that he would follow him up, and not lose sight of him, so as to be ready to help when things should go ill with him. | Потом, вспоминая брата Николая, он решил сам с собою, что никогда уже он не позволит себе забыть его, будет следить за ним и не выпустит его из виду, чтобы быть готовым на помощь, когда ему придется плохо. |
| And that would be soon, he felt. | А это будет скоро, он это чувствовал. |
| Then, too, his brother's talk of communism, which he had treated so lightly at the time, now made him think. | Потом и разговор брата о коммунизме, к которому тогда он так легко отнесся, теперь заставил его задуматься. |
| He considered a revolution in economic conditions nonsense. But he always felt the injustice of his own abundance in comparison with the poverty of the peasants, and now he determined that so as to feel quite in the right, though he had worked hard and lived by no means luxuriously before, he would now work still harder, and would allow himself even less luxury. | Он считал переделку экономических условий вздором, но он всегда чувствовал несправедливость своего избытка в сравнении с бедностью народа и теперь решил про себя, что, для того чтобы чувствовать себя вполне правым, он, хотя прежде много работал и не роскошно жил, теперь будет еще больше работать и еще меньше будет позволять себе роскоши. |
| And all this seemed to him so easy a conquest over himself that he spent the whole drive in the pleasantest daydreams. | И все это казалось ему так легко сделать над собой, что всю дорогу он провел в самых приятных мечтаниях. |
| With a resolute feeling of hope in a new, better life, he reached home before nine o'clock at night. | С бодрым чувством надежды на новую, лучшую жизнь он в девятом часу ночи подъехал к своему дому. |
| The snow of the little quadrangle before the house was lit up by a light in the bedroom windows of his old nurse, Agafea Mihalovna, who performed the duties of housekeeper in his house. | Из окон комнаты Агафьи Михайловны, старой нянюшки, исполнявшей в его доме роль экономки, падал свет на снег площадки пред домом. |
| She was not yet asleep. | Она не спала еще. |
| Kouzma, waked up by her, came sidling sleepily out onto the steps. | Кузьма, разбуженный ею, сонный и босиком выбежал на крыльцо. |
| A setter bitch, Laska, ran out too, almost upsetting Kouzma, and whining, turned round about Levin's knees, jumping up and longing, but not daring, to put her forepaws on his chest. | Легавая сука Ласка, чуть не сбив с ног Кузьму, выскочила тоже и визжала, терлась об его колени, поднималась и хотела и не смела положить передние лапы ему на грудь. |
| "You're soon back again, sir," said Agafea Mihalovna. | -- Скоро ж, батюшка, вернулись, -- сказала Агафья Михайловна. |
| "I got tired of it, Agafea Mihalovna. | -- Соскучился, Агафья Михайловна. |
| With friends, one is well; but at home, one is better," he answered, and went into his study. | В гостях хорошо, а дома лучше, -- отвечал он ей и прошел в кабинет. |
| The study was slowly lit up as the candle was brought in. | Кабинет медленно осветился внесенной свечой. |
| The familiar details came out: the stag's horns, the bookshelves, the looking-glass, the stove with its ventilator, which had long wanted mending, his father's sofa, a large table, on the table an open book, a broken ash tray, a manuscript book with his handwriting. | Выступили знакомые подробности: оленьи рога, полки с книгами, зеркало печи с отдушником, который давно надо было починить, отцовский диван, большой стол, на столе открытая книга, сломанная пепельница, тетрадь с его почерком. |
| As he saw all this, there came over him for an instant a doubt of the possibility of arranging the new life, of which he had been dreaming on the road. | Когда он увидал все это, на него нашло на минуту сомнение в возможности устроить ту новую жизнь, о которой он мечтал дорогой. |
| All these traces of his life seemed to clutch him, and to say to him: | Все эти следы его жизни как будто охватили его и говорили ему: |
| "No, you're not going to get away from us, and you're not going to be different, but you're going to be the same as you've always been; with doubts, everlasting dissatisfaction with yourself, vain efforts to amend, and falls, and everlasting expectation, of a happiness which you won't get, and which isn't possible for you." | "Нет, ты не уйдешь от нас и не будешь другим, а будешь такой же, каков был: с сомнениями, вечным недовольством собой, напрасными попытками исправления и падениями и вечным ожиданием счастья, которое не далось и невозможно тебе". |
| This the things said to him, but another voice in his heart was telling him that he must not fall under the sway of the past, and that one can do anything with oneself. | Но это говорили его вещи, другой же голос в душе говорил, что не надо подчиняться прошедшему и что с собой сделать все возможно. |
| And hearing that voice, he went into the corner where stood his two heavy dumbbells, and began brandishing them like a gymnast, trying to restore his confident temper. | И, слушаясь этого голоса, он подошел к углу, где у него стояли две пудовые гири, и стал гимнастически поднимать их, стараясь привести себя в состояние бодрости. |
| There was a creak of steps at the door. | За дверью заскрипели шаги. |
| He hastily put down the dumbbells. | Он поспешно поставил гири. |
| The bailiff came in, and said everything, thank God, was doing well; but informed him that the buckwheat in the new drying machine had been a little scorched. | Вошел приказчик и сказал, что все, слава богу, благополучно, но сообщил, что греча в новой сушилке подгорела. |
| This piece of news irritated Levin. | Известие это раздражило Левина. |
| The new drying machine had been constructed and partly invented by Levin. | Новая сушилка была выстроена и частью придумана Левиным. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты", Лев Толстой
Книги похожие на "Анна Каренина - русский и английский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.
