Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Советская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Михаил Булгаков
Жанр:

Советская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Михаил Булгаков, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Белая гвардия» — не просто роман, но своеобразная «хроника времени» — хроника, увиденная через призму восприятия «детей страшных лет России». Трагедия издерганной дворянской семьи, задыхающейся в кровавом водовороте гражданской войны, под пером Булгакова обретает черты эпической трагедии всей русской интеллигенции — трагедии, отголоски которой доносятся до нас и теперь…

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Михаил Булгаков

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The locomotive rose up like a black, multi-faceted mass of metal, red-hot cinders dropping out of its belly on to the rails, so that from the side it looked as if the womb of the locomotive was stuffed with glowing coals.	Паровоз чернел многогранной глыбой, из брюха его вываливался огненный плат, разлегаясь на рельсах, и со стороны казалось, что утроба паровоза набита раскаленными углями.
As it hissed gently and malevolently, something was oozing through a chink in its side armor, while its blunt snout glowered silently toward the forest that lay between it and the Dnieper.	Он сипел тихонько и злобно, сочилось что-то в боковых стенках, тупое рыло его молчало и щурилось в приднепровские леса.
On the last flat-car the bluish-black muzzle of a heavy caliber gun, gagged with a muzzle-cover, pointed straight towards the City eight miles away.	С последили площадки в высь, черную и синюю, целилось широченное дуло в глухом наморднике верст на двенадцать и прямо в полночный крест.
The station was gripped in cold and darkness, pierced only by the light from dim, flickering yellow lamps.	Станция в ужасе замерла. На лоб надвинула тьму, и светилась в ней осовевшими от вечернего грохота глазками желтых огней.
Although it was almost dawn there was constant movement and activity on its platforms.	Суета на ее платформах была непрерывная, несмотря на предутренний час.
Three windows shone brightly in the low, single-storey yellow hut that housed the telegraph, and the ceaseless chatter of three morse-keys could be heard through the panes.	В низком желтом бараке телеграфа три окна горели ярко, и слышался сквозь стекла непрекращающийся стук трех аппаратов.
Regardless of the burning frost men ran up and down the platform, figures in knee-length sheepskin jerkins, army greatcoats and black reefer jackets.	По платформе бегали взад и вперед, несмотря на жгучий мороз, фигуры людей в полушубках по колено, в шинелях и черных бушлатах.
On the next track alongside the armored train and stretching out far behind it, stood the heated cars of a troop-train, a constant unsleeping bustle as men called out, doors opened and slammed shut again.	В стороне от бронепоезда и сзади, растянувшись, не спал, перекликался и гремел дверями теплушек эшелон.
Beside the armored train, level with the locomotive and the steel sides of the first armored car, there marched up and down like a pendulum a man in a long greatcoat, torn felt boots and a sharp-pointed hood.	А у бронепоезда, рядом с паровозом и первым железным корпусом вагона, ходил, как маятник, человек в длинной шинели, в рваных валенках и остроконечном куколе-башлыке.
He cradled his rifle in his arms as tenderly as an exhausted mother holding her baby, and beside him, under the meager light of a station lamp, there marched over the snow the silent foreshortened black shadow of the man and his bayonet.	Винтовку он нежно лелеял на руке, как уставшая мать ребенка, и рядом с ним ходила меж рельсами, под скупым фонарем, по снегу, острая щепка черной тени и теневой беззвучный штык.
The man was very tired and suffering from the savage, inhuman cold.	Человек очень сильно устал и зверски, не по-человечески озяб.
In vain he thrust the wooden fingers of his cold, blue hands into his ragged sleeves to seek refuge and warmth.	Руки его, синие и холодные, тщетно рылись деревянными пальцами в рвани рукавов, ища убежища.
From the ragged, frozen black mouth of his cowl, fringed with white hoar frost, his eyes stared out from under frost-laden eyelashes.	Из окаймленной белой накипью и бахромой неровной пасти башлыка, открывавшей мохнатый, обмороженный рот, глядели глаза в снежных космах ресниц.

The eyes were blue, heavy with sleeplessness and pain.	Глаза эти были голубые, страдальческие, сонные, томные.
The man strode methodically up and down, swinging his bayonet, with only one thought in his mind: when would his hour of freezing torture be up? Then he could escape from the hideous cold into the heavenly warmth of the heated cars with their glowing stoves, where he could crawl into a crowded kennel-like compartment, collapse on to a narrow cot, cover himself up and stretch out.	Человек ходил методически, свесив штык, и думал только об одном, когда же истечет, наконец, морозный час пытки и он уйдет с озверевшей земли вовнутрь, где божественным жаром пышут трубы, греющие эшелоны, где в тесной конуре он сможет свалиться на узкую койку, прильнуть к ней и на ней распластаться.
The man and his shadow marched from the fiery glow of the armored belly as far as the dark wall of the first armored car, to the point where stood the black inscription:	Человек и тень ходили от огненного всплеска броневого брюха к темной стене первого боевого ящика, до того места, где чернела надпись:
' The Proletarian'	"Бронепоезд "Пролетарий".
Now growing, now hunching itself to the shape of a monster, but never losing its sharp point, the shadow dug into the snow with its black bayonet.	Тень, то вырастая, то уродливо горбатясь, но неизменно остроголовая, рыла снег своим черным штыком.
The bluish rays of the lamp shone feebly down behind the man.	Голубоватые лучи фонаря висели в тылу человека.
Like two blue moons, giving out no heat and trying to the eyes, two lamps burned, one at each end of the platform.	Две голубоватые луны, не грея и дразня, горели на платформе.
The man looked around for any source of heat, but there was none; having lost all hope of warming his toes, he could do nothing but wriggle them. He stared fixedly up at the stars.	Человек искал хоть какого-нибудь огня и нигде не находил его; стиснув зубы, потеряв надежду согреть пальцы ног, шевеля ими, неуклонно рвался взором к звездам.
The easiest star to see was Mars, shining in the sky ahead of them, above the City.	Удобнее всего ему было смотреть на звезду Марс, сияющую в небе впереди под Слободкой.
As he looked at it, the gaze from his eyes travelled millions of miles and stared unblinkingly at the livid, reddish light from the star.	И он смотрел на нее. От его глаз шел на миллионы верст взгляд и не упускал ни на минуту красноватой живой звезды.
It contracted and expanded, clearly alive, and it was five-pointed.	Она сжималась и расширялась, явно жила и была пятиконечная.
Occasionally, as he grew more and more tired, the man dropped his rifle-butt on to the snow, stopped, dozed off for a moment, but the black wall of the armored train did not depart from that sleep, nor did the sounds coming from the station But he began to hear new sounds.	Изредка, истомившись, человек опускал винтовку прикладом в снег, остановившись, мгновенно и прозрачно засыпал, и черная стена бронепоезда не уходила из этого сна, не уходили и некоторые звуки со станции. Но к ним присоединялись новые.
A vast sky opened out above him in his sleep, red, glittering, and spangled with countless red-pointed stars.	Вырастал во сне небосвод невиданный. Весь красный, сверкающий и весь одетый Марсами в их живом сверкании.
The man's soul was at once filled with happiness.	Душа человека мгновенно наполнялась счастьем.
A strange unknown man in chain-mail appeared on horseback and floated up to the man.	Выходил неизвестный, непонятный всадник в кольчуге и братски наплывал на человека.

The black armored train was just about to dissolve in the man's dream, and in its place rose up a village deep in snow - the village of Maliye Chugry.	Кажется, совсем собирался провалиться во сне черный бронепоезд, и вместо него вырастала в снегах зарытая деревня - Малые Чугры.
He, the man, was standing on the outskirts of Chugry, and a neighbor of his was coming toward him.	Он, человек, у околицы Чугров, а навстречу ему идет сосед и земляк.
'Zhilin?' said the man's brain, silently his lips motionless. At once a grim voice struck him in the chest with the words:	- Жилин? - говорил беззвучно, без губ, мозг человека, и тотчас грозный сторожевой голос в груди выстукивал три слова:
'Sentry . . . your post . . . keep moving . . . freeze to death.'	- Пост... часовой... замерзнешь...
With a superhuman effort the man gripped his rifle again, placed it on his arm, and began marching again with tottering steps.	Человек уже совершенно нечеловеческим усилием отрывал винтовку, вскидывал на руку, шатнувшись, отдирал ноги и шел опять.
Up and down.	Вперед - назад.
Up and down.	Вперед - назад.
The sky that he had seen in his sleep disappeared, the whole frozen world was again clothed in the silky, dark-blue night sky, pierced by the sinister black shape of a gun-barrel.	Исчезал сонный небосвод, опять одевало весь морозный мир синим шелком неба, продырявленного черным и губительным хоботом орудия.
The reddish star in the sky shone, twinkling, and in response to the rays of the blue, moon-like station lamp a star on the man's chest occasionally flashed.	Играла Венера красноватая, а от голубой луны фонаря временами поблескивала на груди человека ответная звезда.
The star was small and also five-pointed. *	Она была маленькая и тоже пятиконечная.
The urgent spirit of the night flew on and on above the Dnieper.	Металась и металась потревоженная дрема. Летела вдоль Днепра.
It flew over the deserted riverside wharves and descended on Podol, the Lower City.	Пролетела мертвые пристани и упала над Подолом.
There, all the lights had long been put out.	На нем очень давно погасли огни.
Everyone was asleep.	Все спали.
Only in a three-storey stone building on Volynskaya Street, in a room in the house of a librarian, like a room in a cheap hotel, the blue-eyed Rusakov sat beside a lamp with a green glass shade.	Только на углу Волынской в трехэтажном каменном здании, в квартире библиотекаря, в узенькой, как дешевый номер дешевенькой гостиницы, комнате, сидел голубоглазый Русаков у лампы под стеклянным горбом колпака.
In front of him lay a heavy book bound in yellow leather.	Перед Русаковым лежала тяжелая книга в желтом кожаном переплете.
His gaze travelled slowly and solemnly along the lines.	Глаза шли по строкам медленно и торжественно.
And I saw the dead small and great stand before God; and the books were opened: and another book was opened, which is the book of life: and the dead were judged out of those things which were written in the books, according to their works.	"И увидал я мертвых и великих, стоящих перед богом и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими.