Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Советская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Михаил Булгаков
Жанр:

Советская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Михаил Булгаков, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Белая гвардия» — не просто роман, но своеобразная «хроника времени» — хроника, увиденная через призму восприятия «детей страшных лет России». Трагедия издерганной дворянской семьи, задыхающейся в кровавом водовороте гражданской войны, под пером Булгакова обретает черты эпической трагедии всей русской интеллигенции — трагедии, отголоски которой доносятся до нас и теперь…

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Михаил Булгаков

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

But as well as sickening horror, a burning interest grew in Nikolka's mind - what, after all, is going to happen?	Но, кроме ужаса, нарастает и жгучий интерес, -что же, в самом деле, будет?
How are seven hundred thousand people going to live in a City in the power of an enigmatic personality with such a terrible, ugly name - Petlyura?	Как будут жить семьсот тысяч людей здесь, в Г ороде, под властью загадочной личности, которая носит такое страшное и некрасивое имя -Петлюра?
Who is he?	Кто он такой?
Why is he here?	Почему?..
Hell, though, all that takes second place for the moment in comparison with the most important thing, Alexei's bloody wound . . . horrible, horrible business.	Ах, впрочем, все это отходит пока на задний план по сравнению с самым главным, с кровавым... Эх... эх... ужаснейшая вещь, я вам доложу.
Nothing is known for sure of course, but in all probability Myshlaevsky and Karas can be counted as dead too.	Точно, правда, ничего не известно, но, вернее всего, и Мышлаевского и Карася можно считать кончеными.
On the slippery, greasy kitchen table Nikolka was crushing ice with a broad-bladed hatchet.	Николка на скользком и сальном столе колол лед широким косарем.
The lumps of ice either split with a crunch or slithered out from under the hatchet and jumped all over the kitchen, whilst Nikolka's fingers grew numb.	Льдины или раскалывались с хрустом, или выскальзывали из-под косаря и прыгали по всей кухне, пальцы у Николки занемели.
Nearby was an ice-bag with a silvery cap.	Пузырь с серебристой крышечкой лежал под рукой.
'Malo . . .	- Мало...
Provalnaya . . .' Nikolka mouthed silently, and across his mind's eye passed the images of Nai-Turs, of the red-haired janitor, and of Myshlaevsky.	Провальная... - шевелил Николка губами, и в мозгу его мелькали образы Най-Турса, рыжего Нерона и Мышлаевского.
And just as the image of Myshlaevsky, in his slashed greatcoat, had entered Nikolka's thoughts, the clock on the face of Anyuta, busy at the stove with her sad, confused dreams, pointed ever more clearly to twenty to five - the hour of sorrow and depression.	И как только последний образ, в разрезной шинели, пронизывал мысли Николки, лицо Анюты, хлопочущей в печальном сне и смятении у жаркой плиты, все явственней показывало без двадцати пяти пять - час угнетения и печали.
Were his different-colored eyes still alive and safe?	Целы ли разноцветные глаза?
Would she hear his broad stride again, the clinking sound of his spurs?	Будет ли еще слышен развалистый шаг, прихлопывающий шпорным звоном - дрень... дрень...
'Bring the ice', said Elena, opening the door into the kitchen.	- Неси лед, - сказала Елена, открывая дверь в кухню.
'Right away', said Nikolka hurriedly, screwing up the cap, and running out.	- Сейчас, сейчас, - торопливо отозвался Николка, завинтил крышку и побежал.
'Anyuta, my dear', said Elena. 'Make sure you don't say a word to anyone about Alexei Vasilievich being wounded.	- Анюта, милая, - заговорила Елена, - смотри никому ни слова не говори, что Алексея Васильевича ранили.
If they find out, God forbid, that he was fighting against them, there'll be trouble.'	Если узнают, храни бог, что он против них воевал, будет беда.
' I understand, Elena Vasilievna.	- Я, Елена Васильевна, понимаю.

Of course I won't tell anyone!' Anyuta looked at Elena with wide, anxious eyes. 'Mother of God, the things that are happening in town.	Что вы! - Анюта тревожными, расширенными глазами поглядела на Елену. - Что в городе делается, царица небесная!
I was walking down the street today and there were two dead men without boots . . . and	Тут на Боричевом Току, иду я, лежат двое без сапог...
blood, blood everywhere!	Крови, крови!..
People were standing around and looking . . .	Стоит кругом народ, смотрит...
Someone said the two dead men were officers.	Говорит какой-то, что двух офицеров убили...
They were just lying there, no hats on their heads or anything ...	Так и лежат, головы без шапок...
I felt my legs go all weak and I just ran away, nearly dropped my basket . . .'	У меня и ноги подкосились, убежала, чуть корзину не бросила...
Anyuta hunched her shoulders as though from cold as she remembered something else, and immediately a frying-pan slid sideways out of her hands on to the floor . . .	Анюта зябко передернула плечами, что-то вспомнила, и тотчас из рук ее косо поехали на пол сковородки...
'Quiet, please, for God's sake', said Elena, wringing her hands.	- Тише, тише, ради бога, - молвила Елена, простирая руки.
At three o'clock that afternoon the hands on Lariosik's face were pointing to the zenith of strength and high spirits - twelve o'clock.	На сером лице Лариосика стрелки показывали в три часа дня высший подъем и силу - ровно двенадцать.
Both hands overlapped at noon, sticking together and pointing upwards like two sharp sword-blades.	Обе стрелки сошлись на полудне, слиплись и торчали вверх, как острие меча.
This had come about because after the catastrophe which had shattered Lariosik's tender soul in Zhitomir, after his terrible eleven-day journey in a hospital train and after so many violent sensations, Lariosik liked it very much indeed at the Turbins'.	Происходило это потому, что после катастрофы, потрясшей Лариосикову нежную душу в Житомире, после страшного одиннадцатидневного путешествия в санитарном поезде и сильных ощущений Лариосику чрезвычайно понравилось в жилище у Турбиных.
He could not yet have told them why he liked it, because he had not so far properly explained it to himself.	Чем именно - Лариосик пока не мог бы этого объяснить, потому что и сам себе этого не уяснил точно.
The beautiful Elena seemed a person deserving of unusual respect and attention.	Показалась необычайно заслуживающей почтения и внимания красавица Елена.
And he liked Nikolka very much too.	И Николка очень понравился.
As a way of showing this, Lariosik chose the moment when Nikolka had stopped dashing in and out of Alexei's room, and began to help him set up the folding steel bed in the library.	Желая это подчеркнуть, Лариосик улучил момент, когда Николка перестал шнырять в комнату Алексея и обратно, и стал помогать ему устанавливать и раздвигать пружинную узкую кровать в книжной комнате.
'You have the sort of frank expression which makes people trust you', Lariosik said politely and stared so hard at that frank expression that he did not notice that he had caused the complicated, creaking bed to snap shut and crush Nikolka's arm between the two halves of the frame.	- У вас очень открытое лицо, располагающее к себе, - сказал вежливо Лариосик и до того засмотрелся на открытое лицо, что не заметил, как сложил сложную гремящую кровать и ущемил между двумя створками Николкину руку.

The pain was so violent that Nikolka gave a yell which, although muffled, was so powerful that it brought Elena rushing into the room.	Боль была так сильна, что Николка взвыл, правда, глухо, но настолько сильно, что прибежала, шурша, Елена.
Although Nikolka exerted all his strength to stop himself from howling, great tears burst spontaneously from his eyes.	У Николки, напрягающего все силы, чтобы не завизжать, из глаз сами собой падали крупные слезы.
Elena and Lariosik both gripped the patent folding bed and tugged long and hard at it from opposite sides until they released Nikolka's wrist, which had turned blue.	Елена и Лариосик вцепились в сложенную автоматическую кровать и долго рвали ее в разные стороны, освобождая посиневшую кисть.
Lariosik almost burst into tears himself when the crushed arm came out limp and mottled.	Лариосик сам чуть не заплакал, когда она вылезла мятая и в красных полосах.
'Oh my God!' he said, his already miserable face grimacing even harder, 'What's the matter with me?	- Боже мой! - сказал он, искажая свое и без того печальное лицо. - Что же это со мной делается?!
Everything I touch goes wrong!	До чего мне не везет!..
Does it hurt terribly?	Вам очень больно?
Please forgive me, for God's sake . . .'	Простите меня, ради бога.
Without a word Nikolka rushed into the kitchen, where at his instructions Anyuta ran a stream of cold water from the tap over his wrist.	Николка молча кинулся в кухню, и там Анюта пустила ему на руку, по его распоряжению, струю холодной воды из крана.
By the time the diabolical patent bed had been prised apart and straightened out and it was clear that Nikolka had suffered no great damage to his arm, Lariosik was once more overcome by a delightful sense of quiet joy at being surrounded by so many books.	После того, как хитрая патентованная кровать расщелкнулась и разложилась и стало ясно, что особенного повреждения Николкиной руки нет, Лариосиком вновь овладел приступ приятной и тихой радости по поводу книг.
Besides his passion and love for birds, he also had a passion for books.	У него, кроме страсти и любви к птицам, была еще и страсть к книгам.
Here, on open shelves that lined the room from floor to ceiling, was a treasure-house.	Здесь же на открытых многополочных шкафах тесным строем стояли сокровища.
In green and red gold-tooled bindings, in yellow dust-covers and black slip-cases, books stared out at Lariosik from all four walls.	Зелеными, красными, тисненными золотом и желтыми обложками и черными папками со всех четырех стен на Лариосика глядели книги.
The bed had been long made up; beside it was a chair with a towel draped over its back, whilst on the seat, among the usual male accessories - soap-dish, cigarettes, matches and watch - there was propped up a mysterious photograph of a woman. All the while Lariosik stayed in the library, voyaging around the book-lined walls, squatting down on his haunches by the bottom rows, staring greedily at the bindings, undecided as to which to take out first, The Pickwick Papers or the bound volumes of the Russian Herald for 1871.	Уж давно разложилась кровать и застелилась постель и возле нее стоял стул и на спинке его висело полотенце, а на сиденье среди всяких необходимых мужчине вещей - мыльницы, папирос, спичек, часов, утвердилась в наклонном положении таинственная женская карточка, а Лариосик все еще находился в книжной, то путешествуя вокруг облепленных книгами стен, то присаживаясь на корточки у нижних рядов залежей, жадными глазами глядя на переплеты, не зная, за что скорее взяться - за "Посмертные записки Пиквикского клуба" или за "Русский вестник 1871 года".
The clock-hands on his face pointed to twelve o'clock.	Стрелки стояли на двенадцати.