Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Советская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты
Автор:

Михаил Булгаков
Жанр:

Советская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Михаил Булгаков - Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты краткое содержание

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Михаил Булгаков, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Белая гвардия» — не просто роман, но своеобразная «хроника времени» — хроника, увиденная через призму восприятия «детей страшных лет России». Трагедия издерганной дворянской семьи, задыхающейся в кровавом водовороте гражданской войны, под пером Булгакова обретает черты эпической трагедии всей русской интеллигенции — трагедии, отголоски которой доносятся до нас и теперь…

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Белая гвардия - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Михаил Булгаков

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

But as twilight approached the mood in the Turbins' apartment grew sadder and sadder, and as a result the clock did not strike twelve, the hands stood still and silent, like a glittering sword wrapped in a flag of mourning that stood at half-mast.	Но в жилище вместе с сумерками надвигалась все более и более печаль. Поэтому часы не били двенадцать раз, стояли молча стрелки и были похожи на сверкающий меч, обернутый в траурный флаг.
The cause of the air of mourning, the cause of the discord on the clock-faces of all the people in the dusty, slightly old-fashioned comfort of the Turbins' apartment was a thin column of mercury.	Виною траура, виною разнобоя на жизненных часах всех лиц, крепко привязанных к пыльному и старому турбинскому уюту, был тонкий ртутный столбик.
At three o'clock in Alexei's bedroom it showed 39.6° Centigrade.	В три часа в спальне Турбина он показал 39,6.
Turning pale, Elena was just about to shake it but Alexei turned his head, looked up at her and said weakly but insistently:	Елена, побледнев, хотела стряхнуть его, но Турбин повернул голову, повел глазами и слабо, но настойчиво произнес:
' Show it to me.'	"Покажи".
Silently and reluctantly Elena showed him the thermometer.	Елена молча и неохотно подала ему термометр.
Alexei looked at it and sighed deeply.	Турбин глянул и тяжело и глубоко вздохнул.
By five o'clock he was lying with a cold gray bag on his head, little lumps of ice melting and floating in the bag.	В пять часов он лежал с холодным, серым мешком на голове, и в мешке таял и плавился мелкий лед.
His face had turned pink, his eyes glittered and looked very handsome.	Лицо его порозовело, а глаза стали блестящими и очень похорошели.
'Thirty-nine point six . . . good . . .' he said, occasionally licking his dry, cracked lips. 'Ye-es . . .	- Тридцать девять и шесть... здорово, - говорил он, изредка облизывая сухие, потрескавшиеся губы. -Та-ак...
May be all right . . .	Все может быть...
Though I won't be able to practice . . . for a long time.	Но, во всяком случае, практике конец... надолго.
If only I don't lose my arm . . . without an arm I'm useless . . .'	Лишь бы руку-то сохранить... а то что я без руки.
'Please don't talk, Alyosha', begged Elena, straightening the blanket around his shoulders . . .	- Алеша, молчи, пожалуйста, - просила Елена, оправляя у него на плечах одеяло...
Alexei was silent, closing his eyes.	Турбин умолкал, закрывая глаза.
From his wound in his left armpit, a dry prickly heat spread out over his whole body.	От раны вверху у самой левой подмышки тянулся и расползался по телу сухой, колючий жар.
Occasionally he filled his chest with a deep breath, which gave his head a misty feeling, but his legs were turning unpleasantly cold.	Порой он наполнял всю грудь и туманил голову, но ноги неприятно леденели.
Towards evening, when the lamps were lit everywhere and the other three - Elena, Nikolka and Lariosik -slowly ate their supper in silence and anxiety, the column of mercury, expanding and bursting magically out of its silver globule crawled up to the 40.2 mark.	К вечеру, когда всюду зажглись лампы и давно в молчании и тревоге отошел обед трех - Елены, Николки и Лариосика, - ртутный столб, разбухая и рождаясь колдовским образом из густого серебряного шарика, выполз и дотянулся до деления 40,2.

Then Alexei's alarm and depression began to melt away and dissipate.	Тогда тревога и тоска в розовой спальне вдруг стали таять и расплываться.
The depression, which had come to him like a gray lump that spread itself over the blanket, was now transformed into yellow strands which trailed out like seaweed in water.	Тоска пришла, как серый ком, рассевшийся на одеяле, а теперь она превратилась в желтые струны, которые потянулись, как водоросли в воде.
He forgot about his practice, forgot his anxiety about the future because everything was smothered by those yellow strands.	Забылась практика и страх, что будет, потому что все заслонили эти водоросли.
The tearing pain in the left side of his chest grew numb and still.	Рвущая боль вверху, в левой части груди, отупела и стала малоподвижной.
Fever gave way to cold.	Жар сменялся холодом.
Now and again the burning flame in his chest was turned into an ice-cold knife twisting somewhere within his lung.	Жгучая свечка в груди порою превращалась в ледяной ножичек, сверлящий где-то в легком.
When this happened, Alexei shook his head, threw off the ice-bag and crawled deeper under the blankets.	Турбин тогда качал головой и сбрасывал пузырь и сползал глубже под одеяло.
The pain in his wound altered from a dull ache to a spasm of such intensity that the wounded man began involuntarily to complain, in a weak, dry voice.	Боль в ране выворачивалась из смягчающего чехла и начинала мучить так, что раненый невольно сухо и слабо произносил слова жалобы.
When the knife went away and was replaced by the flame, the fever flooded back again through his body and through the whole of the little cavity under the bedclothes and the patient asked for a drink.	Когда же ножичек исчезал и уступал опять свое место палящей свече, жар тогда наливал тело, простыни, всю тесную пещеру под одеялом, и раненый просил - "пить".
The faces of Nikolka, then of Elena and then of Lariosik appeared through the mist, bent over him and listened.	То Николкино, то Еленино, то Лариосиково лица показывались в дымке, наклонялись и слушали.
The eyes of all three looked terribly alike, frowning and angry.	Глаза у всех стали страшно похожими, нахмуренными и сердитыми.
The hands on Nikolka's face dropped at once and stayed - like Elena's - at half past six.	Стрелки Николки сразу стянулись и стали, как у Елены, - ровно половина шестого.
Every minute Nikolka went out into the dining-room -somehow that evening the lights all seemed to be flickering and dim - and looked at the clock.	Николка поминутно выходил в столовую - свет почему-то горел в этот вечер тускло и тревожно -и смотрел на часы.
Tonkhh . . . tonkhh . . . the clock creaked on with an angry, warning sound as its hands pointed at nine, then at a quarter past, then half past nine . . .	Тонкрх... тонкрх... сердито и предостерегающе ходили часы с хрипотой, и стрелки их показывали то девять, то девять с четвертью, то девять с половиной...
'Oh lord', sighed Nikolka, wandering like a sleepy fly from the dining-room, through the lobby into the drawing-room, where he pushed aside the net curtain and stared through the french window into the street .	- Эх, эх, - вздыхал Николка и брел, как сонная муха, из столовой через прихожую мимо спальни Турбина в гостиную, а оттуда в кабинет и выглядывал, отвернув белые занавески, через балконную дверь на улицу...
'Let's hope the doctor hasn't lost his nerve and isn't afraid to come . . .' he thought.	"Чего доброго, не струсил бы врач... не придет..." -думал он.

The street, steep and crooked, was emptier than it had ever been recently, but it also looked somehow less menacing.	Улица, крутая и кривая, была пустыннее, чем все эти дни, но все же уж не так ужасна.
The occasional cabman's sleigh creaked past.	И шли изредка и скрипели понемногу извозчичьи сани.
But they were very few and far between . . .	Но редко...
Nikolka realised that he would probably have to go out and fetch the doctor, and wondered how to persuade Elena to let him go.	Николка соображал, что придется, пожалуй, идти... И думал, как уломать Елену.
'If he doesn't come by half past ten,' said Elena, 'I will go myself with Larion Larionovich and you stay and keep an eye on Alyosha . . .	- Если до десяти с половиной он не придет, я пойду сама с Ларионом Ларионовичем, а ты останешься дежурить у Алеши...
No, don't argue . . .	Молчи, пожалуйста...
Don't you see, you look too like an officer cadet . . .	Пойми, у тебя юнкерская физиономия...
We'll give Lariosik Alyosha's civilian clothes, and they won't touch him if he's with a woman . . .'	А Лариосику дадим штатское Алешине... И его с дамой не тронут...
Lariosik assured them that he was prepared to take the risk and go alone, and went off to change into civilian clothes.	Лариосик суетился, изъявлял готовность пожертвовать собой и идти одному и пошел надевать штатское платье.
The knife had gone altogether, but the fever had returned, made worse by the onset of typhus, and in his fever Alexei kept seeing the vague, mysterious figure of a man in gray.	Нож совсем пропал, но жар пошел гуще -поддавал тиф на каменку, и в жару пришла уже не раз не совсем ясная и совершенно посторонняя турбинской жизни фигура человека. Она была в сером.
' I suppose you know he's turned a somersault?	- А ты знаешь, он, вероятно, кувыркнулся?
Is he gray?' Alexei suddenly announced sternly and clearly, staring hard at Elena. 'Nasty . . .	Серый? - вдруг отчетливо и строго молвил Турбин и посмотрел на Елену внимательно. - Это неприятно...
All birds, of course, are the same.	Вообще, в сущности, все птицы.
You should put him in the larder, make them sit down in the warm and they'll soon recover.'	В кладовую бы в теплую убрать, да посадить, в тепле и опомнились бы.
'What are you talking about, Alyosha?' asked Elena in fright noticing as she bent over him how she could feel the heat from Alexei's face on her own face. 'Bird?	- Что ты, Алеша? - испуганно спросила Елена, наклоняясь и чувствуя, как в лицо ей веет теплом от лица Турбина. - Птица?
What bird?'	Какая птица?
In the black civilian suit Larosik looked hunched and broader than usual.	Лариосик в черном штатском стал горбатым, широким, скрыл под брюками желтые отвороты.
He was frightened, his eyes swivelling in misery.	Он испугался, глаза его жалобно забегали.
Swaying, on tiptoe, he crept out of the bedroom across the lobby into the dining-room, through the library into Nikolka's room. There, his arms swinging purposefully, he strode up to the birdcage on the desk and threw a black cloth over it.	На цыпочках, балансируя, он выбежал из спаленки через прихожую в столовую, через книжную повернул в Николкину и там, строго взмахивая руками, кинулся к клетке на письменном столе и набросил на нее черный плат...