Алексей Жак - Изгнанник. Часть 2. Излом

Порадовало схожестью с родными пенатами. Всё это громадьё и несуразность размеров парадных, их величие в сравнении с зажатостью площадей внутри квартир (Сережка-то знал, что ему ожидать по ту сторону гренадерской двери: внутренности везде были идентичны), каким-то образом объединяло ребят. Разве что отличия в количестве кнопок и численности проживающего населения, иной раз перенаселения за дверью!

Всё это напомнило им, что принадлежат они одному кругу. И круг этот тесен и сплочен. Как яйца в плетеной корзинке, уносимые с рынка домохозяйкой. Бережно и трепетно – не дай бог разбить.

Но в этой вере детей существовал изъян. «Кто-то живет как вельможа, а кто-то довольствуется объедками со стола, фигурально выражаясь», объяснил бы Славка. Никто, разумеется, не голодал. И никто бы, конечно, не понял, не понял бы его, Славку. С его вячеславовой (вящеславовой), витиеватой, с подначкой и подковыркой, с такой непонятной и запутанной речью. Никто не понял бы этого паяца с театральных подмостков. Разве что Дикарев.

– В советское время? Да вы смеетесь над нами!

«Кого он имел в виду, говоря о превосходстве? – думал Дикарев. – Ну, не на Олежку, конечно же, он намекал? Да и какой из него вельможа, какие еще там хоромы у Сенкевичей навыдумывал этот переодетый красноармеец с Борщовской кобурой наперевес?»

Но стол с его убранством в просторной на редкость комнате хозяев с натертым красным, почти бурым паркетом («угадай десять отличий!») и его, столовой, родословной («порода дерева и резчика»), этот стол явно не являлся близнецом («Боже мой, даже больше скажу: ни каких вам родственных связей») со столом Дикарева. Это Сережа понял сразу, как только вошел и всё увидел. Ничего общего с тем дубовым собратом всех пролетарских испокон веку изделий.

– Но это же пустяки, – успокаивал себя Дикарев, – это же чепуха на постном масле, как скажет моя мама. Это даже не стоит себе в голову втемяшивать. Подумаешь. Просто у него мама постаралась для сыночка. А продукты… так это… а что в них особенного? Ну, торт, ну, какие-то чашечки с разноцветным содержимым: красным, оранжевым, синим. Красиво. Так на то оно и день рождения называется. Всё понятно. Всё объяснимо. Чего тут выдумывать. Спасибо, что пригласили. А для меня это вообще в первый раз.

Дикарев встряхивал своей чубастой головой, отгоняя с левого глаза непослушный вихр, и начинал смеяться:

– Ну и выдумщик ты, Мел!

Противоречия, конечно, существовали («где-то»), но только не между ними – ребятишками. Они, словно слепые котята, не замечали видимых преград и разграничений. А к чему те им? Это – головная боль взрослых дядек и теток, их выдуманная игра, не интересная и скучная, не понятная. Которая не вызывала у детей позывов к сочувствию и не рождала в их сердцах желания потакать взрослым в их странных развлечениях.

6.

Дверь-мутант открыла хозяйка – та самая высокая статная красавица. И беря мальчика за рожки сразу увела внутрь жилища. Увела от пугающих мыслей, избавив от чувства неопределенного томительного ожидания чего-то неизвестного, похожего на воплощение покривившегося чуда, близко дышащее, почти в лицо, пылающее, жаркое и состоящее из множества образов – непрерывной калейдоскопической картинки сменяющихся ярких клоунских масок.

– Здравствуйте, молодой человек, – произнесла она голосом «грудной жабы». – Как понимаю, вы еще один школьный приятель Олежека… тот, с которым он… с которым мой сын очень… очень близок, то есть дружит.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.