Герда Грау - Форма звука

Хозяин кивнул, Клинт машинально поднялся и двинулся за ним. Сказанное Гелбрейтом сделало его рассеянным, потому что в уме он продолжал перебирать аргументы против сказанного. Однако чем больше он пытался их найти, тем меньше видел для этого возможностей. Фальшивая трещина была главным козырем, который он почему-то не сопоставил с укрывательством виновника, а только с желанием отвести подозрения от Аркаима, это было досадно.

— Вижу, вы расстроены, — добродушно заметил Гелбрейт, усаживаясь напротив него на побитый молью диванчик из малинового плюша. — Чем больше?

— Своей слепотой, — искренне ответил Клинт. — Наверное, вы были правы, и избавить косяк от дефектных генов — лучшее, что я смогу сделать. Подам в отставку сразу, как приеду. Тому, кто родился бухгалтером, лучше оставаться бухгалтером.

— Не стоит делать скоропалительных выводов, — посоветовал Гелбрейт. — Я вот жалею, что вы не относитесь к числу моих учеников, мог бы ставить вас в пример.

— Разве что в качестве барана, упирающегося в ворота и не видящего рядом калитки, — горько пошутил Клинт. — Зачем мы здесь?

— Я сказал Хиотису, что мы сегодня уезжаем и что следствие закончено. У него есть несколько часов, чтобы создать рычаг давления на второго инвестора и получить желаемое, пока тот не знает об окончании следствия. Лично я надеюсь на еще одну наводящую улику, которая вдруг обнаружится, когда мы вернемся. Можем пока непринужденно болтать о чем угодно. Видели мальчишку, который прибежал за нами следом? Подозреваю, он должен сообщить о нашем местонахождении.

— Хиотису?

Гелбрейт покачал головой, но промолчал, потому что хозяин принес им тарелку с креветками, пиво и деревянный ящичек, полный сушеных белых волокон, жестких даже на вид. Ящик был обожжен из горелки по краям, что создавало эффект дерева, побывавшего в переделке.

— Каракатица, — пояснил владелец ресторанчика в ответ на вопросительный взгляд гостей. — Лучше всего со светлым пивом. Если захотите кальмаров, дайте знать заранее, нужно время, чтобы их сварить.

Клинт взял одно из волокон, сунул в рот и старательно разжевал. Рот моментально наполнился слюной и солью, пришлось отхлебнуть из кружки того, что называлось здесь пивом. Хозяин усмехнулся и убрался восвояси. Пиво оказалось крепким, несмотря на прозрачную светлость, ассоциировавшуюся с легкостью, оно добавило градусов выпитому ранее виски, поэтому Клинт почувствовал, как боль отпускает висок.

— Значит, Хиотис сознательно покрывает мальчишку? — прямо спросил он у Гелбрейта. — Ради своей цели — или вы верите в эту историю с опекуном и воспитанником?

— Чушь полнейшая, — Гелбрейт тоже с любопытством попробовал белесый деликатес. — Весь этот спектакль был рассчитан исключительно на нас. Мумбайцы всегда только на своей стороне.

Каракатица ему явно понравилась, потому что он с азартом сунул в рот целый моток волокон и отхлебнул приличный глоток пива.

— Тогда зачем Улисс пошел против его версии? Это не в его интересах.

— Абсолютно не в его, — кивнул Гелбрейт, разглядывая свой стакан. — На Мумбаи нет законов и адвокатов, Эйбу достаточно получить имя виновного — и тому конец. Кстати, поэтому их сотрудничество с Хиотисом и выглядит добровольным.

— Это называется шантаж, — с отвращением констатировал Клинт, раздирая свой кусок сухого мяса на тонкие составляющие. — Где гарантия, что Хиотис не избавится от мальчика потом?

— Ее нет, — поддержал его Гелбрейт.

— Какая же ему выгода слушаться? Не лучше ли сбежать? Или рассказать правду и попросить у нас помощи?

— Два варианта, — Гелбрейт допил пиво и махнул хозяину, показав жест повторения напитка. — Назовете один — я назову второй.

Клинт задумался. Новые кружки с пивом заменили опустевшие, Гелбрейт с аппетитом принялся за креветок. В зале появились еще посетители, ни один из них не был знаком Клинту, и он полностью погрузился в задачу, данную Гелбрейтом, так что не заметил, как старик на искусственной ноге что-то спросил у владельца, указывая на их столик.

— У них общая цель, — наконец дошло до Клинта. — Преступный сговор.

— Именно! — Гелбрейт дотронулся своим стаканом до края стакана Клинта. — А второй вариант…

— Ну что, господа неверующие, убедились в существовании сирен? — издевательски подмигнул старик, поравнявшись с их столиком.

От неожиданности Клинт едва не уронил кружку и поднял голову.

— Убедились, мистер Конгер, — с готовностью и даже радостью ответил Гелбрейт старику, словно ждал его. — Вы были абсолютно правы тогда во всем — и насчет мести, и насчет того, что одна сирена точно существует.

Он жестом пригласил старика присесть за стол, тот немного поколебался для виду, но уселся рядом с Клинтом, который был вынужден подвинуться. Гелбрейт жестом позвал хозяина и попросил обслужить Конгера за свой счет.

— Только никто не знает, как ее поймать, — продолжил он. — Может, вы подскажете? Знаете что-нибудь об их особенностях?

— Поймать сирену нельзя, нет, — сказал Конгер, хитро поглядывая то на Гелбрейта, то искоса на Клинта. — Она слышит все, что происходит вокруг, обмануть ее невозможно, застать врасплох — тоже. И она никому не подчиняется.

— Даже вожаку стаи? — вежливо уточнил Клинт.

Предположение вызвало у Конгера смех, он хлопнул ладонью по столешнице в знак того, что оценил шутку.

— Это вожаки стаи подчиняются сирене, — словно открывая тайну, понизил голос старик. — Сирены прибиваются к сайренам и живут с ними по своей воле. Сайрены плохо видят, сирены обладают отличным зрением, могут предупредить об опасности, не имеющей звука. Где сирена — там у косяка хорошая добыча, ее голос для стаи значит больше, чем голос вожака.

— Интересное совпадение, — заметил Гелбрейт. — На Земле тунцы точно так же следовали за дельфинами, чтобы воспользоваться их способностью к эхолокации, и затем забирали свою долю добычи, за это они предупреждали их о нападении акул. А почему сирены держатся вместе с сайренами?

Старик взял свое пиво и долго пил, прежде чем обвести своих собеседников взглядом по-стариковски бесцветных глаз.

— Одиночество, — сказал он, глядя перед собой. — Сирены его не переносят. Иногда готовы даже выйти к людям.

— На пирсе говорили, что сирена убила человека по имени Лас, — невинно сказал Гелбрейт. — Как такое возможно?

Старик мгновенно стал хмурым.

— Когда сирена поет, мозги лопаются внутри черепа, — неохотно сказал он. — Начинается это дело приятно и вроде как в диковинку, слушаешь, слушаешь, а потом уже оторваться не можешь, и кровь разгоняется так, что тело не успевает ее перекачать. Но Лас… Нет, это вранье. Только не он.

— Почему же не он? — вступил в разговор Клинт. — Мог захотеть послушать пение сирены, но не рассчитать свои силы…