Цви Найсберг - О российской истории болезни чистых рук

Не для того ли чтобы подлых эксплуататоров более совершенно не было на всем, как он есть белом свете?

56

ОДНАКО во всяком ремесленном деле без помощников порою никак попросту не обойтись, и даже если это всего-то навсего один ученик подмастерье, то и его, получается, тоже ведь беззастенчиво угнетает и эксплуатирует хитрый хозяин маленькой мастерской.

ТАК ЧТО и близко, никак оно не иначе, а не быть тут далее нисколько совсем ничему иному кроме как Абсолютно же Беззастенчиво на редкость Обезличенному государственному аппарату…

И сколь расторопно и быстро он впоследствии более чем непритязательно завшивливается всеми теми до чего и вправду донельзя своевольными ничего и ни в чем и близко вовсе-то никак не смыслящими бюрократами.

Ну а те людишки только и знают, что, столь еще осанисто делая вид, что они чем-либо очень уж даже вполне всерьез ежечасно заняты, шебаршатся себе во всех тех бесчисленных своих бумажках и все и вся наглухо до чего и впрямь расторопно совсем ведь беспрестанно на раз запрещают.

Но и это еще не самое же, собственно, главное…!

Раз вот тем совсем непримиримо сокрушительным ударом по всей той ныне навеки прошлой жизни как раз-таки и являлось именно то, что раз у нас нынче на дворе революция, то и вполне соответственно духу нового времени надо бы и всех тех угнетателей извести полностью разом, причем прямо под самый так корень.

И главное, все это лишь ради того, дабы никто уж далее не посмел всем тем парадом (без направляющей руки самого передового во всем этом мире государства) до чего и впрямь по-заправски умело командовать, а также и львиную долю всеобщего добра лишь разве что только себе нагло и бессовестно всегда оставлять.

И главное, это как раз-таки ради того дабы безо всякого разбора подобных людей, словно тот еще бесславный пережиток всецело изжить и нужен был вождь, который безапелляционно, затем властно укажет, а кого это надо бы безо всяких раздумий рвать на куски, да и кому отдавать все холеными господами от века награбленное.

Вот будто бы полностью наспех перераспределив все, то кем-либо честно или нечестно нажитое в течение всех тех навсегда ведь ныне канувших в лету прежних столетий и вправду будет возможно достичь наивысших высот всеобщего и всеобъемлющего вселенского счастья.

57

Можно подумать, что, будучи фактически целиком по разным закуткам сколь наскоро так делово растащено чужое богатство явно еще непременно сможет сделать народ хоть чуточку невпример всему тому прежнему всецело жизнерадостнее и сытнее?

Конечно же, нет!

Вот как весьма наглядно описывает передел имущества генерал Краснов в его книге «Единая-неделимая»

«А ты подели… Жеребец один, а нас пятьсот? – Ежели, положим… Жеребей бросить. Потягаться, поканаться?

– По жеребью! Видали мы твой жеребей. Дмитрий безучастно ходил в толпе. «Вот они, – думал он, – Хеттеи, Аморреи, Ферезеи, Гергесеи, Евеи и Иевусеи… Не достает им одного Моисея. Вождя им надобно. А так – стадо без пастыря». Споры становились жарче. На заднем базу свежевали скотину, чтобы поделить на куски. Люди с окровавленными руками, тащившие воловьи шкуры, возбудили толпу.

Большой, широкоплечий черный, как цыган, кузнец Подблюдин вошел в зал, размахнулся топором и грозно сказал:

– Что вы, православные, затеяли? Коли делить, ссора будет. Нам панское добро без надобности. Не мы наживали. Земля – другое дело. Земля Божья. А это – ничье!

И с треском обрушился топор на черную полированную крышку рояля. С этого началось. Кто-то рубил старинною саблею портреты. На дворе не прекращалась стрельба, пристреливали собак, «чтобы никому не достались»».

58

Вот уж действительно разве что только речистого вождя и недоставало всей той отпетой толпе вконец обессмыслившихся мародеров, практически всегда неизменно теряющих посредством налета и грабежа все их до чего вот доселе исконные моральные качества.

Сущая встряска всецело уж крепко-накрепко всеми своими нитями чрезвычайно так прочно в единый узел ныне увязанная именно со всем, тем исключительно ведь на редкость полнейшим отсутствием всякой той истинно твердой руки еще от века довольно-то строго над всеми ими стоящей, никак не прошла действительно даром.

А между тем это как раз она размеренно и четко до чего воинственно и властно всегдашне сдерживала все те их безумно скотские инстинкты…

Ну а затем ее вдруг нисколько разом совершенно не стало…

А между тем для истинно многих безликих и серых обывателей весь этот революционный хаос и был, собственно, как раз именно тем, что уж попросту совсем этак выворачивало всю ведь их душу фактически наизнанку…

Эта вечно пьяная братия, которая кроме водки также забавлялась и весьма тогда более чем значительно распространенным балтийским чаем (с кокаином) вовсе и близко была никак несоразмерна всяческому тому довольно-то обыденному числу крайне уж порою воинственно настроенных дебоширов.

Причем никак не было то чем-либо истинно на редкость духовно раскрепощающим, а как раз-таки наоборот, только лишь безмерно разве что будившим внутри мелких душонок до чего многих простаков ту самую зверскую собачью похоть.

И ведь все это в те времена происходило со всеми теми как есть безумно же ужасающими последствиями для всей той до чего еще необъятно широкой общественной морали…

И, кто это вообще ныне станет всем тем «к новой жизни до чего этак смело бредущим» человечьим стадом более чем воинственно уж твердою рукой тогда управлять?

Да и всем тем у господ буржуев разнуздано наспех отобранным вовсе-то и близко никак «неправедно нажитым ими добром» сколь же царственно разом заведовать, кто это еще вот явно начнет?

59

Да только не превратится ли тот управленец от подобного шального счастья в некоего того до чего беспрестанно толкущего воду в ступе отвратительного демагога и палача всего того прежнего, что не дай Бог может не ровен час совсем этак нелепо, да вспять еще затем возвратиться?

И надо бы прямо и более чем ответственно во всеуслышание о том заявить, что для самого благоразумного предотвращения подобной возможности он-то и впрямь вооружится чистейшей воды классовым сознанием, да и почем зря ополчится на все то, что только недавно являлось истинно насущной основою всего того безупречно нравственного и этически верного.

Ведь как-никак, а за первыми днями праздника великого освобождения тут же сразу наступают суровые революционные будни…

…и полетят тогда в воздухе одни пух и перья…

Ну а все, то сладостно былое всенепременно при всем том тут же и растает в розовом тумане сущего небытия.

Поскольку и житья тогда вовсе-то совсем никакого и близко не стало от всего того некогда прежнее как есть совсем же дотла сжигающего революционного пламени…