Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.4/5. Голосов: 101
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Большой мастер создания интриги, Диккенс насытил драму "Холодный дом" тайнами и запутанными сюжетными ходами. Вы будете плакать и смеяться буквально на одной странице, сочувствовать и сострадать беззащитным и несправедливо обиженным - автор не даст вам перевести дух.

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

These being drawn to opposite ends of the gallery, the trooper makes his own bed and Phil makes his.	Тюфяки раскладывают в противоположных концах галереи, причем кавалерист стелет постель себе, а Фил себе.
"Phil!" says the master, walking towards him without his coat and waistcoat, and looking more soldierly than ever in his braces.	- Фил! - говорит, подойдя к нему, хозяин, который уже снял сюртук и жилет и, оставшись в рубашке и штанах, выглядит еще более воинственно, чем раньше.
"You were found in a doorway, weren't you?"	- Тебя, кажется, нашли в чьем-то подъезде, а?
"Gutter," says Phil.	- В сточной канаве, - отвечает Фил.
"Watchman tumbled over me."	- Ночной сторож споткнулся и шлепнулся прямо на меня.
"Then vagabondizing came natural to YOU from the beginning."	- Так, значит, для тебя бродячая жизнь дело привычное сызмальства?
"As nat'ral as possible," says Phil.	- Чего привычней! - отвечает Фил.
"Good night!"	- Спокойной ночи!
"Good night, guv'ner."	- Спокойной ночи, командир.
Phil cannot even go straight to bed, but finds it necessary to shoulder round two sides of the gallery and then tack off at his mattress.	Фил даже к постели не может направиться прямо, а находит нужным пройти вдоль двух стен галереи, задевая их плечом, и только тогда поворачивает к своему тюфяку.
The trooper, after taking a turn or two in the rifle-distance and looking up at the moon now shining through the skylights, strides to his own mattress by a shorter route and goes to bed too.	Кавалерист, пройдясь раза два от места для прицельной стрельбы до мишени и посмотрев на луну, свет которой проникает сквозь окна в кровле, направляется более прямым путем к своему тюфяку и тоже укладывается спать.
CHAPTER XXII	Глава XXII
Mr. Bucket	Мистер Банкет
Allegory looks pretty cool in Lincoln's Inn Fields, though the evening is hot, for both Mr. Tulkinghorn's windows are wide open, and the room is lofty, gusty, and gloomy.	Вечер сегодня жаркий, но аллегорическому римлянину на Линкольновых полях, должно быть, прохладно, да и немудрено - ведь у мистера Талкингхорна оба окна открыты настежь, а кабинет у него высокий, сумрачный, и в нем всегда сквозняк.
These may not be desirable characteristics when November comes with fog and sleet or January with ice and snow, but they have their merits in the sultry long vacation weather.	Все это не очень приятно, когда приходит ноябрь с туманом и слякотью или январь со льдом и снегом, но в душные знойные дни долгих каникул тут хорошо.
They enable Allegory, though it has cheeks like peaches, and knees like bunches of blossoms, and rosy swellings for calves to its legs and muscles to its arms, to look tolerably cool to-night.	Вот почему у аллегорического римлянина довольно свежий вид, хотя щеки у него как персики, колени как букеты цветов, а вместо икр на ногах и мускулов на руках - розовые припухлости.
Plenty of dust comes in at Mr. Tulkinghorn's windows, and plenty more has generated among his furniture and papers.	Тучи пыли летят в окна мистера Талкингхорна, но еще больше ее скопилось на его мебели и бумагах.
It lies thick everywhere.	Все здесь покрыто толстым слоем пыли.

When a breeze from the country that has lost its way takes fright and makes a blind hurry to rush out again, it flings as much dust in the eyes of Allegory as the law--or Mr. Tulkinghorn, one of its trustiest representatives--may scatter, on occasion, in the eyes of the laity.	И когда полевой ветерок, заблудившись, попадает в эту комнату и в испуге мечется, как слепой, торопясь улететь вон отсюда, он пускает столько же пыли в глаза аллегорическому римлянину, сколько суд - или мистер Талкингхорн, как один из его самых преданных служителей, - временами пускает в глаза непосвященным.
In his lowering magazine of dust, the universal article into which his papers and himself, and all his clients, and all things of earth, animate and inanimate, are resolving, Mr. Tulkinghorn sits at one of the open windows enjoying a bottle of old port.	В этом своем унылом складе пыли, - вездесущего вещества, в которое превратятся и его бумаги, и он сам, и все его клиенты, и все одушевленные и неодушевленные предметы, какие есть на свете, -мистер Талкингхорн сидит за бутылкой у открытого окна и смакует старый портвейн.
Though a hard-grained man, close, dry, and silent, he can enjoy old wine with the best.	Человек жесткий, замкнутый, сухой и молчаливый, он, однако, не хуже других способен смаковать старое вино.
He has a priceless bin of port in some artful cellar under the Fields, which is one of his many secrets.	Ларь с бесценным портвейном хранится у него в хитроумно устроенном погребе под Линкольновыми полями, и этот погреб - одна из его многочисленных тайн.
When he dines alone in chambers, as he has dined to-day, and has his bit of fish and his steak or chicken brought in from the coffee-house, he descends with a candle to the echoing regions below the deserted mansion, and heralded by a remote reverberation of thundering doors, comes gravely back encircled by an earthy atmosphere and carrying a bottle from which he pours a radiant nectar, two score and ten years old, that blushes in the glass to find itself so famous and fills the whole room with the fragrance of southern grapes.	Когда он обедает дома один, как обедал сегодня, он сначала съедает принесенные из ресторана рыбу и бифштекс или цыпленка, потом спускается со свечой в руке в гулкие подвалы, вырытые под опустелым домом, а затем неторопливо возвращается к себе, предшествуемый отдаленным отзвуком хлопающих дверей и овеянный запахом земли, приносит в свой кабинет бутылку и наливает из нее в рюмку сверкающий полувековой нектар, который краснеет за стеклом от сознания своей славы и наполняет всю комнату благоуханием виноградников Юга.
Mr. Tulkinghorn, sitting in the twilight by the open window, enjoys his wine.	Сидя в сумерках у открытого окна, мистер Талкингхорн смакует вино.
As if it whispered to him of its fifty years of silence and seclusion, it shuts him up the closer.	Оно как будто шепчет ему о своем полувековом безмолвии и плене, а он от этого все крепче замыкается в себе.

More impenetrable than ever, he sits, and drinks, and mellows as it were in secrecy, pondering at that twilight hour on all the mysteries he knows, associated with darkening woods in the country, and vast blank shut-up houses in town, and perhaps sparing a thought or two for himself, and his family history, and his money, and his will--all a mystery to every one--and that one bachelor friend of his, a man of the same mould and a lawyer too, who lived the same kind of life until he was seventy-five years old, and then suddenly conceiving (as it is supposed) an impression that it was too monotonous, gave his gold watch to his hair-dresser one summer evening and walked leisurely home to the Temple and hanged himself.	Еще более непроницаемый, чем всегда, он сидит, пьет и, пожалуй, немного размякает в одиночестве, вспоминая в этот час сумерек обо всех известных ему тайнах, которые связываются в его представлении с темнеющими лесами за городом и просторными, обезлюдевшими, запертыми особняками в городе; а быть может, даже уделяет несколько мыслей самому себе, своей семейной истории, своим деньгам, своему завещанию, - все это тайна для всех, - и тому единственному своему другу, холостяку, человеку того же склада и тоже юристу, который до семидесяти пяти лет жил так же, как мистер Талкингхорн, но внезапно почувствовал (как говорят), что жизнь эта слишком однообразна, и как-то раз, летним вечером, подарил свои золотые часы своему парикмахеру, не спеша вернулся домой в Тэмпл и повесился.
But Mr. Tulkinghorn is not alone to-night to ponder at his usual length.	Но сегодня вечером мистер Талкингхорн не один и потому не может размышлять так долго, как привык.
Seated at the same table, though with his chair modestly and uncomfortably drawn a little way from it, sits a bald, mild, shining man who coughs respectfully behind his hand when the lawyer bids him fill his glass.	Из скромности отодвинув стул, так что сидеть не очень удобно, за тем же столом сидит лысый, кроткий, с лоснящимся лицом человек, который почтительно кашляет в руку, когда юрист приглашает его налить себе вина.
"Now, Snagsby," says Mr. Tulkinghorn, "to go over this odd story again."	- Ну, Снегсби, - говорит мистер Талкингхорн, -давайте опять поговорим об этой странной истории.
"If you please, sir."	- Пожалуйста, сэр.
"You told me when you were so good as to step round here last night--"	- Вы сказали мне, когда были так добры зайти сюда вчера вечером...
"For which I must ask you to excuse me if it was a liberty, sir; but I remember that you had taken a sort of an interest in that person, and I thought it possible that you might--just--wish--to--"	- За что я должен попросить у вас извинения, сэр, если это была смелость с моей стороны; но вы, помнится, проявили некоторый интерес к этому лицу, и я подумал, что вы, может быть... пожелаете...
Mr. Tulkinghorn is not the man to help him to any conclusion or to admit anything as to any possibility concerning himself.	Мистер Талкингхорн не такой человек, чтобы помочь собеседнику сделать вывод или подтвердить какое-нибудь предположение, если они касаются его самого.
So Mr. Snagsby trails off into saying, with an awkward cough,	Поэтому мистер Снегсби, робко покашливая, нерешительно повторяет:
"I must ask you to excuse the liberty, sir, I am sure."	- Я, конечно, должен просить у вас извинения, сэр, за эту смелость.
"Not at all," says Mr. Tulkinghorn.	- Не беспокойтесь, - ободряет его мистер Талкингхорн.
"You told me, Snagsby, that you put on your hat and came round without mentioning your intention to your wife.	- Так вы говорили мне, Снегсби, что надели шляпу и отправились сюда, не сказав об этом жене.