Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Современная проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Артур Кестлер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Артур Кестлер
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| He had marched up and down his cell, and crawled over the flagstones of the dark punishment cell, he had been afraid and he had gone on working at his defence; and when cold water woke him from unconsciousness, he had groped for a cigarette and gone on lying. | Он мерил шагами одиночную камеру и корчился от боли в камере пыток; он смертельно боялся и все отрицал; он терял сознание, приходил в себя -для этого его обливали водой, - просил закурить и продолжал лгать. |
| In those days he felt no surprise at the hatred of those who tortured him, and did not wonder why he was so detestable to them. | Его не удивляла ненависть истязателей - ее природа была понятной. |
| The whole legal machinery of the dictatorship ground its teeth, but they could prove nothing against him. | Правосудие Диктатуры буксовало на месте: от него не добились никаких признаний и решительно ничего не смогли доказать. |
| After his release he was taken by aeroplane to his country-to the home of the Revolution. | По недостатку улик его отпустили; потом он был посажен в самолет и привезен на Родину Победившей Революции - домой; его встречали с оркестром. |
| There were receptions and jubilant mass-meetings and military parades. | Он принимал многочисленные поздравления, участвовал в митингах, присутствовал на парадах. |
| Even No. 1 appeared repeatedly in public with him. | Изредка, при особо торжественных церемониях, рядом с ним появлялся Первый. |
| He had not been in his native country for years and found that much was changed. | Он жил на чужбине долгие годы и, вернувшись, обнаружил много перемен. |
| Half the bearded men of the photograph no longer existed. | Не было половины бородатых философов, запечатленных когда-то групповой фотографией. |
| Their names might not be mentioned, their memory only invoked with curses-except for the old man with the slanting Tartar eyes, the leader of yore, who had died in time. | Даже их фамилии стали запретными и упоминались теперь только для проклятий; один лишь Старик с татарским прищуром, умерший вовремя, избежал этой участи. |
| He was revered as God-the-Father, and No. 1 as the Son; but it was whispered everywhere that he had forged the old man's will in order to come into the heritage. | Его нарекли Богом-Отцом, чтобы объявить Первого Сыном; однако ходили упорные слухи, что Первый подделал завещание Старика. |
| Those of the bearded men in the old photograph who were left had become unrecognizable. They were, clean-shaven, worn out and disillusioned, full of cynical melancholy. | Выжившие философы с групповой фотографии неузнаваемо изменились: сбрили бороды, одряхлели, преисполнились грустного цинизма. |
| From time to time No. 1 reached out for a new victim amongst them. | Но Первый не спускал с них орлиного взгляда и временами выхватывал очередную жертву. |
| Then they all beat their breasts and repented in chorus of their sins. | Остальные сокрушенно били себя в грудь и громким хором каялись в грехах. |
| After a fortnight, when he was still walking on crutches, Rubashov had asked for a new mission abroad. | Не прожив дома и двух недель, Рубашов попросил, чтобы ему поручили какое-нибудь новое дело за границей. |
| "You seem to be in rather a hurry," said No. 1, looking at him from behind clouds of smoke. | "Быстро вы собрались", - сказал ему Первый, окутанный клубами табачного дыма. |
| After twenty years in the leadership of the Party they were still on formal terms with each other. | Они лет двадцать руководили Партией, но по-прежнему обращались друг к другу на вы. |
| Above No. 1's head hung the portrait of the Old Man; next to it the photograph with the numbered heads had hung, but it was now gone. | Над Первым висел портрет Старика; когда-то рядом помещалась фотография бородатых философов; теперь ее не было. |
| The colloquy was short, it had lasted only a few minutes, but on leaving No. 1 had shaken his hand with peculiar emphasis. | Они разговаривали очень недолго, зато, когда Рубашов уходил, Первый встал и пожал ему руку - со странной и какой-то нарочитой торжественностью. |
| Rubashov had afterwards cogitated a long time over the meaning of this handshake; and over the look of strangely knowing irony which No. 1 had given him from behind his smoke-clouds. | Впоследствии Рубашов часто размышлял, что же означало это рукопожатие - и усмешливая, сатанински-мудрая ирония, промелькнувшая на прощание в глазах Первого... |
| Then Rubashov had hobbled out of the room on his crutches; No. 1 did not accompany him to the door. | Рубашов - он все еще ходил на костылях - тяжело заковылял к двери кабинета; Первый не стал его провожать. |
| The next day he had left for Belgium. | Наутро Рубашов уехал в Бельгию. |
| On the boat he recovered slightly and thought over his task. | Сев на пароход, он немного успокоился и тщательно обдумал новое задание. |
| Little Loewy with the sailor's pipe came to meet him on his arrival. He was the local leader of the dock-workers' section of the Party; Rubashov liked him at once. | В порту его встретил Малютка Леви, председатель партийной ячейки докеров, понравившийся ему с первого взгляда. |
| He showed Rubashov through the docks and the twisting harbour streets as proudly as if he had made it all himself. | Он показывал Рубашову порт и узкие кривые улочки города с такой гордостью, словно сам их создал. |
| In every pub he had acquaintances, dock workers, sailors and prostitutes; he was everywhere offered drinks and returned salutations by raising his pipe to his ear. | Его здесь знали везде и всюду - докеры, матросы, портовые проститутки, - все хотели пропустить с ним стаканчик, а он, подымая трубочку к уху, торжественно отвечал на каждое приветствие. |
| Even the traffic policeman on the marketplace winked at him as they passed, and the sailor comrades from foreign ships, who could not make themselves understood, slapped him tenderly on the deformed shoulder. Rubashov saw all this with a mild surprise. | Когда они вышли на рыночную площадь, полицейский весело ему подмигнул; моряки, не знавшие французского языка, дружески хлопали его по плечам; Рубашову все это казалось чудом. |
| No, Little Loewy was not odious and detestable. | Ни о какой ненависти не было и речи: Малютку Леви уважали и любили. |
| The dock workers' section in this town was one of the best organized sections of the Party in the world. | Ячейка докеров в этом городке представлялась Рубашову идеально организованной, более монолитной и сплоченной группы он, пожалуй, нигде и не видел. |
| In the evening Rubashov, Little Loewy and a couple of others sat in one of the harbour pubs. | Вечером Малютка Леви с Рубашовым завернули в один из портовых кабачков. |
| A certain Paul was amongst them, the section's organization Secretary. He was an ex-wrestler, bald-headed, pockmarked, with big sticking-out ears. | К ним присоединился некто Поль. секретарь партийной ячейки докеров, ушедший из спорта борец-профессионал с лысым черепом, оттопыренными ушами и лицом, изрытым рябинами оспы. |
| He wore a sailor's black sweater under his coat, and a black bowler on his head. | Его лысину прикрывал котелок, а пиджак был надет на матросский свитер. |
| He had the gift of waggling his ears, thereby lifting his bowler and letting it drop again. | Секретарь умел шевелить ушами - при этом его котелок подымался, а потом опять плюхался вниз. |
| With him was a certain Bill, an ex-sailor who had written a novel about the sailor's life, had been famous for a year and then quickly forgotten again; now he wrote articles for Party newspapers. | Другой партиец, бывший матрос, когда-то написал морской роман, мимолетно прогремевший и сразу забытый; товарищи звали романиста Биллом, он сотрудничал в партийной прессе. |
| The others were dock workers, heavy men and steadfast drinkers. | Собралось несколько докеров-партийцев -медлительных, крепко пьющих, молчаливых. |
| New people kept coming in, sat down or stood at the table, paid a round of drinks and lounged out again. | Появлялись еще какие-то люди; иногда они садились за стол, иногда стоя заказывали выпивку - на всех, - выпивали и молча уходили. |
| The fat pub-keeper sat down to their table whenever he had a free moment. | Толстяк-хозяин, улучив минутку, тоже подсаживался к их компании. |
| He could play the mouth-organ. | Он играл на губной гармонике. |
| Quite a lot was drunk. | Было довольно много пьяных. |
| Rubashov had been introduced by Little Loewy as a "comrade from Over There" without further commentary. | Малютка Леви представил Рубашова как "Товарища Оттуда", без дальнейших объяснений. |
| Little Loewy was the only one who knew his identity. | Он один знал, кто такой Рубашов. |
| As the people at the table saw that Rubashov either was not in a communicative mood, or had reasons not to be, they did not ask him many questions; and those which they did ask referred to the material conditions of life "over there", the wages, the land problem, the development of industry. | Видя, что "Товарищ Оттуда" помалкивает, докеры не лезли к Рубашову с расспросами - лишь изредка кто-нибудь спрашивал его о материальных условиях жизни Там, о зарплате рабочих, распределении земли или успехах тяжелой промышленности. |
| Everything they said revealed a surprising knowledge of technical detail, coupled with an equally surprising ignorance of the general situation and political atmosphere "over there". | Вскоре Рубашов с удивлением обнаружил, что, зная массу бытовых подробностей, они не имеют ни малейшего представления об общей политической атмосфере в стране. |
| They inquired about the development of production in the light metal industry, like children asking the exact size of the grapes of Canaan. | Их волновали тонны угля, как детей волнуют точные размеры одной виноградины на Земле Обетованной. |
| An old dock worker, who had stood at the bar for a time without ordering anything until Little Loewy called him over for a drink, said to Rubashov, after having shaken hands with him' | Пожилой докер, стоявший в сторонке, пока Леви его не окликнул, сказал, пожимая Рубашову руку: |
| "You look very like old Rubashov." | "Вы здорово похожи на старину Рубашова". - |
| "That I have often been told," said Rubashov. | "Да, мне говорили", - ответил Рубашов. |
| "Old Rubashov-there's a man for you," said the old man, emptying his glass. | "Старина Рубашов, воскликнул докер, - вот это парень!" - и радостно выпил. |
| It was not a month ago that Rubashov had been set free, and not six weeks since he knew that he would remain alive. | Рубашова освободили месяц назад; а за две недели до освобождения он еще не знал, что останется жив. |
| The fat pub-keeper played his mouth-organ. | Хозяин сыграл на губной гармонике. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты", Артур Кестлер
Книги похожие на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.