Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Современная проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Артур Кестлер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Артур Кестлер
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| Rubashov lived by day and by night in the atmosphere of her large, lazy body. | Ее крупное спокойное тело было рядом и ночью и днем. |
| Her behaviour during work remained unaltered, her voice and the expression of her eyes was the same; never did they contain the least suggestion of an allusion. | За работой Арлова была все той же: тот же голос, те же глаза, ни надежд, ни иллюзий в чуть сонном взгляде. |
| From time to time, when Rubashov was tired by dictating, he stopped behind her chair and leaned his hands on her shoulders; he said nothing, and under the blouse her warm shoulders did not move; then he found the phrase he had been searching for, and, resuming his wandering through the room, he went on dictating. | Изредка, устав шагать по кабинету, Рубашов останавливался за ее спиной и легко опускал ей на плечи руки; он молчал, она не шевелилась; потом он находил нужную фразу, и прерванная на минуту диктовка возобновлялась. |
| Sometimes he added sarcastic commentaries to what he was dictating; then she stopped writing and waited, pencil in hand, until he had finished; but she never smiled at his sarcasm and Rubashov never discovered what she thought of them. | Порой он довольно едко комментировал свои служебно-дипломатические сочинения; Арлова сейчас же переставала записывать и ждала, держа карандаш наготове, когда он снова вернется к работе; она не улыбалась его замечаниям - просто ждала с карандашом в руках; Рубашов так никогда и не узнал ее отношения к своему сарказму. |
| Only once, after a particularly dangerous joke of Rubashov's, referring to certain personal habits of No. 1's she said suddenly, in her sleepy voice: | Но однажды, после опаснейшей шутки о каких-то личных привычках Первого, Арлова, по-обычному неторопливо, откликнулась: |
| "You ought not to say such things in front of other people; you ought to be more careful altogether. ..." | "Такого нельзя говорить на людях, надо хоть чуточку себя беречь..." |
| But from time to time, particularly when instructions and circulars from above arrived, he felt a need to give vent to his heretical witticisms. | Однако при ней он все же злословил, особенно читая инструкции "сверху". |
| It was the time of preparation for the second great trial of the opposition. | Готовился Второй процесс над оппозицией. |
| The air in the legation had become peculiarly thin. | В Миссии становилось трудно дышать. |
| Photographs and portraits disappeared from walls overnight; they had hung there for years, nobody had looked at them, but now the light patches leaped to the eye. | Незаметно исчезали старые портреты, о которых годами никто не вспоминал; но теперь светлые пятна на стенах постоянно и назойливо лезли в глаза. |
| The staff restricted their conversation to service matters; they spoke to each other with a careful and reserved politeness. At meals in the Legation canteen, when conversation was unavoidable, they stuck to the stock phrases of official terminology, which, in the familiar atmosphere, appeared grotesque and rather uneasy; it was as though, between requests for salt-cellar and mustard-pot, they called out to each other the catch-words of the latest Congress manifesto. | Подчиненные Рубашова, встречаясь друг с другом, вели нарочито деловые разговоры; в столовой, чтоб как-то нарушить молчание, произносили строго верноподданнические фразы, так что привычные обеденные просьбы "будьте любезны, дайте мне соль" или "передайте мне, пожалуйста, горчицу", сменяемые лозунгами последнего Съезда, приобретали пародийно-жутковатый оттенок. |
| Often it happened that somebody protested against a supposed false interpretation of what he had just said, and called his neighbours to witness, with precipitate exclamations of | Частенько кто-нибудь из работников Миссии в страхе, что его неправильно поняли, восклицал: |
| "I did not say that", or "That is not what I meant". | "Товарищи, прошу засвидетельствовать, я говорил только то-то и то-то!". |
| The whole thing gave Rubashov the impression of a queer and ceremonious marionette-play with figures, moving on wires, each saying their set piece. | Все это представлялось Рубашову смешным и вместе с тем страшным кукольным фарсом, в котором марионетки из плоти и крови дергались на крепких ниточках директив. |
| Arlova alone, with her silent, sleepy manner, seemed to remain unchanged. | Одна Арлова с ее сонным спокойствием казалась Рубашову живым человеком. |
| Not only the portraits on the walls, but also the shelves in the library were thinned out. | Так же как исчезали портреты со стен, пустели в библиотеке книжные полки. |
| The disappearance of certain books and brochures happened discreetly, usually the day after the arrival of a new message from above. | Очередная порция книг и брошюр изымалась, когда приходила почта. |
| Rubashov made his sarcastic commentaries on it while dictating to Arlova, who received them in silence. | Рубашов во время работы с Арловой продолжал делать едкие замечания, она слушала их по-прежнему молча. |
| Most of the works on foreign trade and currency disappeared from the shelves-their author, the People's Commissar for Finance, had just been arrested; also nearly all old Party Congress reports treating the same subject; most books and reference-books on the history of antecedents of the Revolution; most works by living authors of jurisprudence and philosophy; all pamphlets dealing with the problems of birth control; the manuals on the structure of the People's Army; treatises on trade unionism and the right to strike in the People's state; practically every study of the problems of political constitution more than two years old, and, finally, even the volumes of the Encyclopaedia published by the Academy-a new revised edition being promised shortly. | Почти все фундаментальные труды, посвященные вопросам международной торговли, уже исчезли с библиотечных полок: их автор, Народный Комиссар финансов, был незадолго до этого арестован; из старых отчетов о Съездах Партии выстригали страницы его докладов. Исчезли книги по истории Революции и работы о предреволюционной борьбе; философские сочинения и юридические справочники, написанные учеными, примкнувшими к Революции; руководства по структуре Народной Армии; исследования о профессиональных союзах и праве трудящихся Народного государства объявлять мирные забастовки протеста; не осталось практически ни одной работы о политическом строении государства; и вот, наконец, опустели полки с изданной после Революции Энциклопедией - в очередном циркуляре было объявлено, что к печати готовится улучшенное издание. |
| New books arrived, too; the classics of social science appeared with new footnotes and commentaries, the old histories were replaced by new histories, the old memoirs of dead revolutionary leaders were replaced by new memoirs of the same defunct. Rubashov remarked jokingly to Arlova that the only thing left to be done was to publish a new and revised edition of the back numbers of all newspapers. | Но пустующие полки быстро заполнялись новыми изданиями основоположников с множеством подстрочных примечаний и комментариев, новыми трудами по истории Революции, новыми мемуарами старых революционеров, которые, как всем, было известно, умерли; Рубашов однажды заметил при Арловой, что скоро они, вероятно, получат старые газеты в новом издании. |
| In the meantime, a few weeks ago, an order had come from "above", to appoint a librarian who would take the political responsibility for the contents of the Legation library. | А пока что пришла инструкция "сверху" назначить заведующего библиотекой с возложением на вышеупомянутого обязанности следить за политическим подбором книг. |
| They had appointed Arlova to this post. | На новую должность назначили Арлову. |
| At first Rubashov had mumbled something about a "kindergarten" and had held the whole thing for an imbecility, up to the evening when, at the weekly meeting of the legation Party cell, Arlova had been sharply attacked from several sides. | Рубашов поговаривал о "всеобщем безумии" и считал новое назначение чепухой - пока на собрании партийной ячейки Арлову не начали вдруг изобличать. |
| Three or four speakers, amongst whom was the First Secretary, rose and complained that some of the most important speeches of No. 1 were not to be found in the library, that on the other hand it was still full of oppositional works, and that books by politicians who had since been unmasked as spies, traitors and agents of foreign Powers had until quite recently occupied prominent positions in the shelves; so that one could hardly avoid a suspicion of an intentional demonstration. | Партийцы - три или четыре человека и среди них Первый Секретарь Миссии - утверждали, что в их библиотеке нет наиболее важных речей Первого; что, с другой стороны, библиотечные полки просто ломятся от работ уклонистов; что книги видных политпредателей - платных агентов мирового капитализма - до недавнего времени хранились в библиотеке; и что все это очень похоже на провокацию. |
| The speakers were dispassionate and cuttingly business-like; they used carefully selected phrases. It seemed as though they were giving each other the cues for a prearranged text. | Выступающие говорили коротко и ясно; слова и фразы были тщательно выверены; казалось, что идет срежиссированный спектакль. |
| All speeches ended with the conclusion that the Party's chief duty was to be watchful, to denounce abuses mercilessly, and that whoever did not fulfil this duty made himself an accomplice of the vile saboteurs. | Речи неизменно кончались утверждением, что бдительность - главное оружие Партии, а выявление всех и всяческих уклонов есть основная задача партийца. |
| Arlova, summoned to make a statement, said with her usual equanimity, that she was far from having any evil intent, and that she had followed every instruction given to her; but while she was speaking in her deep, slightly blurred voice, she let her glance rest a long time on Rubashov, which she otherwise never did in the presence of others. | Когда на трибуну вызвали Арлову, она с обычной неторопливостью сказала, что не хотела сделать ничего плохого и строго придерживалась всех указаний; но в этот раз - впервые при сотрудниках - она не отрываясь смотрела на Рубашова... |
| The meeting ended with the resolution to give Arlova a "serious warning". | Партийное собрание вынесло резолюцию "строго предупредить товарища Арлову". |
| Rubashov, who knew only too well the methods lately brought into use in the Party, became uneasy. | Рубашову, который прекрасно знал сущность новейших партийных методов, стало не по себе. |
| He guessed that there was something in store for Arlova and felt helpless, because there was nothing tangible to fight against. | Он догадывался, что над Арловой собирается мрачная гроза и ощущал свою полнейшую беспомощность: опасность была совершенно безликой. |
| The air in the Legation became even thinner. | В Миссии дышалось все трудней и трудней. |
| Rubashov stopped making personal comments while dictating, and that gave him a singular feeling of guilt. | Теперь Рубашов, работая с Арловой, не делал никаких внеслужебных замечаний - и чувствовал себя странно виноватым. |
| There was apparently no change in his relations with Arlova, but this curious feeling of guilt, which was solely due to the fact that he no longer felt capable of making witty remarks while dictating, prevented him stopping behind her chair and putting his hands on her shoulders, as he used to do. | Внешне их отношения не изменились, но неопределенное чувство вины - за то, что иссякло его остроумие, - не давало ему подходить к ее стулу и в задумчивости класть ей руки на плечи. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты", Артур Кестлер
Книги похожие на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.