Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

– Папа скажет, что это некошерное занятие, – понял Исаак, – археологи могут наткнуться на человеческие останки. И я ставлю телегу впереди лошади, папу пока не выпустили с зоны и тем более нам не разрешили выезд…

Лазарь Абрамович надеялся на амнистию к грядущей годовщине великой революции, как напыщенно называли седьмое ноября в газетах. Родители пока не знали, куда им девать домик в Заречном, выкупленный у наследников умершей хозяйки. Пятистенок отдали за сущие, как сказала мать, гроши.

Исаак аккуратно вел личную бухгалтерию. Намытое золото он оборачивал в доллары, пользуясь услугами смотрящего. Павел Петрович брал процент, но такие продажи были безопасней, чем услуги фарцы.

– Самородок к ним не понесу, – по дороге Исаак сгрыз спелое яблоко, – надо от него побыстрее избавиться…

Самородок размером с грецкий орех Исаак от государства утаил, хотя старателей обязывали сдавать все крупнее пыли. Вещь покоилась в потайном кармане его рюкзака.

Исаак намеревался забрать у смотрящего старый чемодан с наличностью и освободиться от золота.

– До нового года неделя, – он метнул огрызок в урну, – я все успею.

На новый год Исаак ехал к семье в Сыктывкар, а День Искупления и Суккот проводил в Перми и Екатеринбурге. Шофар у Бергеров был свой, новые календари он забирал в Малаховке.

– С молитвой за правительство СССР, оплот мира во всем мире, – хмыкнул Исаак, – чтобы оно прова…

Юноша вовремя остановился. У входа в арку, где располагался подъезд смотрящего, торчали черные «Волги» с затемненными стеклами. Весной Павел Петрович смешливо сказал:

– Последуем примеру доблестного чекиста товарища Штирлица, – он погладил глянцевые листья, – я вне подозрений у легавых, но береженого Бог бережет. Если цветок стоит на подоконнике, ко мне хода нет

Заметив в открытом окне квартиры олеандр, Исаак быстро свернул на Покровский бульвар.

– Все ясно, – он неслышно выматерился, – псы добрались до Павла Петровича и моего чемодана…

Юноша прыгнул в раскрытые двери подъехавшего к остановке трамвая.

Стоя над переносной электрической плиткой, Исаак жарил блины. На второй конфорке пыхтел антикварный жестяной кофейник, полученный им от ныне арестованного, как предполагал Исаак, смотрящего. Павел Петрович ловко раскрутил конструкцию.

– Все просто, – заявил он, – сюда насыпаешь кофе, сюда наливаешь воду. До войны таких в магазинах стояло много, это американский патент, – Исаак кивнул:

– Похоже на итальянский способ, – о нем он слышал от западной родни, – до войны в СССР продавались американские товары? – смотрящий присвистнул.

– В тридцатом году я фарцевал, пользуясь нынешним выражением, у гостиницы «Метрополь». Там жили американские инженеры, приехавшие, как писали в газетах, на великие стройки Страны Советов. Той порой мне исполнилось шестнадцать, – смотрящий помолчал, – а в тридцать втором году мне выписали первый срок на Соловках…

Он протянул ноги в кавказских войлочных тапочках к майоликовому камину.

– В тридцать пятом, вернувшись в первопрестольную, я пошел потанцевать в ресторане «Метрополя». Там выступал оркестр Гейгнера с джаз-ревю. Той порой они приехали из Шанхая, – Исаак открыл рот, – и привезли сюда китайскую певицу, – Павел Петрович махнул рукой.

– Но это предания старины глубокой, – Исаак вспомнил:

– Он сидел пять или шесть раз. Интересно, что случилось с его семьей? Хотя он из старых воров, а у тех не бывает законных жен.

Сложив блины на тарелку, юноша выключил плитку. Электричество надо было экономить, а кофе лучше доваривался на слабом огне. Присев на выкрашенный своими руками подоконник, Исаак порылся в походной сумке. Сверившись со школьным блокнотом, парень удовлетворенно кивнул. Память его еще никогда не подводила.

– Надо разыскать адвоката Арию, – юноша вынул из блокнота письмо матери, – он позаботился о Павле и Вите и позаботится о Павле Петровиче. Впрочем, Арию и так навестят парни с серой стороны жизни…

Исаак послушал тишину золотого малаховского вечера. На пыльной улице стучал мяч, вдалеке грохотали колеса электрички. В репродукторе соловьем разливался певец:

– На дальней станции сойду, трава по пояс…

Окна комнатки Исаака выходили заросший сорняками участок, где трава действительно росла по пояс. Наследники хозяйки довольствовались тем, что Исаак потихоньку приводил в порядок комнаты. Теперь юноша обретался на даче один. Бывший сосед, женившись, редко появлялся в ешиве.

– Ему надо содержать семью, – вздохнул юноша, – и мне надо, – он подумал о золотом самородке в тайнике. Смотрящий никогда бы не признался, кому принадлежат деньги в его квартире, но средства все равно подлежали конфискации. Исаак не позволил бы себе приехать домой с пустыми руками.

– Тем более перед новым годом, – он пробежал письмо, – надо привезти денег, купить малышам подарки…

В поселке Заречном все было в порядке. Родители надеялись на осеннюю амнистию.

– Если Господь о нас позаботится, – мать писала обтекаемо, – после Хануки мы двинемся в теплые края. Отец устроится в инвалидную артель в Броварах и будет ездить в синагогу, а дети пойдут в школу, – перо матери запнулось.

– Я просила Ривку перевестись в педучилище в Киеве, но ей хоть кол на голове теши, – завершила Фаина Яковлевна. Исаак не сомневался, что младшая сестра не покинет Нарьян-Мар.

– Потому что рядом Павел Наумович, – он никогда не выдал бы сестру, – а что касается Киева, то и Рахиль поедет туда ненадолго.

Исаак подозревал, что сестра нацелилась на Саратовское театральное училище.

– Туда ее все равно не примут, – хмыкнул парень, – не с ее анкетой, национальностью, именем и прочим, но Биробиджане есть культпросветучилище, а ее Семен служит киномехаником на Тихоокеанском флоте.

Письма из Владивостока приходили в Сыктывкар каждые две недели.

Исаак налил себе настоявшегося кофе. Намазав паревный блин на минералке материнским клюквенным вареньем, он развернул «Вечерку». Юноша не хотел отираться по гостиницам в поисках фарцы.

– На меня обратят внимание, – Исаак нашел нужную статью, – а на ВДНХ легко затеряться, туда придут тысячи людей, – московская фарца никогда не пропустила бы такого шанса.

– Ярмарка разместится на двадцати пяти тысячах квадратных метров в двух павильонах. Более полутора тысяч издательств из 67 стран мира представят около 100 тысяч книг.

Затянувшись «Беломором», Исаак взглянул на закатное небо

– Я отыщу кого-то подходящего, самолет идет на посадку, – он полюбовался сверкающим медью следом.

– Скорей бы прилететь к Михаэле, – юноша затосковал, – как говорится, в наши времена и в эти дни, амен.