Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том девятый

Прибрав в кухонном углу, он сменил бархатную кипу на потрепанную кепку. Пора было идти в ешиву на вечерние занятия.

– Мы обязаны распить бутылку «Столичной», – напористо сказал Анатоль, – во-первых, это ваш первый ужин в Советском Союзе, а во вторых, за нашим столом нарисовали знаменитую этикетку…

В огромном окне «Националя» купались в закате кремлевские стены. Рубиновые звезды горели тревожным багрянцем, ветер полоскал алые советские знамена. Пьер оценил открывшийся вид.

– Отсюда можно снимать открытки, – он полюбовался многоцветьем собора Василия Блаженного, – наверняка, так и делают.

Очертания соседней гостиницы «Москва» на этикетке действительно совпадали с оригиналом.

– Еще вы попробуете знаменитую «Московскую», – пообещал Анатоль, – а мадам баронессе мы закажем советское шампанское, – Пьер смешливо отозвался:

– Шампанское бывает только французским, месье Анатоль, однако оставим старые распри…

На крахмальной скатерти переливались красные зерна икры. В серебряной плошке блестела икра черная. Розовела вареная осетрина, румянился бок кулебяки. Им принесли жюльен с белыми грибами, которые, по словам Анатоля, росли в заповедном сосновом бору. Впереди их ждала московская солянка, жареный поросенок с гречневой кашей и торт с птичьим молоком. Мадам баронесса ахнула:

– Вы шутите, месье Анатоль? Такого молока не бывает, – сопровождающий уверил ее:

– В Советском Союзе возможно все, мадам.

Сигаретный дым поднимался к потолку, расписанному в стиле модерн. До Пьера доносилась английская, немецкая, итальянская речь. Он заметил за столами индусов и японцев.

– КГБ трудится на износ, – хмыкнул инспектор, – в городе тысячи иностранцев и к важным гостям надо приставить куратора, вроде месье Анатоля.

Парень представился им работником министерства культуры, однако Пьера было не обмануть хорошим французским языком и знакомством с классикой. Анатоль сыпал цитатами и прибаутками, улыбаясь только губами, румяными и пухлыми, словно у толстовского Курагина. Быстро управившись с вализами, как месье Анатоль называл багаж, парень усадил месье барона и мадам баронессу в «Волгу» цвета голубиного крыла.

– Я проведу небольшую экскурсию, – провозгласил Анатоль, – завтра вас ждет открытие ярмарки и торжественный прием в Кремле, а сегодня мы полюбуемся новой Москвой и историческим центром города…

Пьеру казалось, что в Анатоля встроили не затыкающуюся шарманку. Жестом фокусника достав аккуратно отпечатанные бумаги, он вручил почетным гостям расписание культурной программы.

– Большой театр, – он белозубо улыбнулся, – посещение Третьяковской галереи и Пушкинского музея, экскурсия по ВДНХ…

Отвернув краны в отделанной мрамором ванной комнате номера-люкс в «Национале» Пьер мрачно сказал Мишель:

– В Третьяковку и Пушкинский музей я схожу с удовольствием, но в не в компании проклятого комитетчика. Я не ошибаюсь, он ничего интересного не говорил по пути? – помотав головой, девушка замялась.

– Но почему ты уверен, что тебя арестуют, Пьер? Они могут не подозревать, что ты приехал сюда с другими целями.

Пьер поделился с Мишель своими опасениями в самолете. Присев на бортик ванной, он закурил.

– Они не вчера на свет родились, – мрачно сказал барон, – они знают, зачем я здесь. Сейчас кошка начнет играть с мышкой. Они надеются, что я начну искать контакты, например, с Исааком. Пока что меня не арестуют, вернее, не устроят мое исчезновение. Они будут ждать и Паук тоже не появится мне на глаза…

Вместо Паука они увидели месье Анатоля с партийным значком и хорошим французским произношением.

– Надо исчезнуть в среду или четверг, – подытожил Пьер, – они будут ошарашены и у нас появится время для маневра.

Мишель хотелось отправиться в Малаховку сейчас, однако девушка велела себе подождать.

– Поспешай медленно, – она изящно ела икру на поджаренном ржаном хлебе, – но затягивать не стоит, иначе Комитету покажусь подозрительной и я…

Обыскивать обставленный антикварной мебелью номер было опасно, но в ванной Пьер заметил, что нисколько не сомневается в слежке.

– Надеюсь, что хотя бы здесь нет жучков и камер, – он обвел глазами заполнившуюся паром комнату, – принимай душ, а потом моя очередь.

Ради Комитета им приходилось спать в одной кровати. Мишель очень надеялась застать Исаака в городе.

– Но если его нет в Москве, – девушка вскинула голову, – то я поеду в Сыктывкар. Я разыщу его и мы встанем под хупу, то есть мы давно муж и жена…

Над кремлевскими башнями повисла брусничная полоса заката. На улице Горького мягко шуршали шины троллейбусов, перемигивались фарами такси. В чернильном небе зажигались первые звезды. Мишель очнулась от голоса Пьера.

– Есть знаменитое стихотворение вашего революционного автора, – барон пощелкал пальцами, – мais les gens du Kremlin ne dorment jamais.

Мишель удивленно поинтересовалась:

– Это правда, месье Анатоль? Люди в Кремле никогда не спят? – добродушная улыбка комитетчика показалась ей холодной.

– Он хочет сказать правду, но не может, – поняла девушка, – он и сам такой, – месье Анатоль развел руками.

– Это поэтическое преувеличение, гипербола. Вот и солянка, – оживился комитетчик, – кажется, нам не миновать «Московской», месье барон.

Пьер с готовностью согласился: «Не миновать».

Кусая сочный узбекский персик, Саша просматривал отчет месье Анатоля, как он шутливо звал коллегу, действительно носящего это имя. Въехав весной в новый кабинет, полковник Матвеев обустроил его современным образом. Начальник первого главного управления КГБ СССР, генерал-лейтенант Крючков и сам товарищ Андропов предпочитали старомодную роскошь среднеазиатских ковров и тяжеловесного полированного дерева.

Саша терпеть не мог министерский стиль. Дубовые половицы времен министра Берия перебрали, стены побелили. Саша обнаружил себя почти что в каталоге шведской мебельной компании. Предпочитая антиквариат или итальянскую мебель, он признавал, что шведы понимают в дизайне.

Пуленепробиваемое стекло закрывали шелковые шторы, размеренно гудел американский кондиционер. Стола для заседаний ему пока не полагалось, однако по размерам новой вотчины Саша понял, что не за горами очередное назначение. На генеральские погоны он пока не рассчитывал.

– Мне не исполнилось и сорока лет, – хмыкнул Скорпион, – и мы не на гражданской. Нового звания придется подождать, однако заместителем Крючкова может стать и полковник.

Ловко метнув косточку в корзину для бумаг, он налил себе кофе.

На его антикварном столе возвышался белый компьютер. Признавая первенство «К и К» на европейском рынке, Саша предпочитал американские или японские товары. Ему претило пользоваться продукцией заводов проклятого кузена, как он про себя звал миллионера Питера Кроу.