Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– Он покупает Тате цветы, – Пьеру стало горько, – они столько лет женаты, а он возвращается домой с букетом, – Механик в компании белых роз зашагал к метро. Обведя глазами стол, Пьер плюхнулся на антикварный диван.

– На кухне есть выпивка, – пришло ему в голову, – или поехать домой, где найдется не только вино, но и водка?

Он придвинул к себе старомодный телефон. Парижское небо темнело, в лиловой синеве зажигались первые звезды. Замигал огонек транзистора, женский голос грустно сказал:

– В Париже десять вечера. Сегодня четверг, двадцать второе мая, – инспектор вспомнил, что завтра женится Маленький Джон, – для всех, кто сейчас одинок, поют битлы, – Пьер кинул в рот сигарету.

– Она жалела, что когда все случилось, битлов никто не знал, а когда она очнулась ото сна, битлы больше не выступали вместе. Лучше позвони кому-нибудь, – в его записной книжке вычеркнутые имена сменялись новыми, – Амели, Бернадетт, Валери, откуда Гийом, какого черта он здесь делает?

Гийомом оказался куратор в Музее Клюни.

– У меня не было под рукой рабочего блокнота, – Пьер потянулся за карандашом, – надо его вычеркнуть, – осенью Пьер защищал диссертацию по «Даме с единорогом».

– И Надин тоже защищает, – вспомнил он, – выбирай, кому позвонить, – тоскливо зазвенела гитара, Пол тихо запел:

– Michelle, ma belle… These are words that go together well, мy Michelle…

В сердцах отбросив телефонную книжку, Пьер принялся за уборку.

Легкие облака плыли в золотистом вечернем небе. Склоны холмов, теснящихся вокруг озера, зеленели весенней травой. Белые пятна овец рассыпались среди скал.

Издалека слышался стрекот трактора. Плющ вился по каменными изгородям вдоль проселочной дороги. Старинный мост над ручьем порос лишайником. Темные столбы причала расцветили водоросли. Рыба плеснула, уходя на глубину.

Алый поплавок дернулся. Транзистор с раскинувшей крылья бронзовой птицей ожил.

Радио здесь ловило BBC, однако Ник предпочитал местную программу для фермеров.

– Сегодня четверг, двадцать второе мая, – сообщил голос с уютным камберлендским акцентом, – впереди длинные выходные. Погода в округе ожидается хорошая, дожди нам не грозят…

В жестяном ведре плавала форель. Мистер Тезка, как он шутливо называл работника Набережной, представившегося ему тоже Смитом, научил Ника северным цифрам. Так фермеры считали овец.

– Yan, tyan, tethera, methera, – Ник смотал леску, – четырех форелей нам хватит.

Над сарайчиком коптильни вился ароматный дымок. Тетя Марта, покинувшая коттедж в Озерном краю третьего дня, развела руками.

– Ты все понимаешь сам, милый. Полина сестра Фриды, Иосиф ее названый брат. Без них торжество не обойдется, а ты слишком ценен, чтобы тобой рисковать, – Ник ожидал, что тетя пообещает прислать ему кусок свадебного торта.

– Максима и Леону вы тоже держите взаперти, – дерзко поинтересовался Ник, – или им разрешено увидеться с родней? – тетя ласково коснулась его руки.

– Потерпи, милый, – попросила она, – я твоя крестная мать и я к тебе приезжаю. После свадьбы мы появимся в коттедже и скрасим твое одиночество, – Ник помолчал.

– На совещание вы меня пустите, но о севере мне и думать не стоит, – тетя кивнула:

– Нет, милый. Ты британский гражданин, – она показала на беленый потолок коттеджа, – наверху считают, что тебе нецелесообразно покидать страну, – Нику было наплевать на целесообразность.

– Меня маринуют в Озерном краю, – он поднялся, – а остальные берут напрокат визитки и готовятся к свадьбе.

Тетя попыталась утешить его тем, что торжество ожидается семейным. Ник ядовито заметил:

– У нас такая большая семья, что она заткнет за пояс любую светскую свадьбу.

Подхватив ведро, он отмахнулся от назойливого комара. Ник надеялся, что тетя сменит гнев на милость и выбьет, как он выражался, разрешение на его поездку в Америку. Он был готов признаться в истинной цели своего путешествия.

– Хотя тетя обо всем догадалась, – Ник был в этом уверен, – я по глазам ее вижу, – они, впрочем, не обсуждали Розу или Эммануила. Ник не хотел просить разрешения на звонок в Нью-Йорк.

– О таких вещах не говорят по телефону, – Ник упрямо сжал губы, – я должен увидеть Розу и нашего мальчика, – Ник получил недавнюю фотографию девушки. Тетя Марта привезла семейный альбом.

– Посмотри на досуге, – мягко сказала женщина, – ты долго был оторван от родни.

Если тетя и заметила пропажу африканского снимка Розы и Эммануила, она ничего не сказала. Ник вложил фото в новую монографию по физике, полученную от мистера Тезки. Из разговоров со Смитом он понял, что работник службы безопасности разбирается в науке.

– Я читал свежие журналы, – объяснил Ник, – однако больше занимался практическими вещами. Мне надо разобраться в событиях теоретической физики, – снимок Розы и мальчика очутился среди страниц, испещренных математической вязью. Ник смотрел на фото каждый день.

– Она очень красивая, – он тоскливо разглядывал девушку, – ей идет местный наряд, – Роза снялась в цветастом платье и тюрбане.

– Она сняла очки ради снимка, – Ник осторожно касался ее щеки, – но очки ей тоже очень идут, – Эммануил напоминал дедушку, однако Ник видел в нем и свои черты.

– У него мамины глаза, – парень улыбнулся, – цвета жженого сахара. Ему не исполнилось и двух лет, он должен расти с матерью и отцом.

На снимке Эммануил упоенно тряс африканским бубном. Остановившись на песчаном бережке озера, Ник закурил:

– Иосиф с Максимом тоже летят в Америку, – пришло ему в голову, – не говоря о Хаиме. В их компании безопасность мне обеспечена, а обратно я могу не возвращаться, – Ник даже остановился, – мне двадцать пять лет, я сам решу, где мне жить.

Америка приняла бы его с распростертыми объятьями.

– Даже если я не займусь военными проектами, – он слушал перекличку птиц над озером, – мы с Розой любим друг друга и должны быть вместе, – тетя Марта рассказала о новой девочке доктора Гольдберга.

– Насчет имени они молчат, – смешливо добавила тетя, – ее называют в синагоге в следующую субботу. Погоди, – она внимательно посмотрела на Ника, – что произошло, когда ты увиделся с Иреной в Цюрихе? – Ник не собирался выворачиваться, как он это называл, наизнанку.

– Службы безопасности и так все знают обо мне и Марте, – разозлился Ник, – нечего давать им личную информацию, – он пожал плечами.

– Ничего, тетя. Мы выпили кофе и появились головорезы Ритберга, – в последние недели Ник только и делал, что говорил о Ритберге и фон Рабе.

– И о проклятых ракетах, – он аккуратно потушил окурок, – и о Марте, – Ник немного побаивался Питера. Эксквайр приезжал в Озерный край после свадьбы в Банбери.

– Он понимает, что мы не могли спасти Марту, – вздохнул Ник, – ему двадцать семь, а не семнадцать, у него холодная голова. Впрочем, у бухгалтера она никогда и не была горячей, – Ник ожидал, что миссии удастся привезти Марту с Эллсмира.