Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том седьмой

– Очень вкусно, – он прожевал кусок, – только вам нельзя сгущенку… – Исаак поднял бровь.

– Мы с Ривкой варили ее в банке, – парень ухмыльнулся, – а потом перелили в пакет. Без младших, иначе они стали бы клянчить, – в комнате для свиданий поставили уродливый алюминиевый чайник.

– Даже электрический, – Исаак повертел разлохмаченный черно-белый провод, – хорошо, что я никуда не езжу без кофе. Я взял и кипятильник, но у вас самая современная техника… – смешливо фыркнув, Павел вытянул длинные ноги в разбитых лагерных ботинках.

– Парни говорили, что в семейных комнатах даже стоят холодильники, – кивнул он, – а с кофе ты хорошо придумал… – у них оставалось немногим менее часа.

– Семейные свидания длятся три дня, – вспомнил Павел, – но у меня нет близких родственников, – он отогнал мысли о заочницах, как их называли на зоне.

– Я любил Лауру, – вздохнул Павел, – но я не имею права обременять ее моими чувствами, а что касается других девушек, то Лазарь Абрамович сказал бы, что нельзя ставить преграды перед слепым, – он распорядился:

– Вытаскивай блокнот, – юноша полез в карман куртки, – а лучше все запоминай, – Павел велел себе не думать о гибели Гудини.

– Еще одна галочка у имени твари, – он сжал руку в кулак, – придет время и побежденные станут победителями, – Исаак быстро рассказал ему семейные новости. Узнав о рождении второго племянника, Павел улыбнулся:

– Я Ворона никогда не видел, а ты с ним встречался в здешних местах. Что он за парень? – Исаак помешал кофе в складном туристическом стаканчике.

– Любит трепать языком, – хмуро сказал юноша, – который у него отлично подвешен. Он аристократ, а вокруг Нади всегда… – он повел рукой, Павел согласился:

– Болтались яркие личности. Я напишу Ане с Надей, – он надорвал подкладку тюремной робы, – и держи еще один конверт, – получив вызов на свидание, Павел не поверил своим ушам.

– Фаина Яковлевна не могла приехать, у нее дети на руках, – он сначала не узнал высокого парня, поднявшегося ему навстречу. С бородой Исаак Бергер смахивал на скандинавского викинга.

– Ты, кажется, стал выше меня, – одобрительно сказал Павел, – я метр восемьдесят пять, – Исаак блеснул белыми зубами.

– Всего на два сантиметра, но у меня растущий организм.. – растущий организм отказывался от сладостей, однако Павел велел:

– Ешь. Парни говорили, что в поселке есть гастроном, но там тебе даже хлеба не купить, – на работе считали, что Исаак не обедает в столовой из экономии.

Он вставал в пять, чтобы окунуться до молитвы в стылую микву малаховской синагоги. Утренную молитву Исаак бормотал в пустынном тамбуре ранней электрички.

– Мы начинаем работу в восемь, – объяснил он отцу, – а в Малаховке шахарит только в семь утра… – Исаак пока освобождался раньше других.

– Ненадолго, – посетовал он, – через полгода я стану совершеннолетним и с сокращенным рабочим днем можно проститься, – Аркин уговаривал его поступить в институт с военной кафедрой.

– Тебе нравится геология, – заметил начальник, – ты слушал Александра Моисеевича, развесив уши…

Так же Исаак слушал рассказы дяди Джо о добыче нефти с морского дна и поисках алмазов.

– И руки у тебя приделаны нужным концом, – добавил Аркин, – в геологии это полезно, – старые работники мастерских не могли нахвалиться на Исаака.

– Еще бы, – он взял у Павла хорошую сигарету, – я не прогульщик, не лодырь и не пьяница, – Исаак, правда, отказывался вступать в комсомол.

– Меня еще и поэтому не пустят в институт, – невесело сказал он Аркину, – нет, Яков Григорьевич, обойдусь профессиональным образованием, – узнав, что Исааку надо, по его выражению, отмазаться от армии, Павел отмахнулся:

– Ничто не может быть проще. Телефоны можешь записать… – он диктовал, не сбиваясь.

– Я знаю семь языков, – Павел заметил изумленный взгляд юноши, – с памятью у меня все в порядке, – кроме теневой столицы Исаака, с резниками, сватами и раввинами, была и вторая Москва.

– Вернее, третья, – поправил себя юноша, – где за деньги тебе сделают все, что угодно, – Павел добавил:

– Насчет метрики позвони моему тезке, – он со значением кашлянул, – с такими бланками дело обстоит проще, но все будет стоить денег, как и твой белый билет, – Исаак заодно дал полный отчет по благотворительным тратам, как это называл юноша.

– Хорошо, – Павел задумался, – и если Виктор даст о себе знать… – Исаак кивнул:

– Я к нему съезжу. Я думаю в отпуске завербоваться в геологическую партию. Надо посмотреть на Сибирь вольными глазами, пока меня не отправили туда за казенный счет, – Павел сварливо сказал:

– Сплюнь через левое плечо, хотя у вас так не делают. Конверт, – он кивнул на весточку для Лауры, – пусть дойдет до тети Марты, она разберется, куда его переслать, – Павел справился с перехватившими горло слезами, – что касается маленькой Марты и твоей сестры, то я уверен, что они найдутся. У Марты больше разума в голове, чем у нас всех, вместе взятых… – Исаак вытащил из кармана фотографию.

– Мы породнились, – неловко сказал юноша, – слушай, как все вышло… – Павел рассматривал скромную блузку девушки, аккуратно уложенные каштановые волосы. Михаэла Гольдберг кого-то ему напоминала.

– Очертания лица знакомые, – Павел побледнел, – ерунда, я ошибаюсь. Хотя у меня хороший глаз… – Исаак еще более неловко добавил:

– Ты названый брат Ане с Надей, как Михаэла им названая сестра… – Павел залпом допил кофе.

– Не руби кошке хвост по кусочку, как говорят англичане, – посоветовал он, – говори все до конца… – в комнате тикали часы, в зарешеченное окошко била вьюга.

– Ей нельзя сюда приезжать, – твердо сказал Павел, когда Исаак замолчал, – так ей и напиши. Никогда, ни под каким именем, ни с каким паспортом. Нельзя и все… – юноша замялся:

– Павел, но ведь он может быть давно мертв… – снаружи загрохотали сапоги, Павел раздул ноздри.

– Он меня переживет, – пронзительно заверещал звонок, – и помни, ты мне ничего не говорил, а я ничего не слышал.. – появившийся на пороге вохровец скомандовал:

– Свидание закончено… – пожав руку Исаака, Павел скрылся в бетонном коридоре.

Мелкий снежок сыпал на белокаменные ступени особняка. Легкие хлопья цеплялись за пожухлые лепестки поздних роз в пустынном саду, оседали на ветвях голубых елей. Канадский клен еще багровел листьями, вода мраморного фонтана журчала в резной чаше.

Утренние птицы перекликались над усыпанными гравием дорожками, издалека слышался лай собак. Немецкая овчарка, раскинувшаяся на текинском ковре, заворчала. Встрепенувшись, пес навострил уши. Он лежал рядом с детской кроваткой беленого дуба, увенчанной бархатным балдахином. Пес стрельнул янтарным глазом в сторону кашемирового одеяла.