Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой

– Огромный. Жаль, что мне никак не увидеться с Виктором. Непонятно, где он сейчас, – Ария задумался:

– Скорее всего, в Москве. Карагандинских дельцов защищаю не я, но вся компания сидит в Лефортово. Виктора Алексеевича могли привезти сюда для очных ставок. Комитет, кстати говоря, может свести и вас двоих, – Павел пожал плечами.

– Мы ничего не скажем, но хотя бы встретимся друг с другом, – в Троицке Павел признался Семену Львовичу, что он никого не убивал. Выслушав его, Ария поднял бровь.

– Казус, достойный учебников по адвокатуре. Как снизить предполагаемый срок наказания для невинного человека… – Павел, впрочем, не рассказал адвокату о родне, застрявшей в Казахстане.

– О них речь нигде не зайдет, – успокоил он себя, – главное, чтобы они успели добраться до границы и миновать ее, – с точки зрения Павла, новое обвинение было ему только на руку.

– Но не с точки зрения срока, – угрюмо поправил себя он, – Комитет отвесит мне не меньше десятки. Однако пройдет время, прежде чем они оформят дело. Значит, в Казахстане тоже появится время для побега, – официально он получил на руки только постановление о взятии его под стражу по обвинению в непредумышленном убийстве, совершенном в состоянии аффекта.

Психиатрическая экспертиза в институте Сербского, куда Павла возили под конвоем, прошла без сучка без задоринки. Ария сообщил ему, что доктора определили у него тяжелую депрессию.

– Я не удивлен, – мрачно сказал Павел, – невозможно жить в этой стране и не страдать от депрессии, – адвокат согласился:

– Очень здравые слова. Имей мы дело с вашим предыдущим так называемым преступлением, я в два счета доказал бы, что факт измены покойной гражданки Штейнман вверг вас в еще более депрессивное состояние, вылившееся в агрессию по отношению к ней, – он пошуршал бумагами.

– Учитывая ее подтвержденную беременность, – Павлу стало горько, – такое поведение еще более объяснимо, – Павел хмуро отозвался:

– Но первое преступление поглощается вторым, более тяжким. Только что они мне собираются пришить? Я не спекулировал мехами и не держал под полом валюту с золотом, – Ария хмыкнул:

– В вашей квартире устроят обыск. Достаточно одной левой зажигалки, Павел Наумович, чтобы вас обвинили в связях с карагандинскими махинаторами…

Поездка в институт Сербского и встречи с адвокатом были единственными развлечениями Павла. Обвиняемым, правда, разрешали пользоваться отличной библиотекой, собранной в Бутырках. В каталоге попадались даже иностранные книги. Павел читал полузабытых довоенных авторов. Тома украшали лиловые штампы, принадлежавшие еще НКВД. Он развлекал завмага и фарцовщиков байками о «Мосфильме» и рассказывал им о заграничных путешествиях.

– На зоне вы не пропадете, Павел Наумович, – уважительно сказал завмаг, – вас поставят заведовать библиотекой, вы все-таки писатель, – Ария приносил ему хорошие сигареты и термосы с кофе. Передав через адвоката записочку смотрящему, Павел узнал, что в Караганду отправили весточку об его аресте.

– Семья поймет, что со мной произошло, – вздохнул он, – бедная Лаура, неизвестно, когда мы увидимся, – Павел надеялся на возвращение в Москву Исаака Бергера.

– Он заберет мой портфель из камеры хранения, – порядки в Бутырках были либеральные, днем разрешалось лежать на нарах, – смотрящий узнает, на какую зону меня отправили, – Павел надеялся, что его не загонят в засекреченное место, – Исаак напишет мне, а остальное дело техники. В синагоге иногда появляются иностранцы, он передаст сведения обо мне на запад, – Павел часто думал о покойной Дануте.

– Она работала на Комитет, – ему стало тоскливо, – не со мной, но работала. Но признайся она во всем, я простил бы ее. И Джошуа простил бы Аллу, только она не успела все ему рассказать, – Павел очнулся от стука зарешеченного окошка.

– Гражданин Левин, – позвал охранник, – на выход, – Павел ожидал, что ему заодно прикажут собрать вещи.

– Нет, вроде милиция пока сопротивляется Комитету, – он даже улыбнулся, – в Лефортово меня не переводят, – завмаг озабоченно спросил:

– Павел Наумович, куда вас везут… – Павел пожал плечами:

– Как говорится, вызов для совершения следственных действий, – высоко подняв голову, он покинул камеру.

Камеру для проведения очных ставок в тюрьме Лефортово украсили знакомым Саше плакатом. Он лениво рассматривал вдохновенное лицо молодого человека. За спиной юноши дымили трубы заводов: «Советский суд на страже прав граждан!» – сообщали алые буквы. С точки зрения Саши, права бывшего Фокусника никак не нарушались.

– В Бутырках мягкий режим, – Саша взглянул на часы, – адвокат, наверняка, обеспечивает его сигаретами, кофе и шоколадом, – очная ставка между Левиным и Лопатиным начиналась через несколько минут. Оставив Лару и Мотю заботам товарища Котова, Саша вернулся в город. Жена и сын приезжали в Москву ко Дню Победы. Военный парад должен был состояться только в следующем году.

– Это круглая дата, – хмыкнул Саша, – но лучше устраивать его каждый год. Надо воспитывать патриотизм в молодежи, – на Бородинском поле они провели почти весь день. На День Победы Саша собирался сводить сына в музей вооруженных сил.

– Лара отдохнет, – ласково подумал он, – мы с Мотей покатаемся на речном трамвайчике, сходим в Парк, – утро Саши началось со звонка товарища Андропова. Поздравив его с удачным развитием дела, начальство, тем не менее, поторопило Сашу.

– Со мной связывался товарищ Свирский, – недовольно сказал Андропов, – Лопатина этапируют в Усть-Кут, откуда он отправляется вниз по реке Лена. Дорога долгая, министерство среднего машиностроения не хочет терять время, – Саша с удовольствием думал о будущей судьбе Лопатина.

– Он заработает туберкулез и сдохнет в вечной мерзлоте, – Саша полистал тощую папку зэка, – надеюсь, что и Левина суд загонит в какую-нибудь дыру…

Получив необходимое вещественное доказательство после обыска на квартире Фокусника, прокуратура переквалифицировала дело. Левина обвиняли в содействии расхищению государственного имущества в особо крупных размерах. На расстрел или максимальный срок наказания в пятнадцать лет Саша не рассчитывал.

– Левин сам не расхищал, а только содействовал, – пожалел он, – и у него отличный адвокат. Но жалкой пятеркой он не отделается, – очная ставка была формальностью, но Саша настоял на встрече заключенного Лопатина и обвиняемого Левина.

– Они знакомы с юношеских лет, – сказал он коллегам из экономического отдела, – может быть, кто-то из них разговорится, – дверь стукнула, Саша поднялся. Фокусника привезли из Бутырок первым.

– Его пока не брили наголо, – понял Саша, – парикмахер приходит к осужденным после вынесения приговора. Проклятый мерзавец, он и в тюремной робе выглядит аристократом, – Саше показалось, что в камере повеяло французской туалетной водой. Серые глаза Левина без интереса взглянули на него.