Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том третий

– Ей пойдет, – он полюбовался тусклым блеском серебра, – и браслеты пойдут, – оказавшись в Тегеране, Виллем затосковал по жене. Он заставлял себя отгонять эти мысли:

– Правильно сказал Волк, – дядя провожал их в Париже, – надо думать только о деле, иначе есть опасность не сделать дело вообще…, – такое, по мнению Виллема, было невозможным:

– Взялся за гуж, не говори, что не дюж, – пришло ему в голову, – пока все идет хорошо, – барону захотелось сплюнуть через левое плечо, – пусть идет и дальше, – переход границы на хребте Копетдаг прошел, как выразился месье Механик, словно по маслу:

– Он подтянул русский язык, – уважительно подумал Виллем, – Тата от него не отставала. И дядя Эмиль неплохо говорит, только мычит и заикается, – Монах усмехнулся:

– Словно я вернулся в военные времена, но тогда я хромал и мычал по-настоящему, – Виллем поднял бровь:

– Вы не говорили, что мычали, – дядя хмыкнул:

– Пару месяцев в сорок третьем году, после контузии. Я отлежался по безопасному адресу на ферме, но долго разлеживаться не пришлось, – он повертел ободранный костыль с разлохмаченным дерматином:

– На совесть сделано, – заметил Монах, – на Набережной не зря едят свой хлеб, – костыль привез в Париж Волк. Он же доставил миссии безукоризненные советские документы. Виллем стал сыном инвалида первой группы, некоего товарища Волкова. Механик получил вторую группу инвалидности:

– Джо кореец, -Виллем оглянулся, – а Иосиф немец Поволжья, как мы и планировали, – немец Поволжья, в обтерханных летних брюках, сандалиях и расстегнутой на груди рубашке изучал щит со свежими газетами. У Виллема было хорошее зрение:

– Автоматическая станция Луна-16 успешно выполняет программу научной работы, – прочел он, – готовится к эксплуатации комплекс орошения Дальверзинской степи водам реки Сырдарьи…

От границы до Ашхабада они добрались на попутном грузовике. Парень-туркмен за рулем шел в столицу порожняком:

– Я фрукты привозил, – он белозубо улыбнулся, – здесь обкомовская дача, – долина тонула в зелени, с шоссе виднелись белокаменные особняки на холмах, – вы, наверное, туристы? – Виллем подтвердил:

– Туристы. Мы из Казахстана, из одного колхоза. У нас отпуск, мы ездили в Бухару и Самарканд, – они, впрочем, не собиралсь посещать достопримечательности:

– Нам надо добраться в Чарджоу, – Виллем вытащил ободранный кошелек, – оттуда мы спустимся по Амударье до моря. Паромы с южного побережья отправляются в Аральск. Мы потратим меньше времени, чем трясясь по железной дороге, – он в последний раз посмотрел на коралловые бусы:

– Куда я их потащу, – вздохнул Виллем, – я куплю для Аннет что-нибудь в Тегеране, – он помнил последний поцелуй жены:

– Ни о чем не волнуйся, – серьезно сказала она, – я присмотрю за Ладой и Мишель, а в остальном, – девушка повела рукой в сторону папок на рабочем столе, – мне есть, чем заняться, не принимая во внимание будущую монографию и уроки в школе, – Виллем понял:

– Она пошла преподавать, сегодня шестое сентября, – жара в Туркмении не спадала, – и она, наверное, все поняла насчет ребенка, – он почувствовал, что краснеет, – когда я уезжал, ничего не было ясно, – Джо, с плетеной корзинкой абрикосов, появился рядом с Иосифом:

– Надо забирать инвалидов с рынка, – им предстояло найти ночлег, – поезд в Чарджоу только завтра, – Виллем достал рублевку. В киоске продавали и журналы:

– «Здоровье», пожалуйста, – девушка на обложке напоминала Аннет, – и «Огонек», – парень на снимке смахивал на Маленького Джона, – спасибо, – Виллем сгреб сдачу с блюдца. Девушка проводила глазами вышитую тюбетейку на бритом затылке:

– Колхозник, – решила она, – или вообще бывший зэка, у него татуировка на руке. Видно, что он женат, повадка у него такая, – она томно потянулась, – повезло его жене, нечего сказать, – динамик опять ожил:

– Сегодня вечером состоится трансляция матча «Арарат —Пахтакор», – сообщил диктор, – игра чемпионата СССР проходит в Ереване, – сунув журналы под мышку, Виллем поинтересовался у Иосифа: «Что пишут?».

– Горячая пора для транспортников, – с легким акцентом сообщил кузен, – на линии выведено рекордное количество подвижного состава, – Виллем стащил из корзинки абрикос:

– Значит, и мы двинемся на север…

Выйдя на залитую солнцем привокзальную площадь, они направились к троллейбусной остановке.

– Исаков прорывается вперед и сравнивает счет, – закричал комментатор, – болельщики «Пахтакора» ликуют, – за окном панельной пятиэтажки послышались возбужденные голоса. Жильцы, рассевшиеся на скамейках у подъезда, слушали трансляцию матча по радио.

– Мы тоже ликуем, – Иосиф потянулся за бутылкой французского коньяка, – пусть мы и не поддерживаем «Пахтакор». Я лично, – майор Кардозо бросил в рот соленую фисташку, – болею за армян, потому что армяне – это почти евреи…

Даже доктор Гольдберг, пребывающий, как подумал Виллем, в кислом настроении, не мог не рассмеяться:

– Вам повезло, – Маленький Джон подставил кузену бокал, – вы не кормите клопов в Доме Колхозника, а оттягиваетесь на упакованной хате, – Виллем знал модные русские словечки от жены, но все равно восхитился:

– У тебя акцент пропал, – Маленький Джон завернул почти шашлык, как сказал Джо, в тонкую лепешку. Из рта кузена торчали перья зеленого лука, он энергично жевал:

– Я не разгуливаю по операм, – сочно сказал граф Хантингтон, – я член рыболовецкой артели нашего завода, – он подмигнул Виллему, – на такой работе у тебя тоже пропал бы акцент, хотя у тебя его никогда и не было.

Юноша бросил взгляд на закрытую дверь с фальшивой лепниной, ведущую в спальню:

– Они взяли почти шашлык, бутылку коньяка и второй час там сидят. Витьке надо поговорить с отцом…

Маленький Джон еще не верил, что миссия действительно оказалась в СССР:

– Мы наткнулись на них на Русском Базаре, а в первый раз Витька видел месье Марселя в ЦУМе, -он скрыл улыбку, – они встречаются на флагманах советской торговли, – ныне отсутствующий хозяин хаты тоже работал в торговле:

– Он директор городского универмага, – со значением сказал Маленький Джон, – хата не семейное, а любовное гнездышко, – директор пребывал на курорте:

– И не один, – граф Хантингон поднял палец, – а с продавщей из отдела женской одежды. Но им и здесь, как видите, было весело, – на полированной стенке, как назвал ее юноша, лежала стопка ярких журналов. Виллем отвел глаза:

– Я и раньше таким не пробавлялся, – он смутился, – и Джо тоже в ту сторону не смотрит, – на квартире граф Дате наконец-то смог раскрыть рот:

– Я словно Генрик, – угрюмо заметил Джо, – я наловчился читать по губам, – они передали Маленькому Джону семейные новости. Кузен смешливо сказал: