Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том первый

На взлетную полосу за холмами охранников не посылали, но Иосиф часто слышал над головой жужжание легкой машины. У фон Рабе имелось два пути отступления:

– Река, воздух и шоссе в Виктория-Фолс, – напомнил себе майор, – у мерзавца новый джип…, – фон Рабе ездил на американской машине. Сзади всегда шла вторая, с охранниками:

– Пока он почти не выбирался с виллы, – Иосиф вертел портсигар, украшенный прусским орлом, – именно его надо было назвать Пауком…

Старший благоговейно коснулся гравировки на серой стали портсигара:

– Год видишь…, – Иосиф кивнул: «Сорок третий». Охранник усмехнулся:

– Я тогда был мальчишкой, двадцати трех лет. Здесь написано:

– За помощь делу рейха и фюрера, – он поднял палец, – Каунас, Девятый Форт…

Иосиф поинтересовался:

– Где это – Каунас?

Старший вздохнул:

– Хороший ты парень, Йост, но тебе не помешало бы образование. Каунас в Литве, в Европе, – он затянулся сигаретой, – ты, надеюсь, слышал о фюрере…, – Йосиф отозвался:

– Он герой белого дела, он боролся с жидами…, – старший одобрительно заметил:

– Именно так. Я служил во вспомогательных литовских частях. Потом, – он постучал по портсигару, – я попал в Италию, – Иосиф предполагал, что охранник завербовался в иностранный легион СС, – а в сорок пятом году перебрался в Африку…, – в Девятом Форте во время войны уничтожали евреев:

– Даже если он скажет мне его фамилию, – понял Иосиф, – это ничего не даст. Он давно поменял все документы, как сделал фон Рабе…, – утром мимо них пронесся джип босса, как здесь называли господина Ритберга:

– Он летит в Солсбери – объяснил старший охранник, – на обед с премьер-министром. Но жену он в столицу не взял, – старший усмехнулся, – миссис предпочитает сидеть дома, как и положено хорошей супруге…, – Полину здесь считали женой фон Рабе. Иосиф пока не видел кузины:

– На виллу нас не пускают, – он спокойно курил, – мне еще надо понять, где заложить взрывчатку…, – через Маленького Джона он передал кузенам план комплекса:

– Но только наземной части, – у бассейна раздался собачий лай, – в здание мне пока не попасть…

Иосиф пронес на территорию совсем немного взрывчатки. Охранников не обыскивали, однако он не рисковал надевать нательный пояс:

– Кое-что я рассовал по карманам, – он присмотрелся к подстриженным деревьям сада, – но мы с Джоном нашли надежное место для хранения в лагере…, – сейчас у них было двадцать килограммов тротила:

– Два из них теперь спрятаны на вилле, – Иосиф потушил сигарету, – инженеры подумают, где лучше разместить заряды…, – от Полины он помощи не ожидал:

– Она мне вряд ли поверит, – мрачно понял Иосиф, – у нее не работает голова, она думает только одним местом, если вообще думает…

Собеседование с господином Ритбергом прошло мирным образом. Иосиф хорошо помнил настоящее лицо фон Рабе:

– Мы со Шмуэлем были детьми, но некоторые вещи не оставить в прошлом, как бы ты не старался. Впрочем, сейчас мне это только на руку…, – господин Ритберг совершенно не походил на свои фотографии военного времени:

– И на себя самого, каким я его помню, – хмыкнул Иосиф, – но глаза у него остались теми же самыми. Однако глаза не доказательство, как не доказательство и шрамы, учитывая, что они, наверняка, сгладились…, – от тети Марты он услышал о родинке на плече фон Рабе:

– Я видела его на пляже, – невесело сказала женщина, – но родинка – вещь косвенная…, – Иосиф заметил:

– Тупица говорит, что в Швейцарии фон Рабе носил старый Panerai…, – тетя согласилась:

– Кажется, часы у него остались теми же самыми. Будем надеяться, что он не избавился от гравировки…, – Иосиф выучил наизусть дарственную надпись от Черного Князя Боргезе.

На встрече с Ритбергом он заметил на загорелой руке босса военного вида хронометр:

– Модель сходится, – поздравил себя Иосиф, – часы стальные, господин Ритберг очень скромен.

Готовясь к миссии, он провел неделю в Хэмпстеде, отъедаясь круассанами и домашним джемом. Иосиф играл с двойняшками и слушал Пауля, пересказывавшего телепередачи. Лев и Цила уверенно ходили и начали лепетать:

– У них две пары родителей, – Иосиф поймал себя на улыбке, – но первыми словами у них стали вовсе не папа с мамой, а скрипка и кино…, – собака у бассейна утихомирилась. В шатре блеснули рыжие волосы. Иосиф небрежно поднялся:

– Я обойду территорию, – старший охранник слушал по радио крикетный матч, – и скоро надо обедать…, – он вспомнил веселую возню двойняшек, ласковый смех Пауля:

– Фон Рабе никого из них не оставил бы в живых, – Иосиф стиснул руку в кулак, – если Полина меня выдаст, я не доживу до завтрашнего утра. Но больше ничего не остается, мне надо исполнять свой долг…, – он спокойно пошел к бьющемуся на ветру шелку шатра.

Спальню виллы отделали мозаикой из муранского стекла. Стены словно светились в полутьме:

– Я хочу, чтобы здесь все радовало глаз, – Полина помнила его уверенный голос, – это копия, но картина подходит по стилю…, – теперь Полина не была уверена, что перед ней действительно копия этюда Климта к «Поцелую»:

– Внизу тоже висит копия, только Матисса, – девушка старалась даже дышать неслышно, – Макс смеялся, что, потратив все деньги на виллу, он не может позволить себе подлинники картин…, – в гостиной висели и другие полотна:

– У меня в гардеробной еще одна копия, – Полина скосила глаза на его безмятежное лицо, – «Одалиска» Энгра. Он говорит, что девушка на картине напоминает меня…, – длинные ресницы Макса немного дрожали:

– Он всегда крепко спит, – Аттила свернулся клубочком у низкой кровати, – он приехал из Солсбери в хорошем настроении…, – Полина получила роскошный букет роз:

– В нашем саду они зацветут только осенью, – ласково сказал Макс, – мне хотелось тебя побаловать. Держи шоколад, – он вручил Полине пакеты, – я привез и шампанское…

На вилле имелся винный погреб, но Полина привыкла к подаркам:

– Я привыкла не задавать вопросов, – на антикварном китайском столике тикали серебряные часы, – привыкла верить каждому его слову…, – она видела и родинку на плече и старый шрам на левом боку:

– Его ударила кинжалом моя мать, – Полина боролась с тошнотой, – почему мне никто ничего не рассказывал? Я выросла в неведении о случившемся до моего рождения и после него…, – теперь она знала, что могила ее матери – только фальшивка:

Девушка закусила губу:

– Папа и Маленький Джон оберегали меня, а Иосифу на мои чувства наплевать. Но пусть лучше так, чем ходить вокруг да около…, – у бассейна Полина едва успела ахнуть. Кузен носил потрепанные штаны хаки и тропическую рубашку:

– Заткнись и слушай, – Иосиф оглянулся, – у меня есть всего пять минут, поэтому говорить буду я, – за пять минут Полина узнала больше, чем за последние пять лет: