Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том пятый

– Но Джонатана, вернее, Джона, никак не вернуть к левакам, – она прислонилась к стене, – старший Джон на такое не пойдет…

Марта не заикалась о доскональной проверке будущей графини Хантингтон, мисс Орлы О’Коннор. Пара обреталась в дешевой квартирке в рабочем квартале Ньюкасла:

– Они делают вид, что залегли на дно, – Джонатан поддерживал связь с ИРА, отправляя открытки в Дублин, – но ему ничего не сообщали о готовящихся акциях…, – Марта предложила собрать подробное досье на девушку, но герцог поморщился:

– Оставь, – отрубил старший Джон, – мальчик счастлив, они любят друга…, – Вера тайно навещала Ньюкасл, ездил туда и герцог, – учитывая, что Полина…, – он не закончил, – в общем, я не позволю оскорблять мою невестку подозрениями. Она актриса, творческий человек, у них всегда обширные знакомства…, – герцог усмехнулся, – в том числе и в левых кругах. Ты же не подозреваешь Аарона Майера в связях с ИРА или русскими…

Марта не подозревала, но ее все равно что-то беспокоило. Свадьбу назначили на предпоследнее воскресенье августа:

– Двадцать первое число, – Марта полистала календарь, – Клара и Джованни будут в Вене, но венчание предстоит очень тихое…, – старший герцог вел невесту к алтарю, свидетелями были Марта и Волк:

– Они приедут на барже из замка, – шлейф у Орлы несли Чарли и Эмили, – а Маленький Джон подождет невесту в церкви…

После свадебного обеда Марта улетала на север. Густи переводили в тюрьму на острове Уайт. Беби, пока не получивший имени, возвращался с Мартой в Лондон:

– Дома станет веселее, – она потерла руками лицо, – Клара тоже ждет внука…, – по ногам ударило холодом из приоткрывшейся двери. Марта поежилась:

– Внуков еще надо увидеть, – услышала она неприятный смешок, – не лезь, куда тебя не звали, оставь пустое любопытство…, – Марта упрямо встряхнула головой: «Увижу». Бросив халат на спинку стула, она подхватила сумочку:

– Андреас спит, бедный мальчик, – Марта задержалась на пороге кабинета, – надо найти междугородный телефон…

Она зашагала по пустынному коридору к серому железу индустриального лифта.

Номера в пансионе, выходящем окнами на Эльбу, снабдили кухонным углом. На плитке пыхтела кастрюлька с овсянкой. Сняв кашу, Марта полила ее ягодным киселем:

– Генрих его любил, – вспомнила женщина, – летом в Пенемюнде я покупала малину и чернику и варила кисель…, – из Гамбурга она намеревалась полететь в Западный Берлин:

– Если я здесь, – заметила Марта во вчерашнем телефонном разговоре с Волком, – то заодно повидаю мальчика…, – Шелти звонко залаял. Волк отозвался:

– Мы собрались на прогулку под бдительным оком твоих коллег…, – три неприметные машины круглосуточно дежурили на Ганновер-сквер, – а что касается парня, то уговорила бы ты его вернуться в Лондон…, – муж помолчал, – теологию можно изучать и в Кембридже.

Марта понимала, что старший сын не покинет Западный Берлин:

– Генрих считает, что оставаться в городе его долг, – она заварила кофе, – пусть и рядом с агентами Штази. И о Маше с Феденькой пока нет никаких вестей, – она напомнила себе, что Павел не может позволить себе излишнего риска:

– Марта сидит на Полигоне, а в Аральске, где застрял Питер или в Сыктывкаре, у Нади, интуристы не появляются…, – перед возвращением в СССР Павлу Левину удалось отправить единственный конверт, пришедший на адрес епископа Кардозо в Асунсьон:

– Он не нашел ни Лауры, ни Полины, – Марта вышла с сигаретой на балкон, – но он встречал их в Буэнос-Айресе…, – Марта видела надежду в глазах Джованни и Джона:

– Они считают, что девочки отыщутся, то есть я их отыщу…, – Марту охватила тяжелая усталость, – но как это сделать? С Полиной в кафе сидел высокий светловолосый мужчина…, – сигарета выпала из ее пальцев:

– Фрида упоминала, что в это же время Макс возил ее и Адольфа в Аргентину. Она вернулась в Европу, а эти двое отправились куда-то еще…, – Марта зашевелила губами, – потом Августин сообщил, что Адольф торчит в Адлерхофе, но Макс туда не доехал…, – она выхватила из кармана жакета записную книжку:

– Павел видел Полину в Буэнос-Айресе через десять дней после его встречи с Лаурой в музее…, – Марта начертила график предполагаемых поездок девушек, – Полина была с высоким и светловолосым мужчиной…

Марта знала, каким обаятельным может быть деверь:

– Полине семнадцать, у нее кипит кровь. Я сама в семнадцать лет влюбилась в Генриха, думая, что он нацист, каких поискать. Но мне тогда было все равно. И Ционе было семнадцать, когда она встретила Макса…, – Марта вспомнила о мальчике, Исааке, живущем в семье Бергеров:

– Они ничего не говорили малышу, но они и не знают, кто его отец. И насчет Ционы они ничего не знают, то есть только ее фамилию…, – связаться с Бергерами было невозможно, но Марта надеялась, что рав Лейзер согласится свидетельствовать в раввинском суде:

– Он прошел партизанский отряд и сталинские лагеря, – Марта смотрела на ежедневник, – для него судьба человека важнее, чем строгое следование букве закона. Волк всегда говорит, что кроме буквы, есть еще и дух…, – она решила пока не делиться с Джоном своими выводами:

– Во-первых, непонятно, где искать Максимилиана, если с Полиной был действительно он, – Марта захлопнула книжку, – а во-вторых, Джон может, как бы это выразиться…, – она предполагала, что герцог вряд ли обрадуется новостям:

– Сначала надо все подтвердить, – решила Марта, – а пока стоит поговорить с Андреасом…

Она успела связаться с Парижем, позвонив по рабочему телефону Пьера. Выяснилось, что племянник получил информацию об ограблении в Гамбурге:

– Почерк леваков, – сказала Марта по телефону, – мой дедушка, – она невесело улыбнулась, – тоже занимался экспроприациями якобы награбленного, как тогда заявляли революционеры. Только они не пользовались АК-47, но об этом ты в факсе Интерпола не прочтешь…, – Пьер отозвался:

– Зато я увидел Магдалену Брунс…, – она услышала в голосе инспектора смешок, – хотя с таким качеством она больше похожа на «Черный квадрат» Малевича…, – Марта пообещала отправить в Париж хороший снимок. Она не хотела говорить Пьеру о своих подозрениях насчет пожара на ферме:

– Я ничего не докажу, – с кухоньки доносился стук ложки, – а Лаура его мать. Пьер мне не поверит и правильно сделает…, – она вернулась в комнату. Глаза Андреаса были заплаканы, однако парень выглядел лучше:

– Спасибо, тетя Марта, – он поднял светловолосую голову от тарелки, – все вкусно, как у…, – еще юношеский голос сломался. Марта положила маленькую руку на его большую ладонь:

– Ничего, милый, – женщина помолчала, – говорил ты с сестрой…, – Андреас кивнул:

– Я их нашел в Бергене. Приятели папы в Осло дали телефон пансиона, где они остановились…, – Эмилия с Юханом Андерсом возвращались в Норвегию: