Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том пятый

– Меня больше интересует, как горит огонь, чем для чего он горит. Мы с вами ровесники…, – она упорно смотрела в беленую стену кельи, – мне девятнадцать…, – Бруно подмигнул ей:

– Все равно, я старше. Договорились, – он вытер миску краюхой хлеба, – вы меня учите древнееврейскому языку в обмен на уроки морского дела…, – Констанца кивнула:

– Мы сюда плыли. На континенте война…, – английский король с армией не вылезал из Нормандии, – путешествие по суше опасно, хотя на море тоже неспокойно…, – Бруно признался:

– Я дальше Рима не бывал. Мой отец с севера, издалека, – парень помолчал, – матушка познакомилась с ним в Риме, когда она готовилась принять обеты. Но не приняла, – Бруно собрал грязную посуду, – вместо обетов получился я, но папа умер до моего рождения. Матушка говорила, что он был рыцарь, – парень остановился, – он мне и дал такое имя, вернее, просил меня так назвать…, – Констанца задумалась:

– Может быть, он был немец, имя похоже на тамошнее…, – она, наконец, взглянула на парня.

Бруно немедленно зарделся. Посуда с грохотом полетела в деревянный чан, стоящий при входе в келью:

– Я все вымою, не беспокойтесь, – пробормотал парень, – и я вас могу научить готовить. Моя матушка отлично готовила…

Констанца разложила на столе рукописный учебник, переплетенную в телячью кожу Библию, крепко сшитые тетрадки:

– Принесите несколько перьев из курятника, – велела девушка, – чернила я варю свои…, Как звали вашу матушку…, – Бруно ласково улыбнулся: «Дама Лаура».

Констанца мечтательно повторила: «Лаура. Красивое имя».

Растрепанная черноволосая голова вынырнула из-за плеча Марты. Нина Ламбер прочла по слогам:

– Ге-ро-и-ня Споро…, – девочка ойкнула, – то есть Сороп…, – Марсель помог дочери:

– Сопротивления. Как у вас дела, вы багаж пакуете…, – Нина уперла пальчик в машинописный черновик некролога в руках Марты:

– Лаура – красивое имя, – одобрительно сказала девочка, – мы с мамой Татой занимаемся поклажей, а Магдалена развлекает младших…, – Нина помялась:

– Это ее мамочка, поэтому Магдалена такая грустная…, – Марта свернула листы:

– Нет, это мама месье Пьера, инспектора полиции, вы его знаете. Но мама мадемуазель Магдалены тоже умерла…, – Нина цапнула со стола выпеченное Татой безе:

– И моя мама тоже, – девочка вздохнула, – папа, я возьму пару пирожных для Магдалены…, – девочка сунула безе в карман платья:

– Она просила назвать ее именно так. Папочка, – лукаво добавила Нина, – можно, Магдалена поедет с нами в деревню? Пожалуйста, папа…, – старинные часы на белой шестигранной плитке стены пробили два пополудни. Марсель добродушно отозвался:

– Поедет, если захочет. Беги, – он подтолкнул дочь, – у вас сложен всего один чемодан и то не до конца, а у нас их то ли пять, то ли шесть и корзинка с котом…

Нина застучала босыми ногами по гулкому коридору буржуазной квартиры. Марта вернула некролог в сумочку:

– Это из президентского дворца, – Механик зажег ей сигарету, – но мальчики решили отложить похороны до конца августа…, – Марсель кивнул:

– Приедет их дед, и весь Париж вернется в город…, – Лаура опускали в землю рядом с мужем, на кладбище Пер-Лашез. Марта не хотела нарушать покой Джо и Пьера:

– Мне надо поговорить с Джо, – решила она, – но это подождет до конца лета. Мы с Волком приедем на похороны, и я с ним посижу…, – получивший отпуск Джо оставался в Париже до осени:

– Он поможет Пьеру, – Марта отпила кофе, – а Эмиль приедет сюда немного позже…, – доктор Гольдберг вез Розу в Вену, на занятия летней университетской школы. Выслушав Марту по телефону, он заметил:

– Разумеется, я ничего не скажу месье Джованни. Я, кстати, не уверен, что мы увидимся. Они сняли шале в Альпах на ближайший месяц, но к родам Тиква вернется домой, в Мон-Сен-Мартен…, – Монах помолчал:

– Насчет фон Рабе ты права, именно он навещал Лауру…, – Марта отозвалась:

– Он скрылся в неизвестном направлении, прихватив Адольфа. И немецкий парень, Штрайбль, тоже пропал с радаров…, – Марта надеялась на весточку от Фриды или от израильтян:

– Макс не просто зачищает хвосты, – подумала она, – готовится что-то крупное, знать бы еще где…, – судя по полицейской папке, Магдалена не помнила лиц других преступников:

– Она слышала выстрелы, ее бросили в фургон, но, кроме Штрайбля и южноафриканца де Витта, она больше никого не знает…

Марте хотелось забрать девушку в Лондон для более тщательной работы:

– Но это подождет, – решила она, – ей надо отдохнуть, прийти в себя…, – Механик поставил чашки в раковину:

– Я и не заметила, как все выпила, – изумленно сказала Марта, – мне надо отоспаться…, – засучив рукава рубашки, Марсель взял губку:

– Нам всем надо, – усмехнулся он, – но ты права, тебе первой. Насчет лета не беспокойся, – добавил он, – моя сестра считает, что чем больше народа вокруг, тем веселей. Особняк стоит на реке, девчонкам и Магдалене понравится в деревне. Мы с Татой возьмем малышку и поедем к морю…, – Марсель прислушался:

– Что они делают…, – Марта сунула ноги в туфли:

– Кажется, кто-то звенит бубном. У вас есть бубен?

Механик споткнулся о стоящие в коридоре пустые коробки. Кот испуганно выскочил на паркет.

Марта вовремя поддержала Марселя под локоть:

– Заклею в коробке и никуда не выпущу, – пообещал Механик коту, – ты совсем ошалел с нашими переездами…, – независимо дернув хвостом, кот устроился у двери комнаты, ставшей детской:

– У нас чего только нет, – заметил Марсель, – видишь, и бубен нашелся…, – Валентина, сидя на кровати, увлеченно трясла игрушкой:

– Магдалена, она не в такт трясет, – обиженно сказала из-за двери Виктория, – она тебя собьет…, – в голосе девушки слышалась улыбка:

– Не собьет. Пирожные мы съели, пора за работу. Подпевай, у тебя хорошо получается… – зазвенел серебристый, робкий голос Магдалены:

Механик шепнул Марте:

– Ты хочешь с ней поговорить…, – женщина покачала головой:

– Нет, Марсель. По крайней мере, не сейчас.

Запечатав в пакет найденные в сейфе пистолеты матери, Джо отдал их месье Ламберу. Он отложил уборку ее комнат на потом:

– Я достану документы, – он сидел за кухонным столом, – съезжу в банк со свидетельством о смерти, займусь остальными делами…, – горлышко бутылки виски звякнуло о край стакана, – но все это случится потом…, – он раздвинул на кухне шторы.

Утреннее солнце играло в начищенных медных сковородах, висевших над плитой. Теплые лучи скользили по бело-голубой плитке из Делфта, по закопченному фермерскому брусу под потолком, привезенному из заброшенной гасконской деревни. Связки сушеного красного перца и чеснока пахли уютом. Джо почти послышался голос матери: