Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том пятый

– В тридцать третьем году мы с покойным Людвигом жили в этом пансионе по дороге в Венецию, – призналась жена, – у них, наверное, работает тот же самый повар. Здесь готовят лучше, чем в дорогих отелях…, – пансион стоял рядом с особняком, где до аншлюса помещалась квартира Фрейда. Жена повертела кофточку:

– И ведь не скажут, мальчики у них или девочки, упрямцы. Приходится брать зеленую и желтую шерсть…, – Джованни потрогал мягкий кашемир:

– Очень хорошо получилось…, – он взял жену за руку, – а что касается их поездки, то Пауль волновался насчет самолета, а не автомобиля…, – услышав за ужином о приглашении Аарона в Прагу, Генрик оживился:

– Мне звонил тамошний импресарио, – он налил себе вина, – со мной хотят поговорить насчет возможных гастролей, – Аарон хмыкнул:

– У коммунистов есть импресарио…, – Тупица пожал плечами:

– Они утверждают, что у них не коммунизм, а социализм с человеческим лицом. Мне понадобится пара дней, не больше. Мы разделим расходы на аренду машины. Твой приятель, режиссер, организует мой мастер-класс и камерный концерт для деятелей культуры…, – так, пышно, Генрика именовали в грамоте советского знака, присланного из посольства в Лондоне:

– Он теперь заслуженный деятель искусств, – усмехнулся Джованни, – а Адель получила орден Британской Империи…, – Клара аккуратно сложила вявязание:

– Адель увидит наши Винограды, – Джованни показалось, что голос жены изменился, – дом, где она родилась, где мы жили в тридцать восьмом году. Туда я привезла Сабину, туда потом приехал Пауль, – жена поискала на столе сигареты, – тридцать лет прошло…, – Клара чиркнула спичкой, ее рука немного дрожала:

– Тридцать лет, – она помолчала, – покойный рав Горовиц еще не был женат, а теперь у него скоро появится внуки…, – Джованни коснулся губами седых волос в ее темных кудрях:

– Если хочешь, давай поедем с детьми, – шепнул он, – я бывал в Праге в двадцатых годах, но с тех пор много воды утекло. Может быть, я тогда видел и тебя. Скажем, в году двадцать восьмом, перед тем как ты отправилась в Париж…, – Клара улыбнулась:

– Кафку ты точно видел, только немного раньше…, – Джованни рассказывал пасынку о встречах с писателем. Джованни потерся носом о ее ухо:

– Я еще и Фрейда видел, – смешливо сказал он, – и помню похороны королевы Виктории. Ты тоже хочешь пройти по Виноградам…, – Клара кивнула:

– И постоять на Карловом мосту. Мне в этом году шестьдесят, – смуглые щеки жены залил румянец, – пусть поездка станет моим подарком к юбилею…, – Джованни помахал сигаретой:

– Подарок тебя ждет в Лондоне. У нас так и не было свадебного путешествия, – он обнял жену, – но теперь оно случится. Я люблю тебя, милая…, – Клара положила голову ему на плечо:

– Я тебя тоже. Все будет хорошо, Джованни, мы с тобой еще увидим внуков…

В чистом летнем небе носились черные точки птиц. Джованни закрыл глаза: «Она права. Все будет хорошо».

В Лондоне Генрик никогда бы не позволил Адели жевать в его серебристом Бентли луковый пирог.

Они въехали в приграничный городок Лаа ан дер Тайя в самый разгар местного праздника сбора урожая. На площади, перед белокаменной ратушей, выстроенной во времена кайзера Франца-Иосифа, шумели лотки.

Дети сгрудились перед фанерным подиумом. Святой Георгий, восседающий на переминающемся с ноги на ногу коне, пронзил деревянным копьем дракона, в костюме из зеленого гофрированного картона. Малышня запрыгала, вокруг разнесся пронзительный свист дудок. В яркое небо летели воздушные шары, серые булыжники украсило разноцветное конфетти.

Генрик не сомневался, что Адель захочет пройтись по ярмарке. Он шутливо сравнивал жену с сорокой:

– Но не только шутливо, – понял Тупица, – она до сих пор не может расстаться с желанием схватить все, что блестит…, – он списывал страсть жены к дешевым развлечениям на проведенное в бедности детство:

– Они с Сабиной спали на одной кровати, штопали чулки и стирали в тазу, – хмыкнул Генрик, – а Инге возился в курятнике…, – свояк, по его мнению, так и остался деревенским парнем, несмотря на звание профессора и два доктората:

– Они с Сабиной сейчас присматривают за Паулем, – Генрик выпустил дым сигареты в окно, – только поэтому тетя Клара и дядя Джованни смогли сюда приехать…, – он не удивился желанию тещи посетить Прагу:

– Во-первых, она наседка и не отпустила бы Адель и Тикву одних, пусть и с мужьями, то есть нами, а во-вторых, она сентиментальна…, – он хорошо видел из машины тещу и тестя, засевших с кофе и пивом на террасе летнего кафе:

– Аарон пошел развлекать девушек, – усмехнулся Генрик, – он тоже любит балаганы. Тетя Клара возила их в Саутенд, кататься на карусели и стрелять в тире…, – до него донеслись сухие щелчки пневматической винтовки.

Пресловутый пирог лежал на пассажирском сиденье, в заляпанном жирными пятнами пакете. Оказалось, что в Лаа выращивают известный на всю Австрию лук:

– Очень вкусная выпечка, – облизнулась Адель, – попробуй, милый…, – крошки рассыпались по коврику машины, в нос Генрику шибануло стойким запахом уксуса. Тиква притащила в мерседес банку с маринованными овощами:

– Я только ими и спасалась в первые месяцы, – свояченица безмятежно грызла огурец, – держи, Адель, ты любишь чеснок, а помидоры мы оставим Аарону…, – в машине пахло придорожной закусочной:

– Они еще и сосиски с горчицей ели, – Генрик отхлебнул принесенный женой черный кофе, – а мне ничего не лезет в рот…, – живот крутило от волнения.

Последнюю таблетку из упаковки, полученной от русских в начале года, Тупица проглотил позавчера. Он ожидал обычного звонка в отель «Захер»:

– Я сообщил, где я остановлюсь в Вене, поэтому Матвеев меня и нашел…, – он отлично понимал, кто такой Матвеев на самом деле. Генрика даже немного затошнило:

– Никому ничего нельзя говорить, – напомнил он себе, – пусть Аарон и Тиква показывают спектакль, пусть Адель устраивает концерт, пусть дядя Джованни и тетя Клара гуляют по Праге, а я займусь своими делами…, – Матвеев велел ему приехать в столицу социалистической Чехословакии:

– Это всего три часа на машине от Вены, маэстро, – он услышал явственный смешок в голосе русского, – вы получите лекарство в обмен на выполнение небольшого поручения…

Саша понятия не имел, в чем состоит поручение. Позвонить Моцарту его попросил наставник, товарищ Котов. Саша прилетел в Прагу из Лондона, пользуясь своим американским паспортом. Здесь он забирал материалы, как их изящно называли в Москве, необходимые для успеха операции «Свадьба»:

– Последние выходные августа, – Саша сверился с календарем, – в субботу состоится венчание, то есть не состоится, – он коротко улыбнулся, – и в субботу вечером Пиявку переводят из ее северной тюрьмы в южную…, – он теперь знал и место расположения тюрьмы, как знал и то, что в охраняемом фургоне Пиявка будет не одна. Невеста, как он весело называл Орлу, работала отлично: