Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том четвертый

Анна с удивлением заметила в проеме двери не обычные поседевшие кудри мадам Симоны, а яркий проблеск рыжего:

– Она покрасила волосы, – поняла Анна, – интересно, зачем? Она приехала на похороны… – Анне отчаянно хотелось поговорить с кем-то об Аврааме:

– Я должна вспомнить его, – женщина сглотнула слезы, – когда мне разрешат ходить, я поеду в Иерусалим, на его могилу. Я не сказала ему о девочке, он ничего не знал, а теперь и ничего не узнает. Но девочки тоже больше нет… – Анна подавила рыдание.

Марта поставила на стол корзину для пикников:

– Я обещала мадам Симоне отнести тебе обед, – женщина присела на постель, – мне так жаль, Анна, так жаль… – она протянула руки, Анна нырнула в ее объятья. От Марты мирно пахло сладким жасмином:

– Поплачь, милая, – она покачала Анну, – ничего не надо говорить, я все понимаю… – Марта ничего не сказала Анне о найденной ей записке:

– Записку я сожгла, – она гладила темные волосы Анны, – и вообще избавилась от всего, что могло как-то на нее указывать. Не след Фриде, Моше или Иосифу такое видеть. Пусть все остается тайной, как было при жизни Авраама…

Через пару часов дети профессора Судакова должны были появиться в кибуце. Марта не сомневалась, что Авраам и Анна любили друг друга:

– Это была не обычная интрижка, – она шептала Анне что-то ласковое, – поэтому Анна и выскочила на шоссе, когда сюда приехал Рабин с вестями о смерти Авраама. Бедная девочка, она, наверное, собиралась уйти от мужа, – Анна что-то пробормотала. Марта отозвалась:

– Я была на похоронах и скоро пойду на шиву, но я хотела заглянуть к тебе, мы давно не виделись…

Она не предлагала Анне передать соболезнования семье Авраама:

– Ни к чему такое, – Марта потянулась за носовым платком, – я по глазам ее все понимаю. Словами ей не поможешь. Когда Макс убил Генриха, когда я потеряла наше дитя, я тоже словно выгорела внутри… – Марта не хотела расспрашивать Анну о случившемся:

– Один вопрос мне все равно придется задать… – она достала из плетеной сумки эскиз:

– Я здесь и по делу тоже, – шепнула Марта Анне, – извини, что я сейчас интересуюсь таким, но не попадался ли тебе в кибуце кто-то похожий? Может быть, он из ваших гостей…

Анна изучала красивое, немного надменное лицо:

– Михаэлю все говорят, что он напоминает Элвиса Пресли, – пронеслось у нее в голове, – он и волосы укладывает одинаково с певцом…

Вывернутое мужем запястье заныло. Анна вернула рисунок: «Нет, Марта, не попадался».

Несмотря на канун Шавуота, кафе на бульваре Ротшильда и не думали закрываться. Над мраморным полом витал сизоватый дымок сигарет, в зеркальных стенах отражались взошедшие над городом звезды. Двери распахнули на улицу, столики осаждала толпа патронов:

– Словно в Будапеште, – Волк изучал меню, – здесь есть венгерские блинчики с творогом.

Гольдберг кивнул:

– Хозяин из Венгрии. Он из тех евреев, которых вы с Валленбергом вывезли из города с шведскими документами, – Джон добавил:

– Вообще тебе тоже полагается звание праведника народов мира… – Волк отхлебнул кофе:

– И тебе, мой дорогой, и покойному Францу, если вспоминать нашу альпийскую операцию, но, судя по словам Шмуэля, Яд-ва-Шем, как и Ватикан, долго запрягает… – Гольдберг скрипуче заметил:

– Я возьму блинчики, покойная Цила их хорошо делала. Надеюсь, что ко времени моей смерти Мон-Сен-Мартен тоже получит признание своих заслуг в спасении евреев… – Марта рассеянно сказала:

– Ты увидишь новый век, дорогой Монах, впрочем, как и все мы. Мне не блинчики, – она подняла рыжую голову, – мне сырный торт… – торт предлагали, как говорилось в меню, на нью-йоркский манер.

Утром Марта посетила британское посольство на улице Ха-Яркон. Все дипломатические представительства в Израиле располагались в Тель-Авиве. По дороге к британцам такси Марты миновало наглухо закрытые ворота с красным флагом. Сегодняшние газеты вышли с заголовками: «СССР разрывает дипломатические отношения с Израилем». Жаркий ветер из открытого окна машины бил в лицо Марте:

– Бергерам никак сюда не уехать, – вздохнула женщина, – и через границу их не переведешь. Сейчас не первое послевоенное лето, когда Эстер с Монахом протащили две сотни человек от Польши до Стамбула… – Марта хотела позвонить матери:

– И позвонила – она вернула меню мужу, – но я сделала, и кое-что другое…

Мать одобрила их план:

– Думаю, что Фрида согласится, – задумчиво сказала Анна, – нехорошо так говорить, но ее грядущее исключение из членов кибуца нам очень на руку… – Марта кивнула:

– Она разыграет обиду на Израиль, ненависть к взрастившей ее стране. Ее желание покинуть здешние края и приехать к отцу получит достоверное обоснование… – с Фридой, проводящей Шавуот в кибуце, они пока не разговаривали:

– Но Адольф здесь, – Марта вгляделась в толпу молодежи рядом со входом в кафе, – он никуда не уехал, а затаился и ждет. Может быть, он даже живет в пансионе неподалеку…

Не желая болтаться в кибуце, избегая дорогих отелей на набережной, они сняли два номера в скромной, но приличной гостинице, в переулке, отходящем от бульвара:

– После праздника я попрошу Фриду приехать в Тель-Авив, – сказала Марта матери, – ей надо вернуться в квартирку, где она обреталась с Эмилем. У Адольфа есть ее телефон, он непременно туда позвонит…

Навещая Анну Леви в кибуце, Марта не упоминала об Эмиле:

– Он взрослый мужчина, офицер, – сказала себе женщина, – пусть сам несет ответственность за свои решения. Понятно, что он никогда не любил Фриду. Любящему человеку было бы наплевать на ее статус и на статьи в желтой прессе… – официант в длинном переднике принес их кофе. Марта взялась за чашку:

– Кофе здесь варят на европейский манер, – поняла она, – ладно, надо заниматься делами…

Делом был эскиз лица так называемого Элвиса Пресли, лежащий в сумочке Марты. Муж щелкнул зажигалкой перед ее сигаретой. Марта невесело сказала:

– Иосиф его якобы не узнал и Анна Леви тоже, однако по дороге в Тель-Авив я поняла, с кем мы имеем дело… – Марта вытащила на свет набросок. Герцог согласился:

– Известный феномен. Благодаря ему наш друг Монах, – он подтолкнул Гольдберга в плечо, – пять лет удачно уходил от преследования нацистских служб безопасности…

Эмиль невесело усмехнулся:

– Сходство с Хамфри Богартом мне очень помогло. Все думали только об актере, обо мне никто и не вспоминал… – Волк повертел эскиз:

– Мы все его видели, но ты права, Марта, никто и не подумал, что это может быть он… – Марта ковырнула вилкой торт с клубникой:

– Я поняла по глазам Иосифа и Анны, что они знают, о ком идет речь, но почему-то молчат… – подозрения Марты рассеялись в британском посольстве. Атташе по делам культуры, на самом деле представляющий интересы Набережной, сразу сказал ей: