Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

– Ты сама красивая девушка на свете, – он устроил ее в своих руках, – я никогда с тобой не расстанусь. Я тебя люблю, – он поцеловал прядь ее волос, – всю, от уха, – горячие губы коснулись ее, – до самого маленького пальчика на ноге. Подожди, – велел он, – его я тоже поцелую, когда до него дойдет очередь. Слушай, что Пастернак о тебе написал:

– Клянусь, о нежный мой, клянусь, я не неволюсь, когда я говорю тебе – забудь, усни, мой друг… – он покачал Дануту, – я не держу, иди, благотвори, ступай к другим, – Павел приподнялся на локте:

– Правда, – серьезно сказал юноша, – если ты меня разлюбишь, я не стану тебя удерживать. Я хочу, чтобы ты была счастлива, милая. Но я… – он улыбнулся, – я никогда тебя не разлюблю. Меня Бог создал затем, чтобы я любил тебя… – Павел подмигнул девушке, – кажется, у меня это неплохо получается… – Дануте хотелось завыть:

– Я больше никогда не увижу Павла. На поплавке я испугалась и сбежала, а он не знал моей фамилии, не знал, где меня искать. Он остался в СССР, куда я больше не вернусь… – она вспомнила о жадных, оценивающих глазах нового куратора:

– Им всем нужно одно и то же, – брезгливо подумала девушка, – Джо, так называемый аристократ, считает, что я только девка для его развлечений. Но я всегда была такой, еще с университета, когда меня вызвали в службу безопасности и велели переспать с моим профессором. Его подозревали в антикоммунистической деятельности, собирали на него досье. Я могла отказаться, но офицер обещал, что меня отчислят с факультета, запретят учиться и посадят в тюрьму… – она шмыгнула носом, – после первого задания я получила второе и третье. Павел ни о чем не догадывался, а если бы догадался, он бы немедленно меня бросил… – девушка молчала, не обращая внимания на тухнущий в пальцах окурок. Джо забрал у нее сигарету:

– Я желаю тебе твердости на избранной стезе, – он ткнул окурком в пепельницу, – но, пожалуйста, не пытайся искать меня или связываться с моей женой. Она все знает… – Джо рассудил, что Маргарита все узнает к следующим выходным, – она поддерживает мое решение порвать связи с русскими… – Данута высморкалась:

– Русские тебя не отпустят, – губы девушки дернулись, – им наплевать, что ты меня бросил, они не оставят тебя в покое, Джо… – граф высокомерно отозвался:

– Значит, они сядут в тюрьму. Я могу пойти к карабинерам. Я так и сделаю, если они продолжат меня преследовать… – пробка на мосту раздраженно гудела. Бросив на стол несколько купюр, он взял льняной пиджак:

– Я буду молиться за тебя… – Данута едва ни крикнула, что она не хочет приносить обеты, – думаю, что мы больше никогда не встретимся… – Джо пригладил растрепавшиеся, черные волосы, – прощай, Данута… – девушка тоже поднялась:

– Прощай, – изящные ноздри задрожали, – мне, мне… – она справилась с собой, – я могу многое сказать тебе, Джо. Но не буду… – девушка прикусила губу, – прощай, не держи на меня зла… – Данута испуганно взвизгнула, услышав какой-то хлопок.

Пуля, вонзившись в край стола, разворотила пластик. Стайка воробьев защебетала, вспорхнув с булыжника. Стеклянная вазочка обрушилась на стол водопадом осколков, мороженое закапало на горячие камни набережной.

Белый, грязноватый фиат, выскочив из пробки на мосту Святого Ангела, свернул направо, на набережную Тибра. Миновав площадь Цветов, машина скрылась на узких улочках квартала, лежащего вокруг римской синагоги. Микеле Ферелли тяжело дышал:

– Надо было поехать в Трастевере, – недовольно сказал он сидящему за рулем Альберу, – какого черта ты потащился в жидовскую… – Микеле прибавил крепкое словечко.

Пистолет лежал на заднем сиденье, захламленном пустыми бутылками кока-колы, заваленном сигаретным пеплом. Адвокат Ферелли, разумеется, никогда бы не позволил сыну разъезжать на паршивой развалине, помнящей времена дуче Муссолини. Тополино, или Микки Маус, как называли машину, начали выпускать еще до войны.

В подземном гараже виллы Ферелли в Остии, рядом с американским лимузином отца стоял алый Spider Микеле, кабриолет с отделанными черной кожей сиденьями. Юноша смешливо говорил, что автомобилю не хватает только серпа и молота:

– У Альбера тоже такой фиат… – приятель ловко втерся между скутером и мусорным баком, – только черный. Его отчим носит титул графа и представляет Бельгию перед святым престолом. Он не станет покупать Альберу дешевую дрянь…

Их машины знали в Риме, поэтому для акции Микеле получил у одного из ребят Боргезе старый фиат. Парень передал ему и пистолет, Беретту:

– Его не надо убивать, – Микеле вспомнил наставительный голос Абу Аммара, – однако он предал наше дело, отдал в руки полиции нашего товарища по борьбе. Его ждет казнь, но сейчас его надо только напугать…

Абу Аммар позвонил Микеле на римскую квартиру. В прошлом году они с Альбером, наконец, выбили из родителей деньги на аренду трехкомнатных апартаментов с видом на Колизей. Квартира на последнем этаже предлагалась с выходом на крышу:

– Из соображений безопасности, – Микеле подмигнул приятелю, – нам придется устраивать светские вечеринки. Но так даже лучше, мы не вызовем никаких подозрений.

Микеле в городе считали богатым, как стали говорить, плейбоем, прожигателем жизни:

– Альбер тоже такой, – он усмехнулся, – только я после вечеринок оставляю дома девиц, а он парней. Но это предрассудки, новое общество избавится от дискриминации.

Микеле ожидал звонка Абу Аммара с последними инструкциями о их скорой поездке в Сирию. Для всех он с Альбером и Гербертом Штрайблем проводил каникулы в путешествии по греческим островам:

– Мы встречаемся в Афинах и летим в Дамаск, где нас подхватывает Абу Аммар, – Микеле убрал Беретту в студенческую холщовую сумку, – в прошлом году мы тоже проделали такой путь, только в прошлом году с нами занимался Юсуф, то есть Джо…

Микеле предполагал, что теперь они получат другого технического инструктора. Вылезая из машины, он велел Альберу:

– Ключи оставь под ковриком. Я позвоню Черному Князю, груду металлолома увезут отсюда восвояси… – Абу Аммар действительно поговорил с Микеле о будущем путешествии:

– И он дал нам задание, – юноша вскинул сумку на плечо, – все оказалось просто… – Микеле не собирался задавать никаких вопросов:

– В нашей ячейке военная дисциплина, – сказал он Альберу, – арабы наши друзья и наставники. Нам не стоит знать больше того, что мы знаем… – Абу Аммар продиктовал ему настоящее имя Джо, или Юсуфа:

– Он не сегодня-завтра окажется в Риме, – добавил араб, – у него здесь родственник, его духовник, епископ Кардозо… – Микеле весело думал, что Ватикан питается только сплетнями. Его преосвященство Симон был любимцем римских матрон: