Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

Антон Петрович невозмутимо откусил от круассана:

– Дракон бьет хвостом, изрыгая дым, – он усмехнулся, – я позвоню в Париж и Москву. Нет, товарищ Матвеев предупреждал, что его операции нельзя мешать. Значит, только в Москву… – он сомкнул кончики пальцев над чашкой, – надо предупредить начальство, что Дракон больше не работник. Получается, его не надо консервировать… – он аккуратно убрал бумагу с телефоном в портмоне, – ладно, с юнцом я встречусь сегодня вечером…

Хозяин кафе ловко поменял пустую чашку на полную:

– Нервный у вас приятель, – неодобрительно заметил итальянец, – ему лечиться надо, пить чай с травами… – Антон Петрович широко улыбнулся: «Мы его вылечим, синьор, обязательно».

– На следующей неделе президенты Италии и Франции совместно откроют двенадцатикилометровый Монбланский тоннель. В Риме осквернен кошерный магазин неподалеку от синагоги. Неизвестные хулиганы…

Ногти с алым маникюром покрутили рычажок радиолы. В гостиную апартаментов у Колизея ворвался лихой голос Пола Маккартни:

Микеле Ферелли шлепнул девицу по круглому заду:

– Слышите, что поют битлы, – заорал парень, – don’t spoil the party… – добавил он с тяжелым итальянским акцентом, – опоздавшие пьют штрафную…

Дверь, ведущую к террасе на крыше, распахнули. В жаркой ночи мерцали крупные звезды, у Колизея перемигивались светофоры. Белый свет автомобильных фар выхватывал из темноты полуразрушенные обелиски на Форуме. Вдалеке пышным тортом возвышался мраморный памятник объединителю Италии, королю Виктору Эммануилу. Римляне презрительно называли неуклюжее здание вставной челюстью.

На антикварные ковры гостиной, на низкие диваны, обтянутые шкурами зебры, сыпался сигаретный пепел. По углам звенели пустые бутылки «Абсолюта» и французского шампанского. В апартаментах явственно воняло травкой:

– И вам штрафную, синьор Антонио, – развязно сказал Микеле, – у меня лучшие в Риме коктейли, если говорить о частных вечеринках…

Ванная в квартире была прочно занята, на лестнице, ведущей на крышу и на самой крыше, обнимались парочки:

– Мартини, – весело добавил сын адвоката Ферелли, – смешать, но не взбалтывать. Я уверен, что вы смотрели кино, синьор Антонио… – в телефонном разговоре с юнцом Антон Петрович объяснил, что представляет интересы, как он туманно выразился, левых сил. В гостиной он, едва достигший тридцати, оказался самым старшим:

– Детский сад нам пригодится, – задумался Антон Петрович, – они связаны с нашими арабскими друзьями. Никакие они не коммунисты… – Микеле щеголял золотой цепочкой на шее и массивным перстнем, – но их акции, под верным руководством, могут раскачать Европу… – за леваками и деятелями арабского возрождения, как выражались в Москве, требовался присмотр:

– Пока я этим займусь, – Антон Петрович оставался в Риме, – а когда придет время сопроводить Монахиню в Южную Америку, я передам пост местного резидента кому-то из товарищей… – документы у синьора Антонио были самыми безукоризненными, отлично сработанными пресловутым Фокусником:

– Комар носа не подточит, – довольно подумал он, – до Неаполя я добрался на советском судне, а остальное стало делом техники…

Микеле Ферелли даже не спросил Антона Петровича, посланцем какой партии или движения он, собственно, является:

– Парню наплевать на мелочи, – Антон Петрович пригубил крепкий мартини, – он влез в левацкие дела, чтобы пощекотать себе нервы перед тем, как занять уютное кресло в конторе отца… – по справке, составленной в Москве, выходило, что адвокат Карло Ферелли числится среди доверенных лиц папы:

– Мне надо сидеть здесь, – вздохнул Антон Петрович, – и не выпускать юнца и его дружков из вида. Жаль, что епископа Кардозо пока придется оставить одного, но, думаю, он никуда не денется из сельвы… – связавшись с Москвой, Антон Петрович получил недвусмысленный приказ не трогать Дракона:

– Он человек нервный, – хохотнул товарищ Лаврецкий, курировавший в первом управлении Италию, – учитывая его родственные связи, мы не можем рисковать тем, что он, действительно, побежит в британскую или французскую службу безопасности…

Антон Петрович звонил в Москву из советского посольства, куда его привезли на «Волге» с затемненными стеклами. Снятую задешево квартирку рядом с вокзалом Термини было никак не оборудовать безопасной связью. Набрав в уличном телефоне номер консульства, Антон Петрович поинтересовался возможностью получения визы для гражданина Испании, последний раз посещавшего СССР пять лет назад:

– То есть в шестидесятом году, – хмыкнул он, – итальянская прослушка ничего не заподозрит.

Посольская машина подхватила его ровно через час у Испанской лестницы:

– Товарищ Лаврецкий обещал посоветоваться с более опытным консультантом, – вспомнил Антон Петрович, – но решение очевидно: Дракон нам пока нужен, интересно, для чего…

Он понимал, что такого ему никогда не скажут. Как бы ни хотелось Антону Петровичу лично сбросить труп графа Дате в Тибр, с этим приходилось подождать:

– Надо встречаться с Монахиней, крутиться в левацких кругах, изображая западного коммуниста, и посылать отчеты в Москву. Время акций пока не пришло, хотя Скорпион сейчас на задании в Париже… – он улыбнулся Микеле:

– Смотрел, разумеется… – Антон Петрович видел ленты о Бонде на закрытых сеансах в Москве, – у вас получаются отличные коктейли… – Микеле довольно отозвался:

– Спасибо. Когда я вернусь из каникулярной поездки, – юноша не сказал, куда он направляется, – мы должны встретиться еще раз. Я представлю вас друзьям, разделяющим мои взгляды…

Антон Петрович познакомился с приятным белокурым юношей, соседом Микеле по квартире:

– Тоже сынок богатеньких родителей, – зло подумал Антон Петрович, – они избалованные барчуки, вроде Фокусника… – он предполагал, что синьор Ферелли проведет каникулы на востоке. В прошлом году юноша с приятелями обучался в лагере палестинских боевиков в Сирии

– Надо сообщить в Москву, чтобы тамошние коллеги следили за ними, – сказал себе Антон Петрович, – и надо поддерживать знакомство с Микеле. Ясно, что парню здесь все смотрят в рот, – он кивнул:

– Спасибо. Я позвоню вам в сентябре… – разглядывая отплясывающую под битлов девчонку, Антон Петрович решил завтра вызвать на квартиру Монахиню:

– Случайные связи мне заводить нельзя, а она проверенный человек. Пусть отведает сладкого перед постом, хотя в ее случае обеты только видимость… – Микеле пьяно распорядился:

– Танцуют все! Несите шампанское, бутылки в холодильнике… – оставив недопитый бокал с мартини на столике, Антон Петрович неслышно выскользнул из квартиры.