Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Часть вторая. Том третий

– Монахиня не будет отвлекаться на посторонние связи, – сказал наставник, – год посидев в Риме, она поедет в Парагвай, в объятия его преосвященства. Он может серьезно относиться к исповеди, но целомудрие дело другое, он молодой мужчина…

Товарищ Котов напомнил Саше об осторожности. Париж кишел родственниками доктора Кардозо. Саша, правда, пока видел только покойников на фото в Сорбонне:

– Это отец дяди Пьера, доктор Анри де Лу, – девушка повела его дальше, – один из первых врачей-педиатров в Европе. Он погиб в восстании Парижской Коммуны, его расстреляли на кладбище Пер-Лашез…

Саша заглянул на Пер-Лашез украдкой, не желая столкнуться с могущей навещать семейный склеп родней Маргариты. Он вооружился ручкой и записной книжкой. С ними Саша не расставался на заседаниях конгресса, делая вид, что конспектирует доклады.

На кладбище он взял простой черный блокнот на резинке. Товарищ Котов снабдил его адресом писчебумажной лавки в Латинском квартале:

– И мне привези с десяток, – велел наставник, – в нашем каталоге все в крокодиловой коже с золотым обрезом, а коммуниста и комсомольца красит скромность…

Саша купил целую коробку записных книжек. Он уложил блокноты в невидный чемодан с его вещами. Второй чемодан, побольше, пока оставался пустым. Покинув советский сухогруз, стоящий в гавани Гавра, ночью, с одним рюкзаком, Скорпион купил багаж в Париже.

Пресс-бюро конгресса Саша предъявил все нужными штампы в паспорте, авторства Фокусника. На совещании было решено не делать его ученым:

– Тебе слишком много надо запомнить, – заметил товарищ Котов, – и доктор Кардозо может тебя раскусить. Она далеко не дура, доктораты в ее годы защищают редко… – он пыхнул дымом, – дочка Ягненка теперь тоже доктор, однако я больше, чем уверен, что ее новая должность в ВОЗ только прикрытие для разведывательной работы… – сведения об интересующих их лицах они исправно получали от маэстро Авербаха:

– Он сидит в норвежской глуши… – на кладбище Саша бродил между памятниками, – и до осени отрезан от всех средств связи…

Последним среди похороненных на Пер-Лашез оказался отец нынешнего Пьера де Лу:

– Между прочим, советского гражданина, – хмыкнул Саша, – ладно, это запасной вариант. Узнав, что его невеста находится в СССР, Дракон приползет к нам на коленях и принесет любые данные, как говорится, на блюдечке с голубой каемочкой… – он постоял над серым гранитом надгробия с короткой латинской надписью: «Resurgam».

– Барон Мишель де Лу, командор ордена Почетного Легиона, Соратник Освобождения… – так назывались кавалеры Ордена Освобождения, учрежденного президентом де Голлем, – кавалер Воинской Медали… – дальше шли награды иностранные.

Еще один орденоносец, доктор Эмиль Гольдберг, как представитель ВОЗ, выступал сегодня на конгрессе. Саша и не думал показываться на глаза бывшему Монаху:

– Доктор Кардозо на его доклад, вернее, речь не идет, – Саша ждал зеленого света напротив кованой решетки Люксембургского сада, – она с утра засела в библиотеке, готовиться к последнему заседанию своей секции… – Саша лично принес доктору Кардозо кофе:

– Я взял у нее интервью, якобы для «Известий» … – он отхлебнул свой кофе из картонного стаканчика, – восхищался ее работой, говорил, что она борется с колониализмом… – мадемуазель доктор нежно покраснела:

– Для меня идеалом всегда служил мой отец, – она показала Саше маленький альбом с довоенными фотографиями, – профессор Кардозо, мученик еврейского народа, погибший в Аушвице, – профессор Кардозо напоминал голливудскую кинозвезду. – Моя мама, написавшая книгу о труде врачей, – книгу Саша тоже полистал, – и одна из первых женщин Европы, получивших медицинский диплом. Моя дальняя родственница, тоже доктор Кардозо…

Саша ожидал увидеть старуху в белом халате:

– На снимке бабушке Мирьям почти шестьдесят лет, – лукаво улыбнулась доктор Кардозо, – это ее машина, одна из первых в Париже… – сидящей за рулем красавице в широкополой шляпе Саша не дал бы и сорока:

– Вы похожи, – сказал он искренне, – простите мою откровенность, доктор Кардозо, но вашему жениху повезло.

Мадемуазель поздравили с будущим венчанием на первом заседании конгресса, вручив ей корзину цветов. Соблазнять доктора Кардозо было бесполезно.

– Дракон у нее с языка не сходит, – усмехнулся Саша, – она не станет пить со мной коктейли и тем более подниматься в номер. Ладно, на этот случай у нас есть еще один план…

Светофор, наконец, замигал зеленым светом. Саша вежливо пропустил даму с детской коляской. Ребенок грыз кусок багета. Саша весело подумал:

– Истинный парижанин или парижанка. Девять утра, день рабочий, но идут каникулы, в парке много детей… – солнце золотило его светлые волосы. Он весело подсвистел песенке битлов в кассетном магнитофоне у прохожего:

– К и К их выпускает… – Саша проводил глазами болтающуюся на ремне джинсов парня технику, – магнитофон и диктофон в одном устройстве. Удобная вещь, надо заказать себе… – он сверился с часами:

– Заседание секции начинается после обеда. Но на обеде доктор Кардозо не появится. Пора Спящей Красавице погрузиться в сон…

Саша выписался из отеля и расплатился за место на парковке. Небольшой ситроен он взял в аренду в восемнадцатом аррондисмане, рядом с рынком Гут д» Ор. Хозяина прокатной конторы интересовали только деньги:

– Я сказал, что еду в Гавр. Он дал мне адрес приятеля в городе, велел оставить ситроен у него, – в парке Саша огляделся:

– Совсем дитя мне не нужно, а подросток тем более. Девчонка, лет пяти-шести. Доктор Кардозо не откажет в помощи малышке… – достав из студенческой сумки деревянный кораблик, Саша двинулся к обсаженному розами пруду.

За завтраком на рю Мобийон речь шла о Конго.

Аарон Майер позвонил в апартаменты, не дождавшись девяти утра:

– У него всегда так, – заметила Клара, – сначала он говорит все Тикве, а потом связывается с нами. Из Голливуда он звонил каждый день, рассказывая о встречах… – завтрак накрыли на кухне:

– За столом почти никого нет, – сказала Марта, – незачем перебираться в парадные покои… – обычно они обедали за антикварным столом орехового дерева, под обновленной после войны фреской с пышнотелыми нимфами:

– Дядя Джованни спит, – мать принесла корзинку с багетом и круассанами, – Иосиф с Полиной тоже, Джон заночевал на Монмартре, а Шмуэль завтракает в шесть утра… – его преосвященство поднимался на рассвете, для посещения мессы. Мишель звонко поинтересовалась:

– Папа, ты заберешь меня из Люксембургского сада? Или вы заберете, тетя Клара… – девочка захрустела тостом, – не забудьте взять мое платье на примерку… – Клара кивнула: