Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга вторая. Том второй

– Ульи там стояли с послевоенных времен, – Теодор-Генрих вгляделся в указатель на шоссе, – а куриц, козу и лайку для охоты мы тоже достали в деревне… – их кормила тайга, но юноша всегда привозил из города муку, постное масло, кофе и папиросы для дяди. По дороге на восток они купили из-под полы на золотые десятки Хомутова хорошие тульские ружья:

– У меня тоже с собой ствол, – Генрих всегда брал в рейс оружие, – ничего подозрительного, много ребят устраивает охотничьи вылазки… – официально зарегистрировав ружье, Генрих покупал патроны в Тайшете:

– Но двух тулок для побега из СССР мало, – впереди показалась стрелка: «Чунский», – надо достать пистолет, надежные документы…

Паспорт Генриха был безукоризненным, но у дяди не водилось ничего, кроме старых бумаг давно покойного Василия Хомутова:

– По ним нас в пограничную зону не пустят… – Генрих свернул на заледенелый проселок, – а у Марии и Феденьки вообще нет никаких документов, ни паспорта, ни метрики… – он уговорил жену воспользоваться, как выражалась Маша, печатями Антихриста:

– Все равно они поддельные, – весело сказал Генрих, – считай, что это фантики… – дядя намеревался вернуться из Москвы к началу марта:

– Я его встречу в Тайшете, а с началом весны мы пойдем на восток… – Генрих не намеревался торчать в СССР после исхода лета:

– Пора ехать домой, – он усмехнулся, – мама и Волк обрадуются, что у них появился внук… – он рассказал дяде о виденной им встрече Густи и товарища Матвеева, у колонн Большого театра. Герцог задумался:

– Насчет товарища Бергера, – он почесал отросшую, побитую сединой, бороду, – ты прав, парень плевать хотел на Комитет, он вращается на теневой стороне жизни, как Алексей Иванович Лопатин. Может быть, они даже были знакомы… – дядя считал, что Лопатин погиб или был арестован на Москве-реке:

– Павла и сестер Левиных держат в живых, чтобы обеспечить хорошее поведение нашего знакомца Кепки, – добавил герцог, – надеюсь, что его я больше не увижу, – дядя затянулся «Беломором», – но относительно Густи я постараюсь выяснить, в чем было дело. В общем, – он полистал советский календарь, – я буду ждать тебя в Тайшете каждую субботу, начиная с десяти утра, под известным тебе барельефом… – комсомольские рейсы, официально считавшиеся добровольными, устраивали по выходным:

– На стройке у нас семидневка со скользящим графиком… – Теодор-Генрих миновал скованный морозом поселок, – ладно, под барельефом так под барельефом… – строгий профиль Горского красовался на мемориальной доске, на здании тайшетского вокзала. Партизаня в Сибири, Александр Данилович заехал сюда на митинг:

– Заехал и отправился восвояси, а доску все равно повесили, – юноша отхлебнул чая из фляги, – но Тайшету больше и похвастаться нечем, – он прибавил газу.

Машина скрылась на пустынной дороге, среди заснеженных сосен.

Деревянная ложка стучала о край глиняного горшка.

В старообрядческом поселении пользовались дореволюционной посудой. Местные жители предпочитали не сталкиваться со слугами Антихриста, как истинно верующие называли советскую власть. Притащив из деревни короб древних мисок и ложек, Маша весело сказала дяде:

– Придется все отскребать. Мне дали что поплоше, хотя в хозяйстве и такие вещи сгодятся… – здешние старообрядцы были кержаками, потомками бежавших на Урал истинно верующих из нижегородских земель:

– Сие в осьмнадцатом веке случилось… – возвращаясь из деревни, Маша несколько дней говорила на старинный манер, – после скитского разорения и выгонки при императрице Екатерине… – кержаки двигались на восток, пока не осели в глухих лесах Прибайкалья:

– Они беспоповцы, – объяснила Маша, – то есть теперь беспоповцы. Раньше их беглые попы окормляли, а теперь и оных нет. Общину возглавлял старик уставщик, родившийся при императоре Александре Освободителе.

– Ему восемьдесят четыре года, – хмыкнул Джон, – но у них нет недостатка в мужчинах, они не останутся без церковной службы, то есть без молебнов… – уставщик и крестил внука, как Джон думал о Феденьке. Мальчик родился прошлым февралем:

– У них еще в сторожке Корнея Васильевича все получилось, – смешливо подумал герцог, – когда мы с Марией добрались до здешних мест, стало все понятно: племянница велела ему не рисковать и не появляться в Братске.

– Мало ли что, – решительно сказала Маша, завязывая дешевый платок, – после Новочеркасска вас, наверняка еще ищут, а я чалдонка, – девушка блеснула белыми зубами, – деревенщина, меня никто не в чем не заподозрит… – Джон не хотел отпускать девушку одну на трассу:

– Ты не знаешь, кто в такие места вербуется, а я знаю, – заметил герцог, – в газетах пишут про комсомольцев, но это только половина правды. Вокруг достаточно и бывших зэка… – в деревне старообрядцев тоже жили беглые зэка:

– Семейские, – вспомнил Джон, – истинно верующие с Алтая. Их раскулачили в тридцатые годы, сослали или отправили в лагеря, откуда они и бежали… – старообрядцы отлично управлялись с немногими расчищенными от леса участками пашни:

– Даже яблоки у них вызревают… – племянница поставила кадушку моченых плодов, – они все люди хозяйственные, аккуратные… – по немногим намекам, Джон понял, что среди жителей деревни имелись и бывшие белые партизаны:

– Как покойный Иван Григорьевич Князев, что твоего прапрадеда сжег в паровозной топке, – сказал он мальчику, – но то дела давно минувших дней, вспоминать о таком не стоит… – старообрядцы почти не выбирались в деревни и поселки на тайшетской трассе:

– У них даже соль своя… – герцог отправил в рот парню ложку каши, – а нас обеспечивает Генрих… – первая и последняя поездка Марии в Братск обошлась без неприятностей:

– Я его сразу отыскала, – девушка подтолкнула мужа вперед, – товарищ Миллер висел на доске почета, как лучший каменщик участка… – Теодор-Генрих откладывал оклад ударника и северные надбавки. По подсчетам Джона, денег и оставшегося золота Хомутова хватало на оружие и два чистых паспорта:

– Тебе бумаги не нужны, – он пощекотал толстый бок мальчика, – ты у нас пока обойдешься без документов… – разинув ротик с четырьмя зубками, Феденька сладко зевнул:

– Доедай, – Джон поцеловал мягкие, каштановые волосы, – папа с мамой придут из парилки и спать ляжете… – при заимке имелась рубленая по-черному банька:

– Здесь тихо, – Джона тоже клонило в сон, – воздух чистый, парню хорошо расти. Но это сейчас спокойно, а завтра могут появиться слуги Антихриста, как о них говорит Мария… – рожала племянница в деревне старообрядцев, с помощью местных женщин:

– Я сделала вид, что мы с Генрихом венчаны, – девушка покраснела, – что он православный. Они бы не поняли иначе, они люди другого воспитания… – герцог отозвался: