Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том четвертый

– Хорошо, что ты не связался с Гувером. Он бы непременно захотел арестовать Утку, как вы ее называете, и выяснить обстоятельства появления на свет этого письма… – Даллес сунул конверт в потрепанный портфель. Зная Гувера, он не сомневался в его решении:

– Утка испугалась, она хочет выйти из игры… – загремел в его голове низкий голос главы ФБР, – она сдает с потрохами родственника и сообщника. Она попросит гарантий неприкосновенности, для себя и ребенка… – Даллес подумал, что миссис Горовиц может исчезнуть хоть сегодня:

– Согласно секретному распоряжению, через границу ее не пропустят, но у нее, как и у Ягненка, может быть не один паспорт… – в Нью-Йорке были тысячи отелей и пансионов, десятки тысяч дешевых комнат сдавались внаем. Сеньор Геррера мог появиться в Америке откуда угодно:

– Даже если он здесь, мы его никогда не найдем. Неужели, Утка, действительно, работает на русских? Они понимают, что мы дышим Меиру в спину. Русские избавляются от него, потому что Утка, более ценный агент… – наружное наблюдение доложило, что на праздник женщина ездила в Бруклин:

Даллесу создавшееся положение очень не нравилось:

– И конверт отправили из Бруклина. Но если Мэтью чист? Если он, всего лишь, ухаживает за Уткой? Он приехал сюда, как мы и говорили, делать предложение. В Пасадене он солгал, но джентльмен не станет рассказывать всем и каждому о своей приватной жизни. Мэтью отлично воспитан, он знает, что такое честь женщины. Не женщины, а шпионки… – поправил себя Даллес, – она и Мэтью может водить за нос. Утка использует его, чтобы выбраться из Америки, воссоединиться с мужем… – Даллес посмотрел на пустынную палубу парома, идущего к Стэйтен-Айленд:

– В Нью-Йорке можно прятаться годами. Если сам капеллан приехал за женой, если он решил, согласно распоряжению Москвы, сдать нам брата? Дебора напечатала послание, а рав Горовиц сидит сейчас где-нибудь в Бруклине, притворяясь ортодоксальным евреем… – Даллес вздрогнул. Рука Донована коснулась его плеча:

– Выпей еще кофе, – посоветовал Дикий Билл, – а то ты бледный какой-то. Значит, вчера, ваш юноша, несмотря на все старания, потерял Яблочного Пирога… – Даллес скривил губы:

– Мальчик не виноват, такого никто бы не предугадал. Такси, то есть наша машина, ждала его на углу, рядом с книжной лавкой… – Яблочный Пирог покинул апартаменты Горовицей чуть позже четырех часов дня. Генерал, действительно, воспользовался черной лестницей. Начинался снегопад, но в рабочий день, улицы были относительно свободны:

– Он сел в третье по счету такси, – Донован поднял бровь, – твой парень отправился за ним, но на Бруклинском мосту его автомобиль охромел… – служебной машине ФБР пробило шину.

– Такое случается, – вздохнул Даллес, – парень выскочил на мост, поймал пустое такси, но потерял время… – Донован возился с итальянской машинкой для варки кофе:

– Вещь коммунистического производства, – весело сказал он, – сделана после войны. Пусть Гувер не забудет внести это в мое досье. Но все работает отлично, качество они держат… – запахло горьким, приятным ароматом молотых зерен:

– Ягненок пил такой кофе, – Донован прислонился к машинке, – он прошел от Сицилии до Флоренции… – Даллес отлично знал послужной список беглого полковника:

– В его аргентинский паспорт я верю, – хмуро сказал Даллес, – Ягненок свободно знает испанский язык, еще со времен… – он повертел рукой, – в общем, русские могли его завербовать в Мадриде. Капеллан мог столкнуться с русскими в Палестине. До войны страна кишела агентами Сталина. Вывоз евреев из Каунаса мог стать прикрытием, для встречи рава Горовица с руководителями, на Лубянке… – будто не слыша его, Донован, безмятежно, цедил кофе:

– То есть Яблочный Пирог вчера ездил в Бруклин… – он прошелся по натертым половицам кабинета, – и вернулся в квартиру до появления миссис капеллан. В квартиру, где стоит известная нам пишущая машинка… – Донован зорко посмотрел на Даллеса:

– Что генералу Горовицу делать в Бруклине? Он что, тоже синагогу посещал… – Даллес, нехотя, буркнул: «Вряд ли». Вернувшись за стол, Донован, меланхолично, насвистел первые такты американского гимна:

– Покойная мисс Фогель отлично его пела. Впрочем, Гувер считает, что и она была шпионкой русских. Куратором, которого старший брат подсунул младшему… – Донован взялся за стальную линейку:

– Письмо, которое генерал Горовиц отправлял в Нюрнберге, было просто письмом, не так ли? – помахав линейкой, Донован повысил голос, на французский манер:

– И в Мурманск он поехал, горя желанием выполнить союзный долг. Заметь, Аллен, знакомый нам мистер Джон имеет в родственниках русского разведчика, а его светлость никто не подозревает в работе на СССР. Но это просто Гувер до него пока не добрался… – подытожил Донован:

– В общем, я считаю… – трубка черного телефона дрогнула, Донован извинился:

– Клиент может быть на линии. Сам понимаешь, я деньги зарабатываю… – Дикий Билл ответил на звонок. Он внимательно слушал, что-то записывая:

– Спасибо, всего хорошего… – трубка опустилась обратно, Донован перебросил листок Даллесу:

– Доброжелатели растут, как на дрожжах. Еще один патриот Америки, читавший о моих подвигах в газетах, просит правительство обратить особое внимание, на некую чету Розенберг, имеющую связи с коммунистами. Во время войны мистер Розенберг работал на армию. Он инженер, выполнял секретные задания… – Даллес, аккуратно, переписал имена в блокнот:

– Бросим кость Гуверу, он обрадуется. Розенбергов до кишок перетрясут. Может быть, они связаны с Ягненком… – Даллес поднял голову:

– А кто звонил?

Донован удивился:

– Мне откуда знать. Патриот Америки, говорил с бруклинским акцентом. Может быть, сосед Розенбергов, может быть, сослуживец, а, может быть, ревнивый муж, имеющий зуб на мистера Розенберга… – Даллесу показалось, что в серых глазах Донована заметалась смешинка:

– Сварю тебе еще кофе, – радушно предложил Дикий Билл, – в Бюро такой машинки пока не поставили. Думаю, что и не скоро поставят… – мерно завыла электрическая мельница, Даллес вздохнул:

– Ладно, пока положим письмо под сукно. Утка под присмотром, мы займемся Розенбергами. Они могут вывести нас на Ягненка, если он в Америке… – Донован поставил перед ним раскрытую коробку с круассанами:

– В последнее время меня не тянет на яблочный пирог, Аллен. Угощайся, неподалеку я нашел отличную кондитерскую… – сжевав круассан, Даллес поднялся:

– Спасибо. Вернусь в Бюро, закажу досье на Розенбергов… – проводив его, Дикий Билл развернул кресло к окну. Покуривая сигару, он изучал панораму Бруклина, вглядываясь в красивый силуэт моста: