Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том четвертый

– Ты молодец, у тебя все получается… – Ева не выпускала пальцы женщины:

– Ей тяжело, потому что дядя Аарон погиб… – она, смутно, видела усеянное обломками кораблей морское дно, – но я ей помогу. Ей обязательно, станет легче… – Дебора почувствовала неизвестно откуда взявшуюся уверенность:

– Господь обещал, что Амана повесят, так и случилось. Он тоже, словно Аман. Я все скажу Меиру, не откладывая. Я принесу письма, которые мне удалось сохранить, объясню методы анализа текста… – она коснулась губами мягкой щечки девочки: «Именно так, милая. Именно так».

Бронзовые двери бруклинской публичной библиотеки тускло сверкали, в сырых сумерках. Главный подъезд здания выходил на продуваемую океанским ветром Гранд Арми Плаза. В поднявшейся метели виднелись очертания триумфальной арки, возведенной в честь погибших на гражданской войне северян. Конные барельефы, с президентом Линкольном, и генералом Грантом, почти скрылись под слоем мокрого снега.

Неприметный, бородатый человечек, в старом пальто и мягкой шляпе, с потрепанным портфельчиком, под мышкой, шмыгнул под арку. Остановившись, прикрывая ладонями огонек спички, он закурил. Большие окна библиотеки переливались электрическим сиянием. В будние дни здание закрывалось в девять часов вечера:

– Сегодня будний день, – мистер Фельдблюм шмыгнул носом, – у нас праздник, но библиотека работает по американскому календарю… – с обеда, обложившись пачками финансовых отчетов, мистер Фельдблюм начал охать. Он принес из мужского туалета картонный стаканчик с водой. Фельдблюм громко полоскал рот, сплевывая воду в корзину для бумаг. На неловком английском языке, хасид жаловался на зубную боль:

– И стреляет, и стреляет… – он с шумом набирал воздух, – а гройсере цурес… – он поправил себя:

– То есть большая неприятность, в праздничный день… – с утра работники обнаружили на столах скромные пакетики, от фирмы, с несколькими конфетами и горсткой орехов. Мистер Фельдблюм улыбнулся:

– Отнесу дочке. Она сегодня идет с классом на чтение мегилы, в доме ребе. Такая честь, такая честь… – подозвав его к стойке секретарей, мисс Гольдблат указала на роскошную плетеную корзину, с россыпью дорогого, кошерного шоколада:

– Возьмите еще, для девочки, мистер Фельдблюм. Боссу прислали много подарков… – хасид замахал руками:

– Что вы, что вы. Такое не положено… – в канун Пурима владелец компании получил корзину от персонала. Мисс Ривка собрала с работников по два доллара. Девушка проводила глазами сгорбленную спину Фельдблюма:

– Он центами взнос отсчитал. Девочку, его, наверное, бесплатно учат, но видно, что он едва справляется… – слушая вздохи беженца, мисс Ривка растрогалась. Ее товарка по школе служила секретаршей в зубоврачебной практике. Мисс Гольдблат подняла телефонную трубку. Закончив разговор, она поманила хасида к себе:

– Уходите сегодня пораньше… – мисс Ривка выдала ему листок бумаги, с адресом, – вот хороший дантист, тоже еврей. Скажите, секретарю, что вы от меня… – она подмигнула Фельдблюму, – вам сделают скидку… – хасид покинул рабочее место в три часа дня.

Меир всегда славился тщательностью, в проведении операций. Покуривая дешевую сигарету, он ощупал языком пломбу:

– Как говорится, нет худа без добра. У меня и вправду, имелась маленькая дырка. Таких страданий она бы не причинила, но мисс Ривка об этом не узнает… – Меир вздохнул:

– Я в последний раз в Швейцарии к дантисту ходил. С той поры много воды утекло… – на его хронометре стрелка приближалась к пяти вечера.

Меир понятия не имел, что кузену понадобилось в публичной библиотеке Бруклина:

– Дебора ничего не сказала, по телефону, только упомянула место и время рандеву… – влажная поземка била в лицо. Меир поежился:

– Словно под Ставело. Мы были готовы погибнуть, но не пустить немцев в прорыв. Я опоздал к папе, он отдал жизнь, защищая раненых. Тогда Бронфмана убили, в папином госпитале… – он вспомнил жесткий голос кузины Марты:

– Я уверена, что Мэтью и есть Паук. Я видела доктора Кроу… – Марта прошлась по старому ковру бомбейской гостиной, – правда, всего одну ночь, в московской тюрьме. Меня случайно арестовали на улице, а доктора Кроу привезли в камеру для устрашения, чтобы ее сломать… – Марта резко повернулась:

– Из Норвегии ее украли вовсе не нацисты, и не русские… – отчеканила она, – от озера Мьесен ее увез американский десант… – женщина скривила губы, – под командованием нашего родственника. Идет большая игра советской разведки, Меир. В США, во главе этой игры находится генерал Горовиц… – Меир вскинул голову. Профиль Линкольна почти не был виден:

– Страннику и Странницу, героям Америки… – вспомнив фото бабушки и дедушки, он сжал руку в кулак, – Мэтью Вулф организовал убийство президента. Предок нашего Мэтью, полковник Вильямсон, закончил дни в тюрьме. Но тогда шла гражданская война. Миссис Анна и Теодор, в России, вообще в противоположных окопах лежали… – из-под арки можно было отлично разглядеть и подъезд библиотеки, и выход из подземки, на углу:

– Секретная служба, разумеется, отметила визит Мэтью к Деборе, – понял Меир, – но ничего подозрительного в его приезде нет. Пурим, у Аарона день рождения. Мэтью семья, они не пустят за ним хвост. Значит, дело остается за мной… – отведя Еву в классы, Меир успел заглянуть в библиотеку, открывающуюся в девять. Бухгалтерская контора начинала работу с десяти.

Он вырос на Манхэттене, и всегда пользовался тамошней публичной библиотекой:

– Я никогда здесь не бывал, здание построили накануне войны… – мистер Фельдблюм, растерянно, озирался в высоком, гулком вестибюле. Внимательно изучив правила пользования библиотекой, он прочитал объявления и афиши. Хасид, недоверчиво, осмотрел автомат, выдающий бутылочки с кока-колой и пакетики сладостей, потоптался у прилавка закрытого кафе. Справившись у дежурного библиотекаря о возможности получения читательского билета, вежливо приподняв шляпу, посетитель ушел.

Меир не знал, появится ли кузен на такси, или предпочтет метро:

– Мэтью хорошо разбирается в подземке. В детстве мы сами ездили на Кони-Айленд… – застучал мяч, пахнуло соленым ветром, в лицо ударил вихрь белого песка:

– Я вырос с Мэтью, я играл с ним в шашки, он приезжал ко мне на бар-мицву. Когда он у нас ночевал, мы делили комнату. Мы жили вместе, в Вашингтоне. Он носил дешевые костюмы, но отказывался от папиной помощи. Его отец погиб за Америку, его деда убили индейцы, его прадед был героем мексиканской войны. Кто угодно может стать предателем… – Меиру почти захотелось развернуться, скрыться в безлюдном, заснеженном Проспект-парке:

– Зачем Мэтью приехал в Нью-Йорк, из Калифорнии? С кем он здесь должен увидеться… – Меир убеждал себя, что кузен затеял интрижку: