Нелли Шульман - Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том второй

– Я ему намекнул, что жизнь его жены зависит от его покорности… – Макс потянулся за мейсенской шкатулкой, с кубинскими сигарами, – он делал паспорта для бандитов, а теперь работает на рейх… – Максу казалось забавным, что товарищ барон обеспечивает документами эсэсовцев, гонявшихся за ним во время войны. Макс щелкнул зажигалкой:

– Он не дурак, он сделает все, что мы ему скажем. То есть то, что я скажу по рации Каммлеру… – Макс пока не собирался навещать последний плацдарм. Дел в Орлином Гнезде ожидалось много. Он доверял партайгеноссе Гансу, товарищу и коллеге. Каммлер, с его опытом строительства подземных цехов, для производства ракет фон Брауна, и тайных хранилищ, в польских горах, для размещения запасов оружия, отлично справлялся с работами на юге.

– Ганс вернется сюда, и мы займемся обустройством лабораторного комплекса… – в ожидании 1103 Макс велел перегородить остров стеной. Госпиталь и ферма оставались на южной его оконечности, северную отдавали инженерам и ученым:

– Нам нужен уран… – Максимилиан поскреб отросшую за день, светлую щетину, – Каммлер послал разведывательную партию дальше на юг. Экспедиция «Аненербе» туда не дошла, но откуда в Антарктиде взяться урану… – Макс пожал плечами. Каммлер объяснил, что они заметили дымок, над южными горами:

– В Антарктиде есть действующие вулканы… – вспомнил Макс, – скорее всего, они видели извержение. В тех местах никто не живет, Антарктида не Арктика… – к появлению 1103 он собирался окончательно изолировать ферму. Врачи подали расписание операций, по стерилизации и лоботомии. На следующей неделе обитательницы особого отделения принимали первых гостей.

Мадам Маляр, впрочем, не трогали. Она входила в группу женщин, с которыми, в скором будущем, врачи начинали долгожданную программу. Макс, с благоговением, думал, что через девять месяцев в Орлином Гнезде может появиться наследник фюрера:

– Может быть, удастся получить даже несколько младенцев… – он пыхнул ароматной сигарой, – врачи говорят, что с пробиркой все в порядке… – спасенная в тоннеле метро пробирка благополучно пребывала в особом помещении, в морозильном шкафу.

На острове, как и во всем Орлином Гнезде, поставили мощные генераторы. Денег Максимилиан не жалел. На счетах СС, оформленных на подставных лиц, в Швейцарии, и в Южной Америке, хранились огромные средства:

– Моих личных богатств хватит моим правнукам, – довольно понял он, – и это если не считать коллекции… – Макс надеялся, в скором времени, вернуться в рейх:

– Я молодой человек, мне всего тридцать пять, – весело подумал он, – Цецилия родит мне еще детей. Я найду моего старшего сына, чего бы мне это не стоило… – он подумал, что появление герра Холланда, в Орлином Гнезде, произошло бы, как нельзя, кстати:

– Я с ним поговорю, по душам, насчет мальчика… – доиграв серенаду, Эмма начала новую сонату, – Холланд знает, где мой ребенок… – Максу было неприятно даже думать о мадам Маляр.

– Вообще ей доверять нельзя… – вспомнив темные, слегка раскосые, недобрые глаза, он поежился, – она соврет, недорого возьмет, бандитская подстилка… – он отогнал мысли о женщине:

– Пусть послужит инкубатором, признается, где мой мальчик, и я ее лично пристрелю… – Максимилиан не собирался навещать ферму. Он ждал Цецилию:

– Вечером она мне поиграет, а я повожусь с девочкой, – ласково подумал Макс, – с нашей Фредерикой. Надо заказать пони для детей, в Буэнос-Айресе… – чековая книжка сеньора Ланге, со швейцарским счетом, открывала любые двери.

– 1103 построит нам бомбу и удаленное управление ракетами, на Эллсмире… – усмехнулся Макс:

– Посмотрим, как запоют американцы, когда поймут, что нам хватит получаса, для атаки на Нью-Йорк… – рука с сигарой заколебалась над пепельницей тяжелого, богемского хрусталя. Максимилиан вскочил на ноги, бумаги полетели на ковер. Музыка оборвалась, он услышал болезненный стон сестры. Адольф, испуганно заревел, залаял щенок, Макс побежал в гостиную.

Теодор-Генрих привык к мягкому, ласковому голосу тети Эммы.

Вечером тетя укладывала его на маленькую кроватку, рядом с большой, где спала сама. Аттила запрыгивал под бок к мальчику, устраиваясь под красивым, вышитым одеялом:

– Индейское… – Теодор-Генрих вспоминал слово, – индейское одеяло… – тетя рассказывала ему об индейцах, и нарисовала шалаши, где они жили:

– Вот бы тоже поспать в шалаше… – мальчик обнимал собаку, Аттила дышал ему в ухо. Теплый язык лизал его щеку:

– Мы с тобой поедем к индейцам… – шепотом обещал ему ребенок.

Когда тетя Эмма пела колыбельную, у мальчика немного покалывало в носу. Он помнил другой голос, высокий, нежный, помнил блестящие, зеленые глаза. От мамы пахло сладко и тревожно, хотелось забраться к ней на руки, уткнуться лицом в плечо. Мама целовала его на ночь, ласковая рука гладила мальчика по голове:

– Спи спокойно, мой хороший. Иисус и дева Мария хранят твои сны, твои святые покровители заботятся о тебе… – на шее мамы переливался крохотный, золотой крестик. Мягкие губы касались его щеки, мама обнимала мальчика:

– Спи, засыпай… – она пела знакомую песенку о снах, падающих с дерева. Теодор-Генрих сопел, зевал, вертелся. Мальчик, наконец, успокаивался, рядом с мамой, размеренно дыша, слыша улыбку, в ее голосе.

Он знал, что мама жива.

Так же думала и тетя Эмма. Это было их тайной, игрой, как и настоящее имя мальчика. Теодор-Генрих приучился откликаться на Адольфа и никогда не спорил с дядей. Он вообще не очень любил смотреть в холодные, голубые глаза:

– Был еще один дядя, Отто. Его убили русские, в Берлине. Мои папа и дедушка разбились на машине, год назад. Маму тоже убили русские… – Теодор-Генрих в это не верил. Тетя Эмма обещала ему, что мама спаслась и обязательно за ними приедет.

Она шептала мальчику, держа его на коленях:

– Она приедет, с нашими родственниками, заберет нас отсюда. Мы полетим далеко-далеко… – Теодор-Генрих хорошо помнил самолеты, но здесь не было посадочной полосы. Бегая с Аттилой по берегу, он разглядывал озеро:

– Самолет может сесть на воду. Дядя Макс показывал картинки… – покидая обреченный рейх, эсэсовцы не увезли с собой детских книг. В ящиках, в трюмах подводных лодок, Максимилиан обнаружил неизвестно как попавший туда роскошный альбом, изданный летом прошлого года, по распоряжению маршала Геринга. Тяжелую книгу, с золоченым обрезом страниц, дарили, от имени Люфтваффе, высшим бонзам рейха. Том, по мнению Макса, кое-как, но подходил ребенку. Люфтваффе собрало в издании фотографии и рисунки новейших самолетов.

Он обещал племяннику заказать детские книги, из Буэнос-Айреса. Напевая колыбельную, Максимилиан смотрел на спокойное, милое личико мальчика: