Максим Горький - В людях - русский и английский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Максим Горький - В людях - русский и английский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Русская классическая проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:В людях - русский и английский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Максим Горький - В людях - русский и английский параллельные тексты краткое содержание
В людях - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Максим Горький, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Алеша Пешков уходит из дома своего деда и отправляется на заработки, "в люди". Служит "мальчиком" у дяди-чертежника, мойщиком посуды на волжском пароходе, учеником в иконописной мастерской. Добрый, чуждый жестокости, он не может вынести царящей кругом несправедливости, отважно борется за правду и... вновь оказывается без угла и куска хлеба.
В людях - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
В людях - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Максим Горький
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| When one thinks of this, a sort of spring seems to break in one's head. One wants to do nothing, - a fig for any kind of work I- just to lie on the roof, lie there for the whole summer and look up into the sky." | Подумаешь об этом, и вдруг в башке лопнет какая-то пружинка ничего не хочется, наплевать бы на всю работу да лечь на крышу и лежать целое лето, глядя в небо... |
| Pavl Odintzov also appropriated these thoughts of Sitanov, and smoking a cigarette which had been given him by his elders, philosophized about God, drunkenness, and women. He enlarged on the fact that all work disappears; certain people do it and others destroy it, neither valuing it nor understanding it. | Павел Одинцов тоже усвоил эти мысли Ситанова и, раскуривая папиросу приемами взрослого, философствовал о боге, о пьянстве, женщинах и о том, что всякая работа исчезает, одни что-то делают, а другие разрушают сотворенное, не ценя и не понимая его. |
| At such times his sharp, pleasant face frowned, aged. He would sit on his bed on the floor, embracing his knees, and look long at the blue square of the window, at the roof of the shed which lay under a fall of snow, and at the stars in the winter sky. | В такие минуты его острое, милое лицо морщилось, старело, он садился на постель на полу, обняв колени, и подолгу смотрел в голубые квадраты окон, на крышу сарая, притиснутого сугробами снега, на звезды зимнего неба. |
| The workmen snored, or talked in their sleep; one of them raved, choking with words; in the loft, Davidov coughed away what was left of his life. | Мастера храпят, мычат во сне, кто-то бредит, захлебываясь словами, на полатях выкашливает остатки своей жизни Давидов. |
| In the corner, body to body, wrapped in an iron-bound sleep of intoxication, lay those "slaves of God" - Kapendiukhin, Sorokhin, Pcrshin; from the walls icons with - out faces, hands, or feet looked forth. | В углу, телом к телу, валяются окованные сном и хмелем "рабы божий" Капендюхин, Сорокин, Першин; со стен смотрят иконы без лиц, без рук и ног. |
| There was a close smell of bad eggs, and dirt, which had turned sour in the crevices of the floor. | Душит густой запах олифы, тухлых яиц, грязи, перекисшей в щелях пола. |
| "How I pity them all!" whispered Pavl. "Lord!" | - До чего же мне жалко всех! - шепчет Павел.-Господи! |
| This pity for myself and others disturbed me more and more. | Эта жалость к людям и меня всё более беспокоит. |
| To us both, as I have said before, all the workmen seemed to be good people, but their lives were bad, unworthy of them, unbearably dull. | Нам обоим, как я сказал уже, все мастера казались хорошими людьми, а жизнь - была плоха, недостойна их, невыносимо скучна. |
| At the time of the winter snowstorms, when everything on the earth - the houses, the trees - was shaken, howled, and wept, and in Lent, when the melancholy bells rang out, the dullness of it all flowed over the workshop like a wave, as oppressive as lead, weighing people down, killing all that was alive in them, driving them to the tavern, to women, who served the same purpose as vodka in helping them to forget. | В дни зимних вьюг, когда все на земле дома, деревья - тряслось, выло, плакало и великопостно звонили унылые колокола, скука вливалась в мастерскую волною, тяжкой, как свинец, давила людей, умерщвляя в них всё живое, вытаскивая в кабак, к женщинам, которые служили таким же средством забыться, как водка. |
| On such evenings books were of no use, so Pavl and I tried to amuse the others in our own way: smearing our faces with soot and paint, dressing ourselves up and playing different comedies composed by ourselves, heroically fighting against the boredom till we made them laugh. | В такие вечера - книги не помогали, и тогда мы с Павлом старались развлечь людей своими средствами: мазали рожи себе сажей, красками, украшались пенькой и, разыгрывая разные комедии, сочиненные нами, героически боролись со скукой, заставляя людей смеяться. |
| Remembering the | Вспомнив |
| "Account of how the soldier saved Peter the Great," I turned this book into a conversational form, and climbing on to Davidov's pallet-bed, we acted thereon cheerfully, cutting off the head of an imaginary Swede. Our audience burst out laughing. | "Предание о том, как солдат спас Петра Великого", я изложил эту книжку в разговорной форме, мы влезали на полати к Давидову и лицедействовали там, весело срубая головы воображаемым шведам; публика - хохотала. |
| They were especially delighted with the legend of the Chinese devil, Sing-U-Tongia. Pashka represented the unhappy devil who had planned to do a good deed, and I acted all the other characters - the people of the field, subjects, the good soul, and even the stones on which the Chinese devil rested in great pain after each of his unsuccessful attempts to perform a good action. | Ей особенно нравилась легенда о китайском чёрте Цинги Ю-Тонге; Пашка изображал несчастного чёрта, которому вздумалось сделать доброе дело, а я всё остальное: людей обоего пола, предметы, доброго духа и даже камень, на котором отдыхал китайский чёрт в великом унынии после каждой из своих безуспешных попыток сотворить добро. |
| Our audience laughed loudly, and I was amazed when I saw how easily they could be made to laugh. This facility provoked me unpleasantly. | Публика хохотала, а я удивлялся, как легко можно было заставить ее смеяться,- эта легкость неприятно задевала меня. |
| "Ach, clowns," they cried. "Ach, you devils!" | - Ах, паяцы! - кричали нам.- Ах, супостаты! |
| But the further I went, the more I was troubled with the thought that sorrow appealed more than joy to the hearts of these people. | Но чем дальше, тем более назойливо думалось мне, что душе этих людей печаль ближе радости. |
| Gaiety has no place in their lives, and as such has no value, but they evoke it from under their burdens, as a contrast to the dreamy Russian sadness. | Веселье у нас никогда не живет и не ценится само по себе, а его нарочито поднимают из-под спуда как средство умерить русскую сонную тоску. |
| The inward strength of a gaiety which lives not of itself not because it wishes to live, but because it is aroused by the call of sad days, is suspect. | Подозрительна внутренняя сила веселья, которое живет не само по себе, не потому, что хочет, просто - хочет жить, а является только по вызову печальных дней. |
| And too often Russian gaiety changes suddenly into cruel tragedy. | И слишком часто русское веселье неожиданно и неуловимо переходит в жестокую драку. |
| A man will be dancing as if he were breaking the shackles which bound him. Suddenly a ferocious wild beast is let loose in him, and with the unreasoning anguish of a wild beast he will throw himself upon all who come in his way, tear them in pieces, bite them, destroy them. | Пляшет человек, словно разрывая путы, связавшие его, и вдруг, освобождая в себе жесточайшего зверя, в звериной тоске бросается на всех и всё рвет, грызет, сокрушает... |
| This intense joy aroused by exterior forces irritated me, and stirred to self-oblivion, I began to compose and act suddenly created fantasies - for I wanted so much to arouse a real, free, and unrestrained joy in these people. | Это натужное веселье, разбуженное толчками извне, раздражало меня, и, до самозабвения возбужденный, я начинал рассказывать и разыгрывать внезапно создавшиеся фантазии,- уж очень хотелось мне вызвать истинную, свободную и легкую радость в людях! |
| I succeeded in some measure. They praised me, they were amazed at me, but the sadness which I had almost succeeded in shaking off, stole back again, gradually growing denser and stronger, harassing them. | Чего-то я достигал, меня хвалили, мне удивлялись, но тоска, которую мне как будто удавалось поколебать, снова медленно густела и крепла, пригнетая людей. |
| Gray Larionovich said kindly: | Серый Ларионыч ласково говорил: |
| "Well, you are an amusing fellow, God bless you!" | - Ну, и забавник ты, господь с тобой! |
| "He is a boon to us," Jikharev seconded him. "You know, Maxim, you ought to go into a circus, or a theater; you would make a good clown." | - Утешитель,- поддерживал его Жихарев.- Ты, Максимыч, направляй себя в цирк али в театр, из тебя должен выйти хо-ороший паяц! |
| Out of the whole workshop only two went to the theaters, on Christmas or carnival weeks, Kapendiukhin and Sitanov, and the older workmen seriously counseled them to wash themselves from this sin in the baptismal waters of the Jordan. | Изо всей мастерской в театр ходили, на святках и на масленице, только двое - Капендюхин и Ситанов; старшие мастера серьезно советовали им смыть этот грех купаньем в крещенской проруби на иордани. |
| Sitanov particularly would often urge me: | Ситанов особенно часто убеждал меня: |
| "Throw up everything and be an actor!" | - Брось всё, учись на актера! |
| And much moved, he would tell me the "sad" story of the life of the actor, Yakolev. | И, волнуясь, рассказывал печальную "Жизнь актера Яковлева". |
| "There, that will show you what may happen!" | - Вот что может быть! |
| He loved to tell stories about Marie Stuart, whom he called "the rogue," and his peculiar delight was the "Spanish nobleman." | Он любил рассказывать о королеве Марии Стюарт, называя ее "шельмой", а особенно восхищался "Испанским дворянином". |
| "Don Csesar de Bazan was a real nobleman. Maximich! | - Дон Сезар де Базан - это, Максимыч, благороднейший человек! |
| Wonderful!" | Удивительный! |
| There was something of the "Spanish nobleman" about himself. One day in the market-place, in front of the fire-station, three firemen were amusing themselves by beating a peasant. A crowd of people, numbering about forty persons, looked on and cheered the soldiers. | В нем самом было что-то от "Испанского дворянина": однажды на площади перед каланчой трое пожарных, забавляясь, били мужика; толпа людей, человек в сорок, смотрела на избиение и похваливала солдат. |
| Sitanov threw himself into the brawl. With swinging blows of his long arms he struck the firemen, lifted the peasant, and carried him into the crowd, crying: | Ситанов бросился в драку, хлесткими ударами длинных рук посшибал пожарных, поднял мужика и сунул его к людям, крикнув: |
| "Take him away!" | - Уведите! |
| But he remained behind himself, one against three. The yard of the fire-station was only about ten steps away; they might easily have called others to their aid and Sitanov would have been killed. But by good luck the firemen were frightened and ran away into the yard. | А сам остался, один против троих; пожарный двор был в десятке шагов, солдаты могли позвать помощь и Ситанова избили бы, но, на его счастье, пожарные, испугавшись, убежали во двор. |
| "Dogs!" he cried after them. | - Собаки! - крикнул он вслед им. |
| On Sunday the young people used to attend boxing-matches held in the Tyessni yard behind the Petro - pavlovski churchyard, where sledge-drivers and peasants from the adjacent villages assembled to fight with the workmen. | По воскресеньям молодежь ходила на кулачные бои к лесным дворам за Петропавловским кладбищем, куда собирались драться против рабочих ассенизационного обоза и мужиков из окрестных деревень. |
| The wagoners put up against the town an eminent boxer, a Mordovan giant with a small head, and large eyes always full of tears. | Обоз ставил против города знаменитого бойца -мордвина, великана, с маленькой головой и больными глазами, всегда в слезах. |
| Wiping away the tears with the dirty sleeve of his short caftan, he stood before his backers with his legs planted widely apart, and challenged good-naturedly: | Вытирая слезы грязным рукавом короткого кафтана, он стоял впереди своих, широко расставя ноги, и добродушно вызывал: |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "В людях - русский и английский параллельные тексты", Максим Горький
Книги похожие на "В людях - русский и английский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.