Алексей Толстой - Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Алексей Толстой - Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Советская классическая проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Алексей Толстой - Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты краткое содержание
Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Алексей Толстой, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
«Хождение по мукам» – уникальная по яркости и масштабу повествования трилогия, на страницах которой перед читателем предстает картина событий, потрясших весь мир.
Выдающееся произведение А.Н.Толстого показывает Россию в один из самых ярких, сложных и противоречивых периодов ее истории – в тревожное предреволюционное время, в суровые годы революционных потрясений и Гражданской войны.
Выдающееся произведение А.Н.Толстого показывает Россию в один из самых ярких, сложных и противоречивых периодов ее истории – в тревожное предреволюционное время, в суровые годы революционных потрясений и Гражданской войны.
Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Алексей Толстой
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| It can't be they are all in vain. We women, you and I, we know our own little world. But all that goes on outside it-the whole of Russia-is simply a blazing furnace. | Не может быть, чтобы напрасно... Мы, женщины, ты, я, - знаем свой маленький мирок... Но то, что происходит вокруг, - вся Россия, - какой это пылающий очаг! |
| It must be that some new happiness will arise from the flames.... If people didn't believe that, they would never go in for all this hatred and destruction of one another.... I have lost all.... I have nothing to live for.... But I go on living, because I'm ashamed-not afraid, ashamed-to put my head under a train, or hang up a rope from a beam.... | Должно же там родиться новое счастье... Если бы люди не верили в это, разве бы стали так ненавидеть, уничтожать друг друга... Я потеряла все... Я не нужна себе... Но вот - живу, потому, что стыдно, - не страшно, а стыдно пойти положить голову под паровоз... привязать на крюк веревку. |
| "I'm leaving Rostov tomorrow, so that there shall be nothing to remind me.... I shall go to Ekaterinoslav. I have friends there.... | Завтра уезжаю из Ростова, чтобы ничто больше не напоминало... Поеду в Екатеринослав... Там есть знакомые. |
| I am advised to go into a confectioner's. | Мне советуют поступить в кондитерскую. |
| Perhaps you'll come south, too, Dasha. They say things are very bad in Petersburg now.... | Может быть, Даша, приедешь на юг и ты... Рассказывают, в Питере у вас очень плохо... |
| "That's where a woman is so different from a man. A woman would never leave one she loved, not if it was the end of the world.... But Vadim left me.... He loved me as long as he felt sure of himself.... You remember how the sun shone on our joy that June in Petersburg,... All my life I shall never forget that pale northern sunshine. I haven't got a single photograph of Vadim, not the tiniest souvenir.... It's as if it had all been a dream. I can't believe he's dead, Dasha, I can't. I think I shall go mad. How sad, how futile my life has been...." | Вот разница: женщина никогда бы не покинула любимого человека, будь хоть конец мира... А Вадим ушел... Он любил меня, покуда был в себе уверен... Помнишь, в июне в Петербурге, - какое солнце светило нашему счастью... Не забуду до смерти бледного солнца на севере... У меня не осталось от Вадима ни одной фотографии, ни одной вещицы... Как будто все было сном... Не мигу, Даша, не могу понять, что он убит... Наверное, я сойду с ума... Как грустно и ненужно прожита жизнь..." |
| Katya could not go on. Her handkerchief was soaked through.... But she had to tell her sister all the ordinary everyday things people expect to be told in letters ... she committed these things to paper to the accompaniment of the sound of the falling rain, but neither her mind nor her heart was in the work. She wrote of the cost of food, of the soaring prices.... | Дальше Катя не могла писать... Платочек весь вымок... Но все же нужно было сообщить сестре все то обыденное и обыкновенное, что больше всего ценят в письмах... Под шум дождя она написала эти слова, не вкладывая в них ни мысли, ни чувства... О стоимости продуктов, о дороговизне жизни... |
| "No stuff, no thread.... A needle costs fifteen hundred rubles, or two live sucking pigs.... The girl next door, she's only seventeen years old, came back one night naked and bruised-her clothes were taken off in the street. | "Нет никаких материй, ниток... Иголка стоит полторы тысячи рублей или два живых поросенка... Соседка по двору, семнадцатилетняя девушка, вернулась ночью голая и избитая, -раздели на улице. |
| They go mostly for shoes...." She wrote about the Germans, how they had put military bands in the town park and had the streets swept, but sent all the grain and butter and eggs to Germany.... The common people and the workers hated them, but said nothing, since they had nowhere to look to for help. | Г лавное - охотятся за башмаками..." Написала про немцев, что они устроили в городском саду военную музыку и велят подметать улицы, а хлеб, масло, яйца увозят поездами в Германию... Простонародье и рабочие ненавидят их, но молчат, так как помощи ждать неоткуда. |
| It was Colonel Tetkin who told her all these things. ' | Все это ей рассказывал подполковник Тетькин. |
| "He's very nice, but of course an extra mouth is a burden.... His wife doesn't even take the trouble to conceal this." | "Он очень мил, но, видимо, тяготится лишним ртом... А жена его, уже не стесняясь, говорит об этом". |
| Katya then added: | Катя еще написала: |
| "I was twenty-seven the day before yesterday, but you should just see me. Oh well, never mind that.... It doesn't matter any more. There's no one to care...." | "Позавчера мне минуло двадцать семь лет, но вид у меня... Да бог с ним... Теперь это не важно... Не для кого..." |
| And again she went to work with her handkerchief. | И снова взялась за платочек. |
| Katya gave this letter to Tetkin. | Это письмо Катя передала Тетькину. |
| He promised to send it at the first opportunity to Petersburg. | Он обещался с первой оказией переправить в Питер. |
| But it lay in his pocket a long time after Katya's departure. | Но еще долго, по Катином отъезде, носил его в кармане. |
| Communications with the north were very hard to arrange. | Сообщение с севером было очень трудно. |
| The post was not working. | Почта не действовала. |
| Letters were delivered by special messengers-daredevils who took large sums for the service. | Письма доставляли особые ходоки, отчаянные головы, и брали за это большие деньги. |
| Before leaving, Katya sold the few things she had brought with her from Samara, leaving herself only one treasure-an emerald ring which had been a birthday present, long long ago, before the war, one spring morning in Petersburg. | Перед отъездом Катя продала все то немногое, что увезла из Самары; оставила только одну вещицу -изумрудное колечко, его подарили Кате в день рождения. Это было давно, до войны, в весеннее петербургское утро. |
| It all seemed so remote that Katya no longer felt any ties with the misty town in which her youth had flown by— | Оно отошло в такую далекую память, что ничто уже не связывало Катю с тем туманным городом, где пролетела ее молодость. |
| Dasha, Nikolai Ivanovich and Katya were walking along Nevsky Prospect.... They chose a ring set with an emerald. | Даша, покойный Николай Иванович и Катя пошли на Невский... Выбрали колечко с изумрудом. |
| She had placed the green flame on her finger, and now it was all that was left her of that life.... | Она надела на палец зеленый огонек и только его унесла из той жизни... |
| Several trains left the Rostov station in rapid succession. | С ростовского вокзала отходило сразу несколько поездов. |
| Katya was jostled and shoved into a third-class compartment. | Катю затолкали, впихнули в какой-то вагон третьего класса. |
| She got a place by the window, and settled her bundle of darned clothing on her lap. | Она села у окна, узелок с заштопанным бельем пристроила на коленях. |
| Low-lying meadows, Don swamplands, smoke on the horizon, the misty outlines of Bataisk, unconquered by the Germans, rushed by. | Поплыли заливные луга, донские плавни, дымы на горизонте, туманные очертания не покорившегося немцам Батайска. |
| At the foot of a steep riverbank were half-submerged fishing villages, clay huts, orchards, overturned boats, boys carrying a fishing net. | Под обрывистым берегом - полузатопленные рыбачьи деревни, мазаные хаты, сады, перевернутые баркасы, мальчики, идущие с бреднем. |
| Then came the milky expanse of the Sea of Azov, with a few sails slanting in the distance upon it. | Потом молочной пеленой разостлалось Азовское море, вдали - несколько косых парусов. |
| The cold chimneys of the Taganrog factories followed. | Потом погасшие трубы таганрогских заводов. |
| Steppe. | Степи. |
| Mounds. | Курганы. |
| Abandoned mines. | Брошенные шахты. |
| Big villages scattered over the elopes of chalky foothills. | Огромные села на склонах меловых холмов. |
| Hawks against the blue sky. | Коршуны в синем небе. |
| The whistle of the engine, as mournful as these dreary spaces themselves.... | Печальный, как эти просторы, свист поезда. |
| Morose peasants ... the iron helmets of the Germans at the stations. | Хмурые мужики на станциях. Железные каски немцев... |
| Katya, hunched up like an old woman, looked out of the window. | Катя смотрела в окно, согнувшись, как старушка. |
| It must have been something extraordinarily sad and exquisite in her face that made the German soldier on the opposite seat gaze long at this unknown Russian woman. | Должно быть, лицо ее было такое печальное и прекрасное, что какой-то немецкий солдат, сидевший напротив, долго глядел на эту чужую русскую женщину. |
| His gaunt, weary face, with the nickel-rimmed spectacles, also seemed to bear the stamp of grief. | Худое. в никелевых очках, усталое лицо его тоже будто подернулось печалью. |
| "The guilty will be made to pay for all, gnadige Frau, the time will come," he said softly, in German. | - Виновные понесут расплату за все, мадам, настанет время, - негромко сказал он по-немецки. |
| "That's how it will be in Germany, that's how it'll be all over the world. The great judge will come... its name is Sozialismus...." | - Так будет и у нас в Германии, так будет во всем мире: великий суд... Социализмус - будет имя судьи... |
| At first Katya did not realize that he was speaking to her, and she merely lifted her eyes to his big, clean, nickel-rimmed glasses. | Катя не сообразила сначала, что обращаются именно к ней, - подняла глаза на большие чистые никелевые очки. |
| The German gave her a friendly bow: | Немец покивал ей дружески: |
| "Does the gnadige Frau speak German?" | - Мадам говорит по-немецки? |
| "Yes," said Katya. | -Да. |
| "When one suffers greatly, one may find consolation in the thought that one is suffering in a good cause," said the German, tucking his feet beneath the seat, and lowering his brows, so that he was now looking at Katya from over the top of his glasses. | - Когда человек много страдает - утешением ему служит целесообразность тех причин, из-за которых он страдает, - сказал немец, подбирая ноги под лавку и опуская лоб, так что глаза его теперь смотрели на Катю поверх очков. |
| "I have gone deeply into the history of man. | - Я много изучал историю человечества. |
| After a long period of quiet we are once more entering a period of catastrophe. | После долгого затишья мы снова входим в полосу катастроф. |
| Such are my conclusions. | Вот мой вывод. |
| We are present at the beginning of the death of a great civilization. | Мы присутствуем при начале гибели великой цивилизации. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты", Алексей Толстой
Книги похожие на "Восемнадцатый год - русский и английский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.