Петр Альшевский - «Малая кровь»

– Мне думалось, – сказал Макагонов, – что Светлана-то, он… тебя не доводит.

– Я ее избранник, – кивнул Воскобойников. – Дерьмо из-под меня выносить она будет, но позудеть она тоже мастерица. Твоя любовница на тебя не шипит?

– Не припомню, – ответил Аринин.

– И не гавкает?

– Я ей гавкну…

– А в постели она что выделывает? Что-то из того, что нравится не ей, а тебе, она совершает?

– В постели мне с ней тепло.

– Ну и летел бы к ней, – сказал Воскобойников. – Она в Москве осталась?

– Она в вашей деревне.

– И ты к ней не торопишься… да. Она тебе реально надоела.

В ТЕМНОЙ комнатушке скучный Олег Аринин на кровати с Людмилой Клюгиной – она в лифчике. Клюгина жаждет, чтобы ее приласкали.

– Прослушай мое сердце, – попросила она.

– Необходимого прибора я не привез.

– Он всегда с тобой. Прижмешься к груди ухом, потом туда руку… когда-то это у нас проходило.

– Мы и сегодня переспим.

– Неэмоционально сказал. Волнения в голосе я не требую, но у тебя… предвкушения ты не чувствуешь. Легли и как-то там совокупились? А если кто по ходу дела уснул, то дело житейское? Любовниц не для этого заводят.

– Мы с тобой уже около года, – промолвил Аринин.

– И ты ко мне остыл?

– Доподлинно не знаю, к тебе или вообще. С женой черствею, к тебе холодею… ненастье. Погода чудесная, но я не погодозависимый.

– Пока ты где-то пропадал, Николай общался со мной фривольно, – сказала Клюгина.

– Николашка…

– К другу ты неуважителен.

– Николашка – это по-царски. Так народ последнего из Романовых звал.

– Ну ты и вспомнил, – пробормотала Клюгина.

– У нас на работе сравнения с царями регулярны, – сказал Аринин. – Из-за понтов. У Николая они не зашкаливают, а у господина Петра Петровича, что трудится вместе с нами, они тараканьими усами к солнцу лезут. Тот же Николай никогда не упустит, чтобы его не подколоть. Ты пойдешь к Николаю или все же со мной?

– В кровати мне нужен родной человек, – ответила Клюгина.

– Свой человек, – протянул Аринин. – Я бы не отказался от своего человека на том свете. Он бы мне периодически сообщал, какие у них поветрия, какие новые развлечения… у нас развлечения те же. Моя вишенка сейчас ко мне прильнет.

Людмила Клюгина смотрит на Олега с детским незнанием того, что же ей делать.

ВЕРА Аринина, как завороженная, глядит на Игоря Валентиновича Каурова, борющегося у нее в квартире с зевотой.

Игорь Валентинович скрывает зевок рукой. Вера идентичным жестом прячет усмешку.

– В вашей Верхней Пышме вы за кем-нибудь прихлестываете? – поинтересовалась она.

– След женщины, что создана для меня, я еще не взял, – ответил Кауров.

– Вами что-то замалчивается, – улыбнулась Вера.

– Спина сгорбилась, руки опустились, букет волочится по земле… от той, которую я вроде бы уговорил прийти на свидание, ни ответа ни привета. К телефону она не подошла. При случайной встрече ухмыльнулась и эффектно, враскачку ушагала.

– Для Верхней Пышмы это характерно?

– Подыскать захудалого, но мужичонку, и к нему прибиться – наши девушки этим не живут. Они у нас эмансипированные. Работают на «Уралэлектромеди». Стоят на автомагистрали Екатеринбург – Нижний Тагил. Зарабатывают рубль нелегкий, но свой. Как верно подметил Вермищев: «солнце жарит и закатывается. Восходит луна и наступает черед для происходящих под ее леденящим светом кошмаров». Узнали?

– «Ее косые лучи», – кивнула Вера.

– Басня о преступлении, – промолвил Кауров. – Для того века неслыханная.

– Дедушка Крылов об изнасилованиях не писал.

– А Вермищев посмел. В закручивании сюжетной неординарности он лишь с собой и соревновался. Кролик, крольчиха и зайцы – ну кто, помимо Вермищева, разовьет это во что-нибудь сногсшибательное? У заштатного сочинителя они бы погрызлись из-за морковки, у баснописца потоньше они бы перед сдиранием с них шкурок погрязли в выяснении, у кого из них она шелковистей, а у Вермищева кролик пригласил крольчиху на стаканчик вина, и когда глиняный горшочек она осушила, стал уговаривать ее остаться у него на ночь. Владеющий французским кролик ее куртуазно упрашивал, но она ни в какую – не сегодня, не мечтай, у меня разыгралась мигрень, будь паинькой, и я о тебе на днях, возможно, вспомню… возбуждающе махнув ему хвостиком, крольчиха из его домишки направилась к свой, дорога к которому лежала через поле.

– А над полем луна, – пробормотала Вера.

– Она озаряет сцену насилия. На крольчиху накидываются три бродячих зайца, и наша фифочка принужденно с ними сношается. Жалея всей своей сущностью, что с ней сейчас они, а не кролик. Учтивый, знающий галантное обхождение, покинутый ею насмешливо и непредусмотрительно. Без меня он, видимо, в понурости, вздохи у него печальные… зайцы на мне приподнято дышат во всю грудь. Один кричит другому: «По второму разу не лезь, соблюдай очередность!»… качественно они ее отдолбили. Не шаляй-валяй.

– Женщине данная басня утехой не послужит, – промолвила Вера.

– Но она и писалась Вермищевым не для получения читателями удовольствия, – сказал Кауров. – Он в ней назидательно предостерегал.

– Читательниц.

– По большей части они адресована женщинам, – кивнул Кауров. – Ваших подружек вам бы надлежало с ней ознакомить.

ЛЮДМИЛА Клюгина, огибая в ранний утренний час угол деревенского дома, подходит к «хонде» и «опелю» – у машин Аринин и Малетин. Лица мужчин сведены напряжением.

– Про вас, мальчики, не подумаешь, что вы премило беседовали, – сказала Клюгина. – Без мудрого женского наставления вы никуда. Говорите, что вас поссорило.

– Комбайн, – ответил Аринин. – На обратном пути Сергей рвется заехать в фермерское правление и кого-нибудь в нем пропесочить. Я говорю ему, что за ругань его покроют еще хлеще, но он стоит на своем.

– Я не подвинусь, – процедил Малетин. – Меня им не перекричать.

– Накануне ехать на склоку ты не планировал, – сказала Клюгина.

– Желание у меня сегодняшнее.

– Он встал, посмотрел – вмятины на месте, – промолвил Аринин. – Сергей уповал, что севшая на них роса их разгладит и пробегающий с ведерком краски эльф все замажет, как было, но эльф, если и пробегал, то заходить на участок заробел. Нюх-то у него удивительный. Трупный запах в секунду учует. На какую глубину ни закопай.

– Ты, кажется, нам тут подбрасываешь, что в моей земле покойничек есть? – поинтересовался Малетин.

– Его мог не ты, – сказал Аринин.

– Ну а кто же его мог? – спросил Малетин.

– Кто угодно, – ответил Аринин. – Перекинули труп через забор, перелезли сами и захоронили. Тебе же не отследить, кто здесь у тебя бывает, когда ты не здесь. На участке постоянного жителя подпольное кладбище делать не станут, но с твоими двухмесячными перерывами между приездами ты буквально напрашиваешься.