Роберт Янг - Летающая сковородка - английский и русский параллельные тексты

She walked down the street to the apartment building and picked up her mail at the desk. Марианна дошла до своего дома и забрала внизу почту. There were two letters, one from her mother, one from- Пришло два письма: одно от матери, а другое... Marianne's heart pounded all the way up in the elevator and all the way down the sixth-floor corridor to her apartment. Пока она поднималась в лифте на шестой этаж и шла по коридору к двери своей квартиры, ей казалось, что сердце выскочит у нее из груди. But she forced herself to open her mother's letter first. Но она заставила себя сперва распечатать письмо матери. It was a typical letter, not essentially different from the last one. Письмо было самым обыкновенным и ничем не отличалось от предыдущего. The grape crop had been good, but what with the trimming and the tying and the disking and the horse-hoeing, and paying off the pickers, there wasn't going to be much left of the check-if and when it came; the hens were laying better, but then they always did whenever egg prices dropped; Ed Olmstead was putting a new addition on his general store (it was high time!); Doris Hickett had just given birth to a 7 lb. baby boy; Pa sent his love, and please forget your foolish pride and come home. Урожай винограда хорош, но если посчитать, сколько денег уйдет, чтобы подрезать, подвязать и продисковать, да еще во сколько обойдется конный пропашник и сколько запросят сборщики, то увидишь, что от чека почти ничего не останется (а когда еще чек придет и придет ли вообще...). Куры несутся лучше - словно чувствуют, что яйца опять подешевели. Эд Олмстед взялся ставить пристройку к своему складу (и давно пора!). Дорис Хикет родила мальчика в семь футов весом. Папа тебя целует. Самое время тебе позабыть свою глупую гордость и вернуться домой. P.S.-Marianne should see the wonderful remodeling job Howard King was doing on his house. P.S. Тебе было бы интересно взглянуть, как перестраивает свой дом Говард Кинг. It was going to be a regular palace when he got done. Когда он закончит, у него будет настоящий дворец. Marianne swallowed the lump in her throat. У Марианны комок подступил к горлу. She opened the other letter with trembling fingers: Дрожащими пальцами распечатала второе письмо. DEAR MARIANNE, "Дорогая Марианна!

I said I wasn't going to write you any more, that I'd already written you too many times asking you to come home and marry me and you never gave me an answer one way or the other.	Я обещал больше не писать тебе, потому что уж столько раз писал, просил вернуться домой и выйти за меня замуж, а ты даже не отвечаешь.
But sometimes a fellow's pride don't amount to much.	Но бывает так, что человеку не до мужского самолюбия.
I guess you know I'm remodeling the house and I guess you know the reason why.	Ты, наверное, знаешь, что я перестраиваю свой дом, и знаешь, зачем я это делаю.
In case you don't it's the same reason I bought the house in the first place, because of you.	А если не знаешь, то имей в виду, что ради тебя; да и купил я его ради тебя.
I only got one picture window and I don't know whether I should put it in the parlor or in the kitchen.	Хочу сделать большое окно, но не знаю, где: в гостиной или в кухне.
The kitchen would be fine, but all you can see from there is the barn and you know how the barn looks, but if I put it in the parlor the northwest wind would be sure to crack it the first winter though you'd get a good view of the road and the willows along the creek.	В кухне было бы хорошо, но оттуда будет виден только сарай, а ты знаешь, какой у меня сарай. Если сделать это окно в гостиной, то оно треснет в первую же зиму, когда подует ветер с северо-запада; зато из гостиной был бы хороший вид на дорогу и на ивы у речки.
I don't know what to do.	Что делать, не знаю.
The hills behind the south meadow are all red and gold the way you used to like them.	Южные холмы, что за лугами, уже стали золотисто-красными - тебе это всегда очень нравилось..
The willows look like they're on fire.	Ивы - словно в огне.
Nights I sit on the steps and picture you coming walking down the road and stopping by the gate and then I get up and walk down the path and I say,	По вечерам я сижу на крыльце и представляю, как будто ты идешь по дороге и останавливаешься у моей калитки; тогда я встаю, выхожу на дорогу и говорю:
"I'm glad you've come back, Marianne.	"Я рад, что ты вернулась, Марианна.
I guess you know I still love you."	Ты же знаешь, что я люблю тебя по-прежнему".
I guess if anybody ever heard me they'd think I was crazy because the road is always empty when I get there, and there's no one ever standing by the gate.	Если бы кто-нибудь услышал, как я это говорю, он бы, наверное, решил, что я спятил - ведь на дороге никого нет, и никто не стоит у моей калитки.
HOWARD	Говард."
There had been that crisp December night with the sound of song and laughter intermingling with the crackling of the ice beneath the runners and the chug-chugging of the tractor as it pulled the hay-filled sleigh, and the stars so bright and close they touched the topmost branches of the silhouetted trees, and the snow, pale and clean in the starlight, stretching away over the hills, up and up, into the first dark fringe of the forest; and herself, sitting on the tractor with Howard instead of in the hay with the rest of the party, and the tractor lurching and bumping, its headbeams lighting the way over the rutted country road	...Это было в декабре; в бодрящем вечернем воздухе раздавались песни, смех, хруст снега под ногами бегущих и пыхтение трактора, который тащил за собой сани с сеном. Звезды сияли совсем близко - черные деревья касались их своими верхушками. На холмах лежал снег, чистый и сверкающий в звездном свете; вдали чернела опушка леса. Все разместились в сене на санях, а Марианна ехала на тракторе с Г овардом; трактор бросало из стороны в сторону и дергало, а его фары освещали изрытую ухабами сельскую дорогу...

Howard's arm was around her and their frosty breaths blended as they kissed.	Говард обнимал ее, и их морозные выдохи смешивались при каждом поцелуе.
"I love you, Marianne," Howard said, and she could see the words issuing from his lips in little silvery puffs and drifting away into the darkness, and suddenly she saw her own words, silver too, hovering tenuously in the air before her, and presently she heard them in wondrous astonishment:	"Я люблю тебя, Марианна", - сказал Говард. Она видела, как эти слова вылетали из его рта серебристыми облачками и уплывали прочь, в темноту. И вдруг она увидела, как в воздухе перед ней повисли, едва различимые, ее собственные слова, и тут же с изумлением услышала их:
"I love you, too; Howie.	"И я люблю тебя, Гови.
I love you, too. . . ."	И я тебя люблю..."
She didn't know how long she'd been sitting there crying before she first became aware of the ticking sound.	Марианна услышала тикающий звук. Она не могла вспомнить, долго ли она так сидела и плакала.
A long time, she guessed, judging by the stiffness of her limbs.	Наверное долго, подумала Марианна, даже руки и ноги затекли.
The sound was coming from her bedroom window and what it made her think of most was the common pins she and the other kids used to tie on strings and rig up so they'd keep swinging against the windowpanes of lonely old people sitting alone on Halloween.	Звук шел от окна ее спальни; она сразу вспомнила, как вместе с другими детьми приспосабливала булавки на веревках к окнам, и эти булавки скреблись об оконные стекла в домах стариков, которые сидели в одиночестве в канун Дня всех святых...
She had lit the table lamp when she came in, and its beams splashed reassuringly on the living-room rug.	Она включила настольную лампу сразу, как пришла домой, и теперь свет лампы весело разливался по ковру в столовой.
But beyond the aura of the light, shadows lay along the walls, coalesced in the bedroom doorway.	Но у стен, за границей освещенного круга, лежали тени; они сгущались в дверном проеме, за которым была спальня.
Marianne stood up, concentrating on the sound.	Марианна встала и прислушалась к звуку.
The more she listened the more she doubted that she was being victimized by the neighborhood small fry: the ticks came too regularly to be ascribed to a pin dangling at the end of a string.	Чем дольше она слушала, тем больше ее охватывало сомнение в том, что это была проделка соседских детей: тиканье было слишком равномерным - это явно не булавка на веревочке.
First there would be a staccato series of them, then silence, then another series.	Несколько отрывистых звуков, потом - пауза, потом все начиналось снова.
Moreover, her bedroom window was six stories above the street and nowhere near a fire escape.	Кроме того, окно спальни было на шестом этаже, и рядом не было даже пожарной лестницы.
But if the small fry weren't responsible for the sound, who was?	Если это не проделка детей, что же это?
There was an excellent way to find out.	Узнать было легче легкого.
Marianne forced her legs into motion, walked slowly to the bedroom doorway, switched on the ceiling light and entered the room.	Марианна усилием воли сдвинулась с места, медленно подошла к двери, включила в спальне верхний свет и вошла.
A few short steps brought her to the window by her bed. She peered through the glass.	Еще несколько коротких шагов - и она у окна.

Читать дальше