Майкл Крайтон - Стрела времени - английский и русский параллельные тексты

Marek stared, without moving.

She tapped him on the shoulder. “Listen, Andre, the Professor—”

“In a minute.”

“But—”

“In a minute.”

Марек, не шевелясь, смотрел на них.

Она дернула его за плечо.

— Послушай, Андре, Профессор...

— Минуточку.

— Но...

— Минуточку...

For the first time, Marek felt a twinge of uncertainty. Until now, nothing he had seen in this world had seemed out of place, or unexpected. The monastery was just as he had expected. The peasants in the fields were as he had expected. The tournament being set up was as he had pictured it. And when he entered the town of Castelgard, he again found it exactly as he had thought it would be. Kate had been appalled by the butcher on the cobblestones, and the stench of the tanner's vats, but Marek was not. It was all as he had imagined it, years ago.

Впервые Марек почувствовал болезненный приступ неуверенности. До сих пор ничего из того, что он видел в этом мире, не казалось ему неожиданным или из ряда вон выходящим. Монастырь оказался точно таким, какой он рассчитывал увидеть. Крестьяне в полях тоже были такими же, как он их себе представлял. И подготовка к турниру проходила так же, как он описал бы в свое время. И когда он вступил в Кастельгард, то обнаружил, что тот полностью соответствует его представлению о средневековом городе. Кейт была потрясена, увидев мясника, занимавшегося своим кровавым делом прямо посреди улицы, чуть не потеряла сознание от зловония, исходившего из чанов дубильщиков кож, но на Марека это не произвело большого впечатления. Все обстояло именно так, как он это представил себе уже много лет назад.

But not this, he thought, watching the knights fight.

It was so fast! The swordplay was so swift and continuous, attempting to slash with both downswing and backswing, so that it looked more like fencing than sword fighting. The clangs of impact came only a second or two apart. And the fight proceeded without hesitation or pause.

«Но этого я никак не ожидал», — думал он, глядя на сражавшихся рыцарей.

Они двигались невероятно быстро! Молниеносные и притом буквально перетекавшие одно в другое движения мечей, хлесткие удары сплеча и тут же выпады, парирования и контрвыпады. Это напоминало скорее схватку фехтовальщиков олимпийского уровня, чем сражение боевым оружием. Клинки звенели, сталкиваясь, ежесекундно, если не чаще. И бой продолжался без малейших пауз.

Marek had always imagined these fights as taking place in slow motion: ungainly armored men wielding swords so heavy that each swing was an effort, carrying dangerous momentum and requiring time to recover and reset before the next swing. He had read accounts of how exhausted men were after battle, and he had assumed it was the result of the extended effort of slow fights, encased in steel.

Марек всегда представлял себе эти поединки как нечто неторопливое: неловкие, закованные в тяжеленную броню люди держат в руках настолько тяжелые мечи, что каждый взмах влечет за собой инерционный импульс; движение оружия нужно остановить и вернуть меч в прежнее положение, прежде чем нанести очередной удар. Он читал в различных хрониках, насколько люди оказывались измотанными после боев, и предполагал, что это было следствием длительных усилий, которые приходилось совершать в медленных поединках, когда необходимо бороться не только с противником, но и со сталью в собственных руках и на плечах.

These warriors were big and powerful in every way. Their horses were enormous, and they themselves appeared to be six feet or more, and extremely strong.

Marek had never been fooled by the small size of the armor in museum display cases—he knew that any armor that found its way into a museum was ceremonial and had never been worn in anything more hazardous hazardous than a medieval parade. Marek also suspected, though he could not prove it, that much of the surviving armor—highly decorated, chiseled and chased—was intended only for display, and had been made at three-quarter scale, the better to show the delicacy of the craftsmen's designs.

Воины, которых он сейчас видел, были крупными и мощными людьми. И лошади у них были огромными, и сами они казались ростом в добрых шесть футов, а то и еще больше: когда они сидели на конях, трудно было это сказать точно. И они были чрезвычайно сильными.

Марека никогда не вводили в заблуждение небольшие размеры доспехов, выставленных в витринах музея. Он знал, что каждый экземпляр вооружения, попавший в конце концов в музей, был церемониальным и никогда не надевался для дела более опасного, чем средневековый парад. Марек также подозревал, хотя и не мог доказать этого, что значительная часть дошедших до двадцатого века отполированных броневых доспехов — богато изукрашенных чеканкой и гравировкой, — была предназначена только для показа, для того чтобы рыцарь мог похвастаться мастерством своих ремесленников, и изготавливалась в масштабе три четверти.

Genuine battle armor never survived. And he had read enough accounts to know that the most celebrated warriors of medieval times were invariably big men—tall, muscular and unusually strong. They were from the nobility; they were better fed; and they were big. He had read how they trained, and how they delighted in performing feats of strength for the amusement of the ladies.

Настоящая боевая броня просто не могла сохраниться столько времени. И еще он прочитал достаточно древних документов, чтобы знать, что наиболее почитаемыми воинами средневековых времен неизменно были крупные люди — высокие, мускулистые и необычайно сильные. Они происходили из благородных семейств, с младенчества питались лучше большинства окружающих, поэтому и вырастали такими большими. Он читал о том, как происходило их обучение, и о том, как развлекались они, совершая ратные подвиги, чтобы привлечь к себе внимание дам и вызвать их одобрение.

And yet, somehow, he had never imagined anything remotely like this. These men fought furiously, swiftly and continuously—and it looked as if they could go all day. Neither gave the least indication of fatigue; if anything, they seemed to be enjoying their exertions.

Все же он никогда не мог вообразить что-нибудь хоть отдаленно подобное поединку, представшему сейчас перед его глазами Эти люди бились неистово, стремительно и непрерывно, выглядело это так, словно схватка могла продолжаться весь день Ни один из них не выказал ни малейшего признака усталости; скорее наоборот: казалось, что эти усилия приносят им наслаждение.

As he watched their aggressiveness and speed, Marek realized that left to his own devices, this was exactly the way he himself would choose to fight—quickly, with the conditioning and reserves of stamina to wear down an opponent. He had only imagined a slower fighting style from an unconscious assumption that men in the past were weaker or slower or less imaginative than he was, as a modern man.

И сейчас, глядя на их агрессивность и скорость, Марек понял, что, если бы ему представилась такая возможность, он сам выбрал бы точно такую же тактику боя — быструю, но оставляющую резерв для еще большего ускорения, такую, при помощи которой он мог бы измотать противника. А представление о медлительном стиле ведения боя появилось в его сознании лишь потому, что он предполагал: люди в прошлом были слабее, медлительнее и не такими впечатлительными, как он, которого отделяло от них много веков.

Marek knew this assumption of superiority was a difficulty faced by every historian. He just hadn't thought he was guilty of it.

But clearly, he was.

It took him a while to realize, through the shouting of the crowd, that the combatants were in such superb physical condition that they could expend breath shouting as they fought; they hurled a stream of taunts and insults at each other between blows.

Марек знал, что предположение о превосходстве современного человека над далекими предками было грехом, соблазнявшим каждого историка. Он только не думал, что и сам повинен в нем.

Но сейчас стало ясно: он тоже...

Ему потребовалось некоторое время, чтобы уловить сквозь непрерывный крик толпы еще одну подробность: соперники находились в такой превосходной физической форме, что могли тратить дыхание не только на бой, — в каждой кратчайшей паузе между ударами они осыпали друг дружку потоками колкостей и оскорблений.