Андрей Драгунов - Пригород. Стихотворения

1
Я помню адрес городского морга
в больничном городке, куда отца
доставили, но очень ненадолго —
для справки – только!.. – и стереть с лица
нечаянную радость – отпущенья
из дома, что на Пушкина стоит,
где он так и не высидел прощенья —
на кухне… Дед давно в земле лежит…
а дом стоит… и морг стоит – всё там же…
и тополь под некрашеным окном
не знает о естественной! – пропаже
всех, кто уже давно покинул дом
и переехал за забор напротив —
туда, где тот же адрес – только морг…
и имена уже – на обороте —
учётной карточки, где неуместен торг —
по поводу причины переезда…
ворона облюбовывает крест…
и только тополь старый у подъезда
хранит молчание… листва слетает с мест.

2
Когда кончаются чернила,
то остаётся карандаш —
химический, что так красиво! —
выводит буквы и пейзаж
на клетчатом листе бумаги,
спиралью схваченной в тетрадь…
плюс – на обложке – кони. флаги —
Бородино – ни дать-ни взять!..
гусиное перо и профиль…
чернила в склянке… бледный дух…
в мундире сваренный картофель…
в часах кукующий петух! —
когда кончаются чернила
и нечем больше подтвердить,
что это точно – было… Было!..
и Парки – рвущаяся нить —
комкуется – сбивает столку…
уводит в сторону – опять…
старик берёт свою двустволку
и… на сраженье!… твою мать.

3
Смотрю как долго по странице
крадётся солнце… только буквы
ему мешают раствориться
и стать соавтором – как будто…
и совладельцем этой пыли
между бумагой и… бумагой…
что сыпется, как пепел с крыльев…
и с обуви – с последним шагом…
и остаётся длинной строчкой
луча полуденного – в сумме —
с чернилами, где солнца точка,
как на балконе – гули-гули…
чирик-чирик и… многоточье,
оставленное в жёлтой пыли,
как будто бы – уже просроченные —
слова – Мы тоже – жили —были.

1
Вишневую или вишнёвую косточку —
цвет – уже – не имеет значение —
птица кидает в открытую форточку,
предполагая, что для сохранения —
вида… то есть – как яйца в гнёздышко,
чтобы осталось напоминание —
небу ли… лесу… весеннему воздуху…
и непрерывное крыльев роптание
над невозможным уже продолжением —
лишь сквозь чириканье упоминание…
тонкой плюсной продолжая движение —
голоса – как бы уже – на прощание,
то есть, когда – не заслушаться за полночь…
щебетом! – небо царапает облаком,
как по стеклу… указательным – запросто,
чтобы потом – след – как будто бы – волоком.

2
Весна. Сирень набухает своей беременностью.
Птицы, как сумасшедшие откладывают потомство
в чужие гнёзда… не думая о наследственности…
и о том, что скажут родственники – не обнаружив сходство.
Весна. Время обзаводиться собственностью
для дачных домиков, как птицам плести скворечники…
нести всякую чушь, как птенца над пропастью —
может быть вывалится… и всё будет по-прежнему…
или – не будет… как не существует прощения —
за всё тобой сказанное… птички, стрекозы, бабочки…
у весны единственное воплощение —
за полночь пьяный мирно храпит на лавочке.

3
Когда, даже, тень не способна стать собеседником,
когда, даже, призрак – уехал – не расплатившись
за проживание… и нет никакого наследника —
жизнь – это только то, что может присниться…
особенно – в мае, когда транспаранты и шарики,
ветка сирени… черёмуха – в самом начале…
и – чередой – друг за другом идущие праздники,
что – обязательно – с громкими! – слишком речами,
то есть, слова здесь – уже – не имеют значения…
из репродуктора – лишь – Шестакович с Прокофьевым —
«Петя и волк» – восхитительное произведение!..
флейты – немного – тревожно, но – очень профильно —
в рамках традиции, не отступая от графика
прямолинейного стана… Весна – в продолжении! —
или в финале… или кому-то потрафила,
чтобы ещё – хоть чуть-чуть – продолжалось движение…
чтобы и призрак уехал не утренним поездом…
чтобы и тень согласилась на кофе с оладьями…
чтобы черёмуха – позже – обвисшими гроздьями —
ветки сирени – дрожащие – молча поправила.

Волна лукавит, солнце отражая —
не тот рисунок берега у ног
полощется… но кто об этом знает! —
первоисточник в книге – он же – Бог! —
он же Создатель – далее по списку —
Творец… потом бумага продолжает,
в воспоминаниях теряя – только – смысл,
но ненадолго… Птичка вылетает
из фотокамеры – на волю – над волною,
чтоб больше никогда не возвратиться,
не быть заложницей… как – и не быть героем,
а только тем, что продолжает сниться.
даже, когда бессонница и морок —
во все глаза… Волна сбивает с ног
того, кто утром, в пятницу покинул город,
чтоб не вернуться… подведя итог.

Стрижи, как новое время года —
мимо балкона… мимо верёвочных лестниц —
в светлое прошлое – среднего рода,
где – никакой – перед взглядом ответственности…
Зрение тянется только мгновение —
до остановки автобуса, катера —
на берегу – волновое движение —
точно – к обеду крахмальною скатертью…
Глаз различает движение в облаке —
то ли стрижа, то ли ласточки с берега,
что вместе с катером в вязнущем воздухе —
с музыкой – из репродуктора – медленно…
вялотекуще – по новому времени —
года… верёвочно-клейкие записи
в книге гостей – со следами старения,
но резвым почерком, то есть – не в прописи —
не по линейке – словами и фразами…
перечислением… упоминанием…
пусть, даже, очень, порой – безобразными…
птичка щебечет свой текст – без названия.

1
Вспомнишь ли? – как ещё недавно,
разбуженная, говорила шёпотом,
до конца не проснувшись – забавно…
языком, как воробушек, что-то щёлкая…
вспоминала сказанное на кануне
и, даже, как-то глаза отводила в сторону…
и слова, не разбуженные, тонули
в пределах начатого разговора,
в той его части, где про любовь и ненависть…
про то, как выглядит расставание
на фоне неба, воробьёв и нежности…
утром – шёпотом – просыпание
с воробьиным щебетом… с намоченной ночью наволочкой —
вспомнишь ли? – по какому поводу
горевала, случайно проснувшись, за полночь…
около часа ночи… и было холодно,
потому что время уже состарилось – ещё вечером!..
ты – только – повод – дополнить воспоминания —
о пережитом… Светильник с погасшей свечкою —
утром, проснувшись, не привлекает внимание.