Луиза Олкотт - Маленькие женщины [английский и русский параллельные тексты]

Тут можно читать онлайн Луиза Олкотт - Маленькие женщины [английский и русский параллельные тексты] - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Маленькие женщины [английский и русский параллельные тексты]
Автор:

Луиза Олкотт
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3/5. Голосов: 21
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Луиза Олкотт - Маленькие женщины [английский и русский параллельные тексты] краткое содержание

Маленькие женщины [английский и русский параллельные тексты] - описание и краткое содержание, автор Луиза Олкотт, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитая повесть Луизы Мэй Олкотт «Маленькие женщины» стала классикой мировой детской литературы. Увлекательная история о детстве четырех сестер завоевала сердца не одного поколения читателей.

Маленькие женщины [английский и русский параллельные тексты] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Маленькие женщины [английский и русский параллельные тексты] - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Луиза Олкотт

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

I'd better burn the house down, I suppose, than let other people blow themselves up with my gunpowder," she thought as she watched the Demon of the Jura whisk away, a little black cinder with fiery eyes.	И я полагаю, что охотнее сожгла бы дом, чем позволила бы другим людям подрываться на моем порохе", - подумала она, глядя, как исчезает "Демон острова Джура" - маленький черный уголек с огненными глазами.
But when nothing remained of all her three month's work except a heap of ashes and the money in her lap, Jo looked sober, as she sat on the floor, wondering what she ought to do about her wages.	Но когда от трехмесячных трудов не осталось ничего, кроме кучки пепла и денег в кошельке, Джо успокоилась и, сидя на полу, задумалась, что ей следует делать с ее доходами.
"I think I haven't done much harm yet, and may keep this to pay for my time," she said, after a long meditation, adding impatiently, "I almost wish I hadn't any conscience, it's so inconvenient.	"Думаю, что пока еще я не сделала много зла и могу оставить эти деньги себе за потраченное время, - сказала она себе после долгих размышлений, добавив почти раздраженно: - Уж лучше бы у меня не было совести.
If I didn't care about doing right, and didn't feel uncomfortable when doing wrong, I should get on capitally.	Это так неудобно. Если бы меня не заботило, поступаю я правильно или неправильно, я преуспевала бы.
I can't help wishing sometimes, that Mother and Father hadn't been so particular about such things."	Я не могу иногда удержаться и не пожалеть, что папа и мама так щепетильны в таких вопросах".
Ah, Jo, instead of wishing that, thank God that 'Father and Mother were particular', and pity from your heart those who have no such guardians to hedge them round with principles which may seem like prison walls to impatient youth, but which will prove sure foundations to build character upon in womanhood.	Ах, Джо, вместе того чтобы жалеть об этом, благодари Бога, что "папа и мама так щепетильны", и жалей от всего сердца тех, у кого нет таких опекунов, чтобы оградить их со всех сторон принципами, которые могут показаться нетерпеливой молодежи тюремными стенами, но на которых, как на надежном фундаменте, можно построить свой характер.
Jo wrote no more sensational stories, deciding that the money did not pay for her share of the sensation, but going to the other extreme, as is the way with people of her stamp, she took a course of Mrs. Sherwood, Miss Edgeworth, and Hannah More, and then produced a tale which might have been more properly called an essay or a sermon, so intensely moral was it.	Джо больше не писала сенсационных историй, решив, что деньги не возмещают ей ее долю сенсаций, но, бросившись в другую крайность, как это случается с людьми такого склада, взяла за образец миссис Шервуд, мисс Эджуорт и Ханну Мор и создала историю, которую было бы правильнее назвать проповедью, столь навязчиво моральной она была.
She had her doubts about it from the beginning, for her lively fancy and girlish romance felt as ill at ease in the new style as she would have done masquerading in the stiff and cumbrous costume of the last century.	Джо с самого начала была не совсем уверена в достоинствах этого сочинения - ее живое воображение и девичья романтичность чувствовали себя неловко в новом стиле, как неловко чувствовала бы себя она сама, нарядившись в тяжелый и неуклюжий костюм прошлого века.
She sent this didactic gem to several markets, but it found no purchaser, and she was inclined to agree with Mr. Dashwood that morals didn't sell.	Она послала этот перл дидактики нескольким издателям, но не нашла покупателя и была склонна согласиться с мистером Дэшвудом, что мораль не пользуется спросом.
Then she tried a child's story, which she could easily have disposed of if she had not been mercenary enough to demand filthy lucre for it.	Затем она взялась за детскую книжку, которую легко могла бы пристроить, если бы не была столь корыстна, что потребовала за нее презренный металл.

The only person who offered enough to make it worth her while to try juvenile literature was a worthy gentleman who felt it his mission to convert all the world to his particular belief.	Единственным человеком, кто предложил достаточно, был один достойный джентльмен, видевший свою миссию в обращении всего человечества в одну конкретную веру.
But much as she liked to write for children, Jo could not consent to depict all her naughty boys as being eaten by bears or tossed by mad bulls because they did not go to a particular Sabbath school, nor all the good infants who did go as rewarded by every kind of bliss, from gilded gingerbread to escorts of angels when they departed this life with psalms or sermons on their lisping tongues.	Но как ей ни нравилось писать для детей, Джо не могла пойти ни на то, чтобы всех ее непослушных мальчиков съедали медведи или разрывали на части бешеные быки за то, что они не ходили в определенную воскресную школу, ни на то, чтобы все ее послушные детки, которые ходили, получали в награду все мыслимые блага от позолоченных пряников до эскорта ангелов, предоставленного им, когда они, расставаясь с земной жизнью, шепелявили псалмы или проповеди.
So nothing came of these trials, and Jo corked up her inkstand, and said in a fit of very wholesome humility...	В результате из этих опытов ничего не вышло, и Джо, закупорив свою чернильницу, сказала в порыве добро детельного смирения:
"I don't know anything.	- Я ничего не знаю.
I'll wait until I do before I try again, and meantime, 'sweep mud in the street' if I can't do better, that's honest, at least."	Я подожду, а пока буду "мести улицы", если не гожусь ни на что лучшее. Это, по крайней мере, честно.
Which decision proved that her second tumble down the beanstalk had done her some good.	Принятие такого решения свидетельствовало о том, что повторное падение с бобового стебелька принесло, как и в случае с мальчиком с пальчик, некоторую пользу.
While these internal revolutions were going on, her external life had been as busy and uneventful as usual, and if she sometimes looked serious or a little sad no one observed it but Professor Bhaer.	Пока происходил этот душевный перелом, внешняя жизнь Джо оставалась все такой же -заполненной делами и бедной событиями, а если сама Джо иногда и выглядела серьезной и немного грустной, никто, кроме профессора Баэра, не замечал этого.
He did it so quietly that Jo never knew he was watching to see if she would accept and profit by his reproof, but she stood the test, and he was satisfied, for though no words passed between them, he knew that she had given up writing.	Джо даже не знала, что он наблюдает за ней, чтобы узнать, принес ли ей пользу его упрек, но она выдержала испытание, и, хотя между ними не было сказано ни слова об этом, он знал, что она бросила писать.
Not only did he guess it by the fact that the second finger of her right hand was no longer inky, but she spent her evenings downstairs now, was met no more among newspaper offices, and studied with a dogged patience, which assured him that she was bent on occupying her mind with something useful, if not pleasant.	Он догадался об этом не только по тому обстоятельству, что указательный палец ее правой руки больше не был испачкан чернилами, - теперь она проводила вечера внизу, в гостиной, не встречалась ему поблизости от редакций газет и училась с упорством и терпением, убедившими его, что она твердо решила занять свой ум чем-нибудь полезным, если не приятным.
He helped her in many ways, proving himself a true friend, and Jo was happy, for while her pen lay idle, she was learning other lessons besides German, and laying a foundation for the sensation story of her own life.	Он многим помогал ей, показав себя настоящим другом, и Джо была счастлива, так как, пока ее перо оставалось праздным, она не теряла времени, получая и иные уроки, кроме уроков немецкого, и закладывала основы прекрасной истории собственной жизни.

It was a pleasant winter and a long one, for she did not leave Mrs. Kirke till June. Everyone seemed sorry when the time came.	Это была веселая зима, и к тому же ее пребывание у миссис Кирк оказалось более продолжительным, чем предполагалось, - Джо уехала только в июле.
The children were inconsolable, and Mr. Bhaer's hair stuck straight up all over his head, for he always rumpled it wildly when disturbed in mind.	Все, казалось, огорчились, когда пришло это время: дети были безутешны, а у мистера Баэра все волосы на голове стояли дыбом, так как он всегда отчаянно ерошил их, когда что-нибудь выводило его из душевного равновесия.
"Going home?	- Едете домой!
Ah, you are happy that you haf a home to go in," he said, when she told him, and sat silently pulling his beard in the corner, while she held a little levee on that last evening.	А, вы счастливица - у вас есть дом, - сказал он ей в ответ и молча сидел в углу, теребя бороду, пока она принимала гостей в вечер накануне отъезда.
She was going early, so she bade them all goodbye overnight, and when his turn came, she said warmly,	Она уезжала рано утром и поэтому попрощалась со всеми накануне; когда подошла его очередь, Джо сказала с теплотой:
"Now, Sir, you won't forget to come and see us, if you ever travel our way, will you?	- Ну вот, сэр, надеюсь, вы не забудете посетить нас, если вам случится попасть в наши края.
I'll never forgive you if you do, for I want them all to know my friend."	Я не прощу вам, если забудете! Я очень хочу, чтобы все домашние познакомились с моим другом.
"Do you?	- Правда?
Shall I come?" he asked, looking down at her with an eager expression which she did not see.	Я могу приехать? - спросил он, глядя вниз на нее с выражением оживления и надежды, которого она не поняла.
"Yes, come next month.	- Да, приезжайте-ка в следующем месяце.
Laurie graduates then, and you'd enjoy commencement as something new."	Лори тогда будет заканчивать университет, и вы сможете пережить выпускной акт как нечто новое.
"That is your best friend, of whom you speak?" he said in an altered tone.	- Это ваш лучший друг, тот, о ком вы говорите? -спросил он изменившимся тоном.
"Yes, my boy Teddy. I'm very proud of him and should like you to see him."	- Да, мой мальчик Тедди; я очень горжусь им и хотела бы, чтобы вы увидели его.
Jo looked up then, quite unconscious of anything but her own pleasure in the prospect of showing them to one another.	Джо подняла глаза, не думая ни о чем другом, кроме того, как будет приятно ей самой, когда она представит их друг другу.
Something in Mr. Bhaer's face suddenly recalled the fact that she might find Laurie more than a 'best friend', and simply because she particularly wished not to look as if anything was the matter, she involuntarily began to blush, and the more she tried not to, the redder she grew.	Что-то в выражении лица мистера Баэра напомнило ей, что она может найти в Лори не только "лучшего друга", и только потому, что ей не хотелось, чтобы по ее виду можно было предположить такое, она невольно начала краснеть, и чем больше старалась не делать этого, тем краснее становилась.
If it had not been for Tina on her knee. She didn't know what would have become of her.	Если бы не Тина, сидевшая у нее на коленях, она не знала, что бы с ней стало.