Уильям Моэм - Узорный покров - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Уильям Моэм - Узорный покров - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Узорный покров - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Уильям Моэм
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Уильям Моэм - Узорный покров - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Узорный покров - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Уильям Моэм, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Знаменитый роман Моэма «Узорный покров» – полная трагизма история любви, разворачивающаяся в небольшом городке в Китае, куда приезжают бороться с эпидемией холеры молодой английский бактериолог с женой.

Узорный покров - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Узорный покров - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Уильям Моэм

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

III	3
SHE went out on to the verandah and watched him leave the house.	Она вышла на веранду и видела, как он уходил.
He waved his hand to her.	Он помахал ей.
It gave her a little thrill as she looked at him; he was forty-one, but he had the lithe figure and the springing step of a boy.	Она смотрела ему вслед, и сердце ее трепетало. Сорок один год, а фигура легкая и походка пружинистая, как у юноши.
The verandah was in shadow; and lazily, her heart at ease with satisfied love, she lingered.	Веранда была в тени, и она еще помедлила там, разнеженная, утомленная любовью.
Their house stood in the Happy Valley, on the side of the hill, for they could not afford to live on the more eligible but expensive Peak.	Дом их стоял в Счастливой долине, на склоне холма. Более фешенебельная, но и более дорогая Вершина была им не по средствам.
But her abstracted gaze scarcely noticed the blue sea and the crowded shipping in the harbour.	Но ее рассеянный взор почти не воспринимал синеву моря и гавань, заполненную судами.
She could think only of her lover.	Все ее мысли были о любовнике.
Of course it was stupid to behave as they had done that afternoon, but if he wanted her how could she be prudent?	Сегодня они, конечно, допустили страшную глупость, но возможно ли осторожничать, если он ее хочет?
He had come two or three times after tiffin, when in the heat of the day no one thought of stirring out, and not even the boys had seen him come and go.	Два-три раза он уже заходил к ней после второго завтрака, когда все спасаются по домам от жары, и даже бои не видели, как он входил в дом и выходил на улицу.
It was very difficult at Hong Kong.	В Гонконге с этим было очень трудно.
She hated the Chinese city and it made her nervous to go into the filthy little house off the Victoria Road in which they were in the habit of meeting.	Она ненавидела китайскую часть города, всегда нервничала, входя в грязный домишко близ Виктория-роуд, где обычно происходили их свидания.
It was a curio* dealer's; and the Chinese who were sitting about stared at her unpleasantly; she hated the ingratiating smile of the old man who took her to the back of the shop and then up a dark flight of stairs.	Дом принадлежал торговцу-антиквару, и китайцы, рассевшись в лавке, глазели на нее. Она ненавидела угодливую улыбку на лице старика хозяина, когда он провожал ее в глубину дома и вверх по темной лестнице.
The room into which he led her was frowsy and the large wooden bed against the wall made her shudder.	Комната, куда он вводил ее, была неопрятная, душная, от большой деревянной кровати, стоявшей у стены, ее бросало в дрожь.
"This is dreadfully sordid, isn't it?" she said to Charlie the first time she met him there.	- Неприглядно здесь, правда? - сказала она, когда встретилась там с Чарли в первый раз.
"It was till you came in," he answered.	- Было неприглядно, пока ты не вошла, - ответил он.
Of course the moment he took her in his arms she forgot everything.	И конечно же, стоило ему обнять ее, как она обо всем забыла.
Oh, how hateful it was that she wasn't free, that they both weren't free!	О, как ужасно, что она не свободна, что они не свободны!
She didn't like his wife.	Его жена ей не нравилась.

Kitty's wandering thoughts dwelt now for a moment on Dorothy Townsend.	И сейчас она снова вспомнила Дороти Таунсенд.
How unfortunate to be called Dorothy!	Даже имя ей досталось неудачное - Дороти.
It dated you.	Такое имя старит женщину.
She was thirty-eight at least.	Ей лет тридцать восемь, никак не меньше.
But Charlie never spoke of her.	Но Чарли о ней никогда не говорит.
Of course he didn't care for her; she bored him to death.	Он, разумеется, не любит ее, она ему до смерти надоела.
But he was a gentleman.	Но он джентльмен.
Kitty smiled with affectionate irony: it was just like him, silly old thing; he might be unfaithful to her, but he would never allow a word in disparagement* of her to cross his lips.	Китти улыбнулась ласково и насмешливо. Вот дурачок - изменять жене считает возможным, но не позволит себе ни единого осудительного слова по ее адресу.
She was a tallish woman, taller than Kitty, neither stout nor thin, with a good deal of pale brown hair; she could never have been pretty with anything but the prettiness of youth; her features were good enough without being remarkable and her blue eyes were cold.	Она была высокого роста, выше Китти, не худая и не толстая, с густой русой шевелюрой. Красотой, вероятно, никогда не блистала, разве что красотой молодости. Черты лица недурны, но ничего особенного, голубые глаза холодные.
She had a skin that you would never look at twice and no colour in her cheeks.	Кожа неважная, щеки без румянца.
And she dressed like - well, like what she was, the wife of the Assistant Colonial Secretary at Hong Kong.	И одевается, как... ну, как и следует одеваться жене помощника губернатора в Гонконге.
Kitty smiled and gave her shoulders a faint shrug.	Китти улыбнулась и слегка пожала плечами.
Of course no one could deny that Dorothy Townsend had a pleasant voice.	Никто, конечно, не стал бы отрицать, что голос у Дороти Таунсенд приятный.
She was a wonderful mother, Charlie always said that of her, and she was what Kitty's mother called a gentlewoman.	Она прекрасная мать, Чарли вечно об этом толкует, а мать Китти говорит о таких женщинах, что они "из благородного семейства".
But Kitty did not like her.	Но Китти ее не любила.
She did not like her casual manner; and the politeness with which she treated you when you went there, to tea or dinner, was exasperating because you could not but feel how little interest she took in you.	Ей не нравилось, что Дороти держится так непринужденно, ее бесила вежливость, которую та проявляла, когда они бывали приглашены к Таунсендам на чаепитие или на обед, - сразу чувствовалось, что ты ей глубоко безразлична.
The fact was, Kitty supposed, that she cared for nothing but her children: there were two boys at school in England, and another boy of six whom she was going to take home next year.	Наверно, вся беда в том, думала Китти, что ее ничего не интересует, кроме собственных детей. Два ее сына учились в школе в Англии, и был еще младший, шести лет, того она собиралась отвезти в Англию на будущий год.
Her face was a mask.	А лицо у нее было как маска.
She smiled and in her pleasant, well-mannered way said the things that were expected of her; but for all her cordiality held you at a distance.	Она улыбалась и приятным, воспитанным тоном говорила то, что от нее ожидали услышать, но при всей сердечности держала людей на расстоянии.

She had a few intimate friends in the Colony and they greatly admired her.	Было у нее в городе несколько близких приятельниц, те все как одна восхищались ею.
Kitty wondered whether Mrs. Townsend thought her a little common.	Китти подумалось, не считает ли ее миссис Таунсенд немного вульгарной.
She flushed.	Она вспыхнула.
After all there was no reason for her to put on airs.	А кто она такая, эта Дороти, чтобы задирать нос?
It was true that her father had been a Colonial Governor and of course it was very grand while it lasted - every one stood up when you entered a room and men took off their hats to you as you passed in your car - but what could be more insignificant than a Colonial Governor when he had retired?	Правда, отец ее был губернатором целой колонии, это, конечно, очень почетно - когда входишь в комнату, все встают, когда проезжаешь в автомобиле, мужчины на улице снимают шляпы, -но стоит колониальному губернатору уйти в отставку, и он - ничто, ноль без палочки.
Dorothy Townsend's father lived on a pension in a small house at Earl's Court.	Отец Дороти Таунсенд живет теперь на пенсию в маленьком доме на Эрлс-Корт, в Лондоне.
Kitty's mother would think it a dreadful bore if she asked her to call.	Мать Китти еще подумала бы, стоит ли идти к Дороти в гости, если бы та ее пригласила.
Kitty's father, Bernard Garstin, was а К. C.* and there was no reason why he should not be made a judge one of these days.	Отец Китти, Бернард Гарстин, - королевский адвокат, не сегодня завтра будет назначен судьей.
Anyhow they lived in South Kensington.	И живут они как-никак в Саут-Кенсинг-тоне.
IV	4
KITTY, coming to Hong Kong on her marriage, had found it hard to reconcile herself to the fact that her social position was determined by her husband's occupation.	Когда Китти после свадьбы приехала в Гонконг, ей было нелегко примириться с тем, что ее положение в обществе определяется специальностью ее мужа.
Of course every one had been very kind and for two or three months they had gone out to parties almost every night; when they dined at Government House the Governor took her in as a bride; but she had understood quickly that as the wife of the Government bacteriologist she was of no particular consequence.	Да, встретили ее очень радушно, и первые два-три месяца они чуть не каждый вечер бывали в гостях. Когда их пригласили на обед в губернаторский дом, губернатор сам повел ее к столу, как новобрачную; но она быстро смекнула, что как жена правительственного бактериолога котируется невысоко.
It made her angry.	Это ее рассердило.
"It's too absurd," she told her husband. "Why, there's hardly any one here that one would bother about for five minutes at home.	- Какое идиотство, - заявила она мужу. - Да таких, как эти люди, мы в Англии в грош не ставили.
Mother wouldn't dream of asking any of them to dine at our house."	Моей маме и в голову не пришло бы пригласить их к нам на обед.
"You mustn't let it worry you," he answered. "It doesn't really matter, you know."	- Пусть это тебя не волнует, - ответил он. - Ведь это не имеет значения.
"Of course it doesn't matter, it only shows how stupid they are, but it is rather funny when you think of all the people who used to come to our house at home that here we should be treated like dirt."	- Конечно, не имеет значения, это только показывает, какие они идиоты, но, когда вспомнишь, какие люди бывали у нас в доме, как-то странно, что здесь на нас смотрят сверху вниз.