Роберт Стивенсон - Бес из бутылки - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Роберт Стивенсон - Бес из бутылки - английский и русский параллельные тексты - бесплатно полную версию книги (целиком) без сокращений. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Бес из бутылки - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Роберт Стивенсон
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Роберт Стивенсон - Бес из бутылки - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Бес из бутылки - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Роберт Стивенсон, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Герой, житель
по имени Кэаве, покупает бутылку, в которой живёт
(в оригинале
). Условия покупки бутылки таковы: чёрт будет выполнять любые желания хозяина бутылки, но за это последний должен будет после смерти гореть в
, если не успеет при жизни её продать, причём по более низкой цене, чем покупал, то есть с убытком для себя...

Бес из бутылки - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Бес из бутылки - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Роберт Стивенсон

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"What?" cried Keawe, "two cents?	- Что? - вскричал Кэаве. - Два цента?
Why, then, you can only sell it for one.	Постойте, так вы, значит, можете ее продать только за один цент?
And he who buys it--" The words died upon Keawe's tongue; he who bought it could never sell it again, the bottle and the bottle imp must abide with him until he died, and when he died must carry him to the red end of hell.	И тот, кто ее купит... - Слова замерли у Кэаве на языке. - Значит, тот, кто купит эту бутылку, уже никому не сможет ее продать! Черт и бутылка останутся у него до самой его смерти, а когда он испустит дух, потащут его прямо в пекло!
The young man of Beritania Street fell upon his knees.	Тут белый юноша с Беритания-стрит упал перед Кэаве на колени.
"For God's sake buy it!" he cried.	- Богом вас заклинаю, купите ее! - взмолился он.
"You can have all my fortune in the bargain.	- В придачу к ней я отдам вам все, что имею.
I was mad when I bought it at that price.	Я был безумен, когда купил ее за эту цену.
I had embezzled money at my store; I was lost else; I must have gone to jail."	Я присвоил казенные деньги, и мне бы пропадать, не купи я эту бутылку, - меня бы посадили в тюрьму.
"Poor creature," said Keawe, "you would risk your soul upon so desperate an adventure, and to avoid the proper punishment of your own disgrace; and you think I could hesitate with love in front of me.	- Ах ты, бедняга! - сказал Кэаве. - Чтобы избежать законного наказания за свой бесчестный поступок, ты отважился на такое страшное дело и погубил свою душу! И ты думаешь, я стану колебаться, когда меня ждет любовь!
Give me the bottle, and the change which I make sure you have all ready.	Давай сюда бутылку и сдачу - я знаю, ты держишь ее наготове.
Here is a five-cent piece."	Вот тебе монета в пять центов!
It was as Keawe supposed; the young man had the change ready in a drawer; the bottle changed hands, and Keawe's fingers were no sooner clasped upon the stalk than he had breathed his wish to be a clean man.	Кэаве оказался прав: в ящике стола у этого юноши уже была приготовлена сдача. Бутылка перешла из рук в руки, и лишь только пальцы Кэаве обхватили узкое горлышко, как он тут же шепотом поведал черту свое желание избавиться от страшного недуга.
And, sure enough, when he got home to his room and stripped himself before a glass, his flesh was whole like an infant's.	И что вы думаете: когда он вернулся к себе и обнажил свое тело перед зеркалом, кожа его снова была чистой и гладкой, как у младенца.
And here was the strange thing: he had no sooner seen this miracle, than his mind was changed within him, and he cared naught for the Chinese Evil, and little enough for Kokua; and had but the one thought, that here he was bound to the bottle imp for time and for eternity, and had no better hope but to be a cinder for ever in the flames of hell.	Но странная вещь: едва свершилось это чудо, как все изменилось в душе Кэаве - ему уже было наплевать на проказу, и он почти совсем не вспоминал о Кокуа, одна-единственная мысль не давала ему теперь покоя - мысль о том, что отныне он связан с дьяволом и бутылкой до конца дней своих и ничто уже не спасет его от вечного пламени и раскаленных углей преисподней.
Away ahead of him he saw them blaze with his mind's eye, and his soul shrank, and darkness fell upon the light.	Адский огонь пылал перед его мысленным взором, и душа его омертвела, и мрак затмил для него весь белый свет.
When Keawe came to himself a little, he was aware it was the night when the band played at the hotel.	Когда Кэаве понемногу пришел в себя, была уже ночь, и в гостинице играл оркестр.

Thither he went, because he feared to be alone; and there, among happy faces, walked to and fro, and heard the tunes go up and down, and saw Berger beat the measure, and all the while he heard the flames crackle, and saw the red fire burning in the bottomless pit.	На звуки этой музыки он и пошел, потому что боялся оставаться один, и там, среди счастливых лиц, бродил, неприкаянный, и слушал, как музыка то разрастается, то замирает, и смотрел, как дирижер отбивает такт своей палочкой, и все время слышал треск адского пламени, и видел огненные языки, вырывающиеся из черных глубин преисподней.
Of a sudden the band played Kiki-au-ao; that was a song that he had sung with Kokua, and at the strain courage returned to him.	Вдруг оркестр заиграл "Хи-ки-ао-ао". Эту песенку Кэаве певал не раз вместе с Кокуа, и при звуках ее мелодии мужество возвратилось к нему.
"It is done now," he thought, "and once more let me take the good along with the evil."	"Сделанного не воротишь, - подумал Кэаве, - и если уж я пошел на такое, так пусть хоть не зря".
So it befell that he returned to Hawaii by the first steamer, and as soon as it could be managed he was wedded to Kokua, and carried her up the mountain side to the Bright House.	И тогда он с первым пароходом вернулся на Гавайи и тут же без промедления сыграл свадьбу с Кокуа и привез ее в свой "Сияющий Дом" на вершине горы.
Now it was so with these two, that when they ere together, Keawe's heart was stilled; but so soon has he was alone he fell into a brooding horror, and heard the flames crackle, and saw the red fire burn in the bottomless pit.	И вот стали Кэаве и Кокуа жить вдвоем, и когда они бывали вместе, тоска в сердце Кэаве утихала, но стоило ему остаться одному, и страшные мысли начинали его терзать, и он слышал, как гудит адское пламя, и видел огненные языки, вырывающиеся из преисподней.
The girl, indeed, had come to him wholly; her heart leapt in her side at sight of him, her hand clung to his; and she was so fashioned from the hair upon her head to the nails upon her toes that none could see her without joy.	А девушка прилепилась к Кэаве всем сердцем; душа ее пела при виде его, и рука ее льнула к его руке, и была Кокуа так прекрасна от головы до пят, что никто, глядя на нее, не мог сдержать радостной улыбки.
She was pleasant in her nature.	У нее был кроткий, приятный нрав.
She had the good word always.	Для каждого находилось доброе слово.
Full of song she was, and went to and fro in the Bright House, the brightest thing in its three storeys, carolling like the birds.	Она знала много песенок и распевала, словно птичка, порхая по всем трем этажам "Сияющего Дома" и сияя сама ярче всего, что было в нем.
And Keawe beheld and heard her with delight, and then must shrink upon one side, and weep and groan to think upon the price that he had paid for her; and then he must dry his eyes, and wash his face, and go and sit with her on the broad balconies joining in her songs, and, with a sick spirit, answering her smiles.	И Кэаве смотрел на нее и слушал ее с восхищением, а потом, уединившись где-нибудь в углу, вспоминал, какой ценой досталась она ему, и стонал, и плакал. И снова, осушив глаза и ополоснув лицо, шел к ней, и садился возле нее на просторном балконе, и сливал свой голос с ее голосом в песне, и улыбкой отвечал на ее улыбку, хотя душу его снедала тоска.
There came a day when her feet began to be heavy and her songs more rare; and now it was not Keawe only that would weep apart, but each would sunder from the other and sit in opposite balconies with the whole width of the Bright House betwixt.	Но мало-помалу наступили дни, когда Кокуа уже не порхала, как прежде, по дому, и песни ее звучали реже, и теперь не только Кэаве плакал украдкой где-нибудь в углу, но и оба они стали сторониться друг друга и сидели на разных балконах, разъединенные всей громадой "Сияющего Дома".

Keawe was so sunk in his despair, he scarce observed the change, and was only glad he had more hours to sit alone and brood upon his destiny and was not so frequently condemned to pull a smiling face on a sick heart.	Кэаве был так погружен в отчаяние, что почти не замечал этой перемены и был только рад, что может чаще оставаться один и размышлять над своей горькой участью и не надо ему то и дело принуждать себя улыбаться через силу, когда на сердце мрак.
But one day, coming softly through the house, he heard the sound of a child sobbing, and there was Kokua rolling her face upon the balcony floor, and weeping like the lost.	Но как-то раз он тихо брел по дому, и почудилось ему, будто плачет ребенок, и он увидел Кокуа: упав ничком, она билась головой о каменные плиты балкона и рыдала в безысходном отчаянии.
"You do well to weep in this house, Kokua," he said.	- Ты права, Кокуа, это дом слез, - сказал Кэаве.
"And yet I would give the head off my body that you (at least) might have been happy."	- И все же я с радостью дал бы отрубить себе голову, чтобы ты, хотя бы ты, была счастлива.
"Happy!" she cried.	- Счастлива! - воскликнула Кокуа.
"Keawe, when you lived alone in your Bright House, you were the word of the island for a happy man; laughter and song were in your mouth, and your face was as bright as the sunrise.	- Когда ты жил один в своем "Сияющем Доме", Кэаве, все считали тебя самым счастливым человеком на острове; - смех и песни были у тебя на устах, и лицо твое было светло, как утренняя заря.
Then you wedded pour Kokua; and the good God knows what is amiss in her--but from that day you have not smiled.	А потом ты женился на бедной Кокуа, и одному небу известно, чем не угодила она тебе, но только с этого дня ты уже больше не улыбаешься.
Ah!" she cried, "what ails me?	Ах, - вскричала Кокуа, - что сделала я дурного?
I thought I was pretty, and I knew I loved him.	Думалось мне: я красива и крепко люблю своего Кэаве.
What ails me that I throw this cloud upon my husband?"	Так в чем же моя вина? Чем омрачила я жизнь моего супруга?
"Poor Kokua," said Keawe.	- Бедняжка Кокуа, - промолвил Кэаве.
He sat down by her side, and sought to take her hand; but that she plucked away.	Он опустился возле нее на пол и хотел взять ее за руку, но она отдернула руку.
"Poor Kokua," he said, again.	- Бедняжка Кокуа, - повторил он.
"My poor child--my pretty.	- Бедное мое дитя... Моя красавица.
And I thought all this while to spare you!	А я-то ведь думал уберечь тебя от горя!
Well, you shall know all.	Ну что ж, теперь ты узнаешь все.
Then, at least, you will pity poor Keawe; then you will understand how much he loved you in the past--that he dared hell for your possession--and how much he loves you still (the poor condemned one), that he can yet call up a smile when he beholds you."	Тогда по крайней мере ты пожалеешь бедного Кэаве; тогда ты поймешь, как сильно он любил тебя, если не испугался ада, чтобы обладать тобой, и как сильно и по сей день этот несчастный, обреченный человек все еще любит тебя, если его уста могут улыбаться, когда он на тебя глядит.
With that, he told her all, even from the beginning.	И тут он поведал ей все, ничего от нее не утаив.
"You have done this for me?" she cried.	- И ты сделал это ради меня? - вскричала Кокуа.