Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.4/5. Голосов: 101
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Большой мастер создания интриги, Диккенс насытил драму "Холодный дом" тайнами и запутанными сюжетными ходами. Вы будете плакать и смеяться буквально на одной странице, сочувствовать и сострадать беззащитным и несправедливо обиженным - автор не даст вам перевести дух.

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

The passion and heat in which he was, and the manner in which his face worked, and the violent gestures with which he accompanied what he said, were most painful to see.	Он говорил с такой страстностью и горячностью, так резко меняясь в лице и размахивая руками, что на него было очень тяжело смотреть.
"Mr. Jarndyce," he said, "consider my case.	- Мистер Джарндис, - начал он, - разберитесь в моей тяжбе.
As true as there is a heaven above us, this is my case.	Вот как дело было - расскажу все по правде, как правда то, что есть небо над нами.
I am one of two brothers.	Нас два брата.
My father (a farmer) made a will and left his farm and stock and so forth to my mother for her life.	Отец мой (он был фермером) написал завещание и оставил свою ферму, скот и прочее имущество моей матери в пожизненное владение.
After my mother's death, all was to come to me except a legacy of three hundred pounds that I was then to pay my brother.	После смерти матери все должно было перейти ко мне, кроме трехсот фунтов деньгами, которые я обязан был уплатить брату.
My mother died.	Мать умерла.
My brother some time afterwards claimed his legacy.	Прошло сколько-то времени, и брат потребовал завещанные ему деньги.
I and some of my relations said that he had had a part of it already in board and lodging and some other things.	Я да и некоторые наши родные говорили, что я уже выплатил ему часть этого наследства, раз он жил у меня в доме и питался за мой счет, а кроме того, получил кое-что из вещей.
Now mind!	Теперь слушайте!
That was the question, and nothing else.	Только об этом и шел спор, ни о чем другом.
No one disputed the will; no one disputed anything but whether part of that three hundred pounds had been already paid or not.	Завещания никто не оспаривал; спор шел только о том, выплатил я часть этих трехсот фунтов брату или нет.
To settle that question, my brother filing a bill, I was obliged to go into this accursed Chancery; I was forced there because the law forced me and would let me go nowhere else.	Чтобы разрешить спор, брат подал иск, и мне пришлось с ним судиться в этом проклятом Канцлерском суде. Я был вынужден судиться там - меня закон вынудил, и больше мне податься некуда.
Seventeen people were made defendants to that simple suit!	К этой немудреной тяжбе притянули семнадцать ответчиков!
It first came on after two years.	В первый раз дело слушали только через два года после подачи иска.
It was then stopped for another two years while the master (may his head rot off!) inquired whether I was my father's son, about which there was no dispute at all with any mortal creature.	Слушание отложили, и потом еще два года референт (чтоб ему головы не сносить!) наводил справки, правда ли, что я сын своего отца, чего ни один смертный не оспаривал.
He then found out that there were not defendants enough--remember, there were only seventeen as yet!--but that we must have another who had been left out and must begin all over again.	Но вот он решил, что ответчиков мало, -вспомните, ведь их было только семнадцать! - и что должен явиться еще один, которого пропустили, после чего нужно все начать сначала.

The costs at that time--before the thing was begun!--were three times the legacy.	К тому времени - то есть раньше, чем приступили к разбору дела! - судебных пошлин накопилось столько, что нам, тяжущимся, пришлось уплатить суду втрое больше, чем стоило все наше наследство.
My brother would have given up the legacy, and joyful, to escape more costs.	Брат с радостью отказался бы от этого наследства, лишь бы больше не платить пошлин.
My whole estate, left to me in that will of my father's, has gone in costs.	Все мое добро, все, что досталось мне по отцовскому завещанию, ушло на судебные пошлины.
The suit, still undecided, has fallen into rack, and ruin, and despair, with everything else--and here I stand, this day!	Из этой тяжбы - а она все еще не решена - только и вышло, что разоренье, да нищета, да горе горькое - вот в какую беду я попал!
Now, Mr. Jarndyce, in your suit there are thousands and thousands involved, where in mine there are hundreds.	Правда, мистер Джарндис, у вас спор идет о многих тысячах, у меня - только о сотнях.
Is mine less hard to bear or is it harder to bear, when my whole living was in it and has been thus shamefully sucked away?"	Но не знаю уж, легче мне или тяжелей, чем вам, если на карту были поставлены все мои средства к жизни, а тяжба так бесстыдно их высосала?
Mr. Jarndyce said that he condoled with him with all his heart and that he set up no monopoly himself in being unjustly treated by this monstrous system.	Мистер Джарндис сказал, что сочувствует ему всем сердцем и не считает себя единственным человеком, безвинно пострадавшим от этой чудовищной системы.
"There again!" said Mr. Gridley with no diminution of his rage.	-Опять!- воскликнул мистер Гридли с не меньшей яростью.
"The system!	- Опять система!
I am told on all hands, it's the system.	Мне со всех сторон твердят, что вся причина в системе.
I mustn't look to individuals.	Не надо, мол, обвинять отдельных личностей.
It's the system.	Вся беда в системе.
I mustn't go into court and say,	Не следует, мол, ходить в суд и говорить:
'My Lord, I beg to know this from you--is this right or wrong?	"Милорд, позвольте вас спросить, справедливо это или не справедливо?
Have you the face to tell me I have received justice and therefore am dismissed?'	Хватит у вас нахальства сказать, что я добился правосудия и, значит, волен идти куда угодно?"
My Lord knows nothing of it.	Милорд об этом и понятия не имеет.
He sits there to administer the system.	Он сидит в суде, чтобы разбирать дела по системе.

I mustn't go to Mr. Tulkinghorn, the solicitor in Lincoln's Inn Fields, and say to him when he makes me furious by being so cool and satisfied--as they all do, for I know they gain by it while I lose, don't I?--I mustn't say to him, 'I will have something out of some one for my ruin, by fair means or foul!' HE is not responsible.	Мне твердят, что не надо, мол, ходить к мистеру Талкингхорну, поверенному, который живет на Линкольновых полях, и говорить ему, когда он доводит меня до белого каления, - такой он бездушный и самодовольный (все они на один лад, знаю я их, - ведь они только выигрывают, а я теряю, разве не правда?), не надо, мол, говорить ему, что не мытьем, так катаньем, а уж отплачу я кому-нибудь за свое разоренье! Он, мол, не виноват.
It's the system.	Вся беда в системе.
But, if I do no violence to any of them, here--I may!	Но если я пока еще не расправился ни с кем из них, то, кто знает, может и расправлюсь!
I don't know what may happen if I am carried beyond myself at last!	Не знаю, что случится, если меня в конце концов выведут из себя!
I will accuse the individual workers of that system against me, face to face, before the great eternal bar!"	Но служителей этой системы я буду обвинять на очной ставке перед великим, вечным судом!
His passion was fearful.	Он был страшен в своем неистовстве.
I could not have believed in such rage without seeing it.	Я никогда бы не поверила, что можно прийти в такую ярость, если бы не видела этого своими глазами.
"I have done!" he said, sitting down and wiping his face.	- Я кончил! - сказал он, садясь и вытирая лицо.
"Mr. Jarndyce, I have done!	- Мистер Джарндис, я кончил!
I am violent, I know.	Я знаю, что я горяч.
I ought to know it.	Мне ли не знать?
I have been in prison for contempt of court.	Я сидел в тюрьме за оскорбление суда.
I have been in prison for threatening the solicitor.	Я сидел в тюрьме за угрозы этому поверенному.
I have been in this trouble, and that trouble, and shall be again.	Были у меня всякие неприятности и опять будут.
I am the man from Shropshire, and I sometimes go beyond amusing them, though they have found it amusing, too, to see me committed into custody and brought up in custody and all that.	Я - "человек из Шропшира", и для них это забава -сажать меня под стражу и приводить в суд под стражей и все такое; но иной раз я не только их забавляю, - иной раз бывает хуже.
It would be better for me, they tell me, if I restrained myself.	Мне твердят, что, мол, сдерживай я себя, мне самому было бы легче.
I tell them that if I did restrain myself I should become imbecile.	А я говорю, что рехнусь, если буду сдерживаться.
I was a good-enough-tempered man once, I believe.	Когда-то я, кажется, был довольно добродушным человеком.
People in my part of the country say they remember me so, but now I must have this vent under my sense of injury or nothing could hold my wits together.	Земляки мои говорят, что помнят меня таким; но теперь я до того обижен, что мне нужно открывать отдушину, давать выход своему возмущению, а не то я с ума сойду.