Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Чарльз Диккенс
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.4/5. Голосов: 101
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
60

1

2

3

4

5

Чарльз Диккенс - Холодный дом - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Чарльз Диккенс, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Большой мастер создания интриги, Диккенс насытил драму "Холодный дом" тайнами и запутанными сюжетными ходами. Вы будете плакать и смеяться буквально на одной странице, сочувствовать и сострадать беззащитным и несправедливо обиженным - автор не даст вам перевести дух.

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Холодный дом - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Чарльз Диккенс

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

"Been along with your friend again, Bart?"	- Опять проводил время с приятелем, Барт?
Small nods.	Смолл кивает.
"Dining at his expense, Bart?"	- Обедал на его счет, Барт?
Small nods again.	Смолл опять кивает.
"That's right.	-Так и надо.
Live at his expense as much as you can, and take warning by his foolish example.	Пользуйся чем только можешь на его счет, но пусть его глупый пример послужит тебе предостережением.
That's the use of such a friend. The only use you can put him to," says the venerable sage.	Вот на что нужен такой приятель... только на то он и нужен, - изрекает почтенный мудрец.
His grandson, without receiving this good counsel as dutifully as he might, honours it with all such acceptance as may lie in a slight wink and a nod and takes a chair at the tea-table.	Внук, не выслушав этого доброго наставления с должной почтительностью, все же удостаивает деда молчаливым ответом, еле заметно подмигнув и наклонив голову, а потом садится за чайный стол.
The four old faces then hover over teacups like a company of ghastly cherubim, Mrs. Smallweed perpetually twitching her head and chattering at the trivets and Mr. Smallweed requiring to be repeatedly shaken up like a large black draught.	Все четыре старческих лица парят над чайными чашками, словно компания страшных херувимов, причем миссис Смоллуид беспрестанно вертит головой и болтает с таганами, а мистера Смоллуида приходится то и дело встряхивать, как взбалтывают огромную черную склянку со слабительной микстурой.
"Yes, yes," says the good old gentleman, reverting to his lesson of wisdom.	- Да, да, - говорит добрый старец, продолжая мудрое поучение.
"That's such advice as your father would have given you, Bart.	- То же самое посоветовал бы тебе твой отец, Барт.
You never saw your father.	Не пришлось тебе видеть своего отца.
More's the pity.	А жаль.
He was my true son."	Он был весь в меня.
Whether it is intended to be conveyed that he was particularly pleasant to look at, on that account, does not appear.	Значит ли это, что на отца Барта было очень приятно смотреть, - неясно.
"He was my true son," repeats the old gentleman, folding his bread and butter on his knee, "a good accountant, and died fifteen years ago."	- Он был весь в меня, считать умел мастерски, -повторяет старец, сложив пополам ломоть хлеба с маслом у себя на коленях. - А умер он лет... пожалуй, уже десятка полтора прошло.
Mrs. Smallweed, following her usual instinct, breaks out with	Миссис Смоллуид, повинуясь своему инстинкту, взвизгивает:
"Fifteen hundred pound.	- Полторы тысячи фунтов!
Fifteen hundred pound in a black box, fifteen hundred pound locked up, fifteen hundred pound put away and hid!"	Полторы тысячи фунтов в черной шкатулке, полторы тысячи фунтов заперты, полторы тысячи фунтов убраны и припрятаны!

Her worthy husband, setting aside his bread and butter, immediately discharges the cushion at her, crushes her against the side of her chair, and falls back in his own, overpowered.	Достойный ее супруг, отложив в сторону хлеб с маслом, немедленно запускает в нее подушкой, припечатывая супругу к боковой стенке ее кресла, и, обессиленный, откидывается на спинку своего кресла.
His appearance, after visiting Mrs. Smallweed with one of these admonitions, is particularly impressive and not wholly prepossessing, firstly because the exertion generally twists his black skull-cap over one eye and gives him an air of goblin rakishness, secondly because he mutters violent imprecations against Mrs. Smallweed, and thirdly because the contrast between those powerful expressions and his powerless figure is suggestive of a baleful old malignant who would be very wicked if he could.	Теперь, то есть после того, как он обратился к миссис Смоллуид с такого рода увещеванием, он производит необычайно внушительное, но не вполне благоприятное впечатление, во-первых, потому, что от сделанного усилия черная его ермолка съехала на один глаз, придав ему вид распутного беса; во-вторых, потому, что он бормочет яростные ругательства по адресу миссис Смоллуид; и, в-третьих, потому, что в этом контрасте между его сильным духом и бессильным телом угадываешь злобу старого душегуба, который наделал бы елико возможно больше зла, если бы только мог.
All this, however, is so common in the Smallweed family circle that it produces no impression.	Однако зрелище это столь хорошо знакомо семейному кругу Смоллуидов, что ничуть не привлекает к себе внимания.
The old gentleman is merely shaken and has his internal feathers beaten up, the cushion is restored to its usual place beside him, and the old lady, perhaps with her cap adjusted and perhaps not, is planted in her chair again, ready to be bowled down like a ninepin.	В таких случаях старца просто встряхивают и взбивают, словно он набит пером или пухом; подушку водворяют на ее обычное место рядом с ним, а старуху, чепец которой иногда приводят в порядок, а иногда нет, снова усаживают в кресло, где она сидит, готовая к тому, что ее опять повалят как кеглю.
Some time elapses in the present instance before the old gentleman is sufficiently cool to resume his discourse, and even then he mixes it up with several edifying expletives addressed to the unconscious partner of his bosom, who holds communication with nothing on earth but the trivets.	На сей раз прошло некоторое время, прежде чем престарелый джентльмен почувствовал себя достаточно остывшим, чтобы продолжать прерванную речь; но, начав ее, он и тут примешивает к этой речи назидательные вставки, обращенные к своей выжившей из ума подруге жизни, которая ни с кем в мире не общается, если не считать таганов.
As thus:	Вот примерно что он говорит:
"If your father, Bart, had lived longer, he might have been worth a deal of money--you brimstone chatterer!--but just as he was beginning to build up the house that he had been making the foundations for, through many a year--you jade of a magpie, jackdaw, and poll-parrot, what do you mean!--he took ill and died of a low fever, always being a sparing and a spare man, full of business care--I should like to throw a cat at you instead of a cushion, and I will too if you make such a confounded fool of yourself!--and your mother, who was a prudent woman as dry as a chip, just dwindled away like touchwood after you and Judy were born--you are an old pig.	- Поживи твой отец подольше, Барт, он нажил бы кучу денег - болтунья зловредная! - но как раз, когда он начал возводить здание, основу которого закладывал много лет, - сорока ты беспутная, галка, попугаиха, что ты там мелешь? - он заболел и умер от лихорадки, причем до последнего издыхания оставался бережливым человеком, ничего лишнего себе не позволял, а только и думал что о делах, - кошкой бы в тебя швырнуть, а не подушкой, да и швырну, раз уж ты такая несусветная дура! - а твоя мать - благоразумная женщина, сухая, как щепка, зачахла, истлела, как трут, после того как родила тебя и Джуди.
You are a brimstone pig.	Ах ты старая свинья!

You're a head of swine!"	Чертова свинья! Свиная башка!
Judy, not interested in what she has often heard, begins to collect in a basin various tributary streams of tea, from the bottoms of cups and saucers and from the bottom of the tea-pot for the little charwoman's evening meal.	Джуди, ничуть не интересуясь тем, о чем она не раз слышала, сливает в полоскательницу недопитый чай из чашек, блюдец и чайника на ужин маленькой поденщице.
In like manner she gets together, in the iron bread-basket, as many outside fragments and worn-down heels of loaves as the rigid economy of the house has left in existence.	Затем она ссыпает в железную хлебную корзинку все те крошки и обгрызанные корки хлеба, которые уцелели, несмотря на строгую экономию, царящую в доме.
"But your father and me were partners, Bart," says the old gentleman, "and when I am gone, you and Judy will have all there is.	- Мы с твоим отцом были компаньонами, Барт, -продолжает старик, - и когда я скончаюсь, вам с Джуди достанется все, что у меня есть.
It's rare for you both that you went out early in life--Judy to the flower business, and you to the law.	Повезло вам, что оба вы рано вступили в жизнь -Джуди пошла по цветочной части, а ты по судебной.
You won't want to spend it.	Наследство-то вам и тронуть не придется.
You'll get your living without it, and put more to it.	Вы и без него заработаете себе на жизнь да еще приложите к нему сколько-нибудь.
When I am gone, Judy will go back to the flower business and you'll still stick to the law."	Когда я скончаюсь, Джуди опять примется за цветочное дело, а ты по-прежнему будешь заниматься судебным.
One might infer from Judy's appearance that her business rather lay with the thorns than the flowers, but she has in her time been apprenticed to the art and mystery of artificial flower-making.	Поглядеть на Джуди, можно подумать, что она имеет дело скорее с шипами, чем с цветами; но она действительно научилась ремеслу и тайнам изготовления искусственных цветов.
A close observer might perhaps detect both in her eye and her brother's, when their venerable grandsire anticipates his being gone, some little impatience to know when he may be going, and some resentful opinion that it is time he went.	Когда же почтенный дед Джуди и ее братца говорил о своей будущей кончине, внимательный наблюдатель, быть может, заметил бы в глазах внуков довольно нетерпеливое желание узнать, когда же, наконец, он скончается, и смешанное с затаенной обидой убеждение, что пора бы уж ему покончить счеты с жизнью.
"Now, if everybody has done," says Judy, completing her preparations, "I'll have that girl in to her tea.	- Ну, если все наелись, - говорит Джуди, закончив свои приготовления, - я позову сюда девчонку пить чай.
She would never leave off if she took it by herself in the kitchen."	Позволь ей только пить одной на кухне - этому конца не будет.
Charley is accordingly introduced, and under a heavy fire of eyes, sits down to her basin and a Druidical ruin of bread and butter.	Итак, Чарли вызвана в гостиную и под жестоким обстрелом хозяйских взглядов садится хлебать чай из полоскательницы и жевать объедки хлеба с маслом, напоминающие друидические развалины.
In the active superintendence of this young person, Judy Smallweed appears to attain a perfectly geological age and to date from the remotest periods.	Занятая бдительным надзором за этой молодой особой, Джуди Смоллуид приняла вид существа поистине геологического возраста, родившегося в отдаленнейшую эпоху.