Роберт Стивенсон - Алмаз Раджи - английский и русский параллельные тексты

I shall be sorry to lose you; but since you cannot stay longer in a house where you have been insulted, I shall wish you good-bye, and I promise you to make the General smart for his behaviour." Мне будет жаль расстаться с вами, однако нельзя же оставаться в доме, где вам нанесли оскорбление, а потому я желаю вам всего хорошего и обещаю, что генерал жестоко поплатится за свой поступок. Harry's countenance fell; tears came into his eyes, and he gazed on Lady Vandeleur with a tender reproach. Лицо Г арри вытянулось. Слезы выступили у него на глазах, и он с выражением нежного упрека воззрился на леди Венделер. "My Lady," said he, "what is an insult? - Миледи, - сказал он, - зачем говорить об оскорблениях? I should think little indeed of any one who could not forgive them by the score. Чего стоит человек, не умеющий прощать их? But to leave one's friends; to tear up the bonds of affection - " Но расстаться с друзьями, разорвать узы привязанности... He was unable to continue, for his emotion choked him, and he began to weep. Он не мог продолжать от душившего его волнения и заплакал. Lady Vandeleur looked at him with a curious expression. Леди Венделер посмотрела на него с каким-то странным выражением. "This little fool," she thought, "imagines himself to be in love with me. "Этот дурачок, - подумала она, - воображает, будто влюблен в меня. Why should he not become my servant instead of the General's? Почему бы ему от генерала не перейти ко мне? He is good-natured, obliging, and understands dress; and besides it will keep him out of mischief. Он добродушен, услужлив, знает толк в платьях. По крайней мере, здесь он не попадет в беду. He is positively too pretty to be unattached." Он положительно слишком смазлив, чтобы оставаться без присмотра". That night she talked over the General, who was already somewhat ashamed of his vivacity; and Harry was transferred to the feminine department, where his life was little short of heavenly. В тот же вечер она поговорила с генералом, который уже несколько устыдился своей горячности. Гарри перешел в подчинение к хозяйке, и для него началась просто райская жизнь. He was always dressed with uncommon nicety, wore delicate flowers in his button-hole, and could entertain a visitor with tact and pleasantry. Он одевался на редкость изящно, ходил с красивым цветком в петлице и умел занять любую гостью тактичной и приятной беседой.

He took a pride in servility to a beautiful woman; received Lady Vandeleur's commands as so many marks of favour; and was pleased to exhibit himself before other men, who derided and despised him, in his character of male lady's-maid and man milliner.	Он гордился тем, что прислуживает прекрасной женщине, любой приказ леди Венделер принимал как знак внимания и гордо охорашивался перед другими мужчинами, которые высмеивали и презирали его за эту роль то ли горничной, то ли модистки.
Nor could he think enough of his existence from a moral point of view.	Он не мог нахвалиться своей жизнью и с моральной точки зрения.
Wickedness seemed to him an essentially male attribute, and to pass one's days with a delicate woman, and principally occupied about trimmings, was to inhabit an enchanted isle among the storms of life.	Порочность представлялась ему чисто мужским свойством, и, проводя дни с хрупкой женщиной и занимаясь преимущественно тряпками, он словно спасался от жизненных бурь на очарованном острове.
One fine morning he came into the drawing-room and began to arrange some music on the top of the piano.	В одно прекрасное утро он вошел в гостиную и стал прибирать ноты на крышке рояля.
Lady Vandeleur, at the other end of the apartment, was speaking somewhat eagerly with her brother, Charlie Pendragon, an elderly young man, much broken with dissipation, and very lame of one foot.	В дальнем углу комнаты леди Венделер оживленно беседовала со своим братом Чарли Пендрегоном, старообразным молодым человеком, изрядно потрепанным разгульной жизнью и сильно хромавшим на одну ногу.
The private secretary, to whose entrance they paid no regard, could not avoid overhearing a part of their conversation.	Личный секретарь, на приход которого они не обратили внимания, невольно слышал обрывки разговора.
"To-day or never," said the lady.	- Сегодня или никогда, - сказала леди Венделер.
"Once and for all, it shall be done to-day."	- Раздумывать нечего, надо покончить с этим сегодня.
"To-day, if it must be," replied the brother, with a sigh.	- Сегодня так сегодня, - ответил брат вздыхая.
"But it is a false step, a ruinous step, Clara; and we shall live to repent it dismally."	- Но, Клара, это ложный шаг, гибельный шаг. Как бы нам не пожалеть потом.
Lady Vandeleur looked her brother steadily and somewhat strangely in the face.	Леди Венделер твердо и чуть-чуть странно посмотрела на брата:
"You forget," she said; "the man must die at last."	- Ты забываешь, что он ведь умрет в конце концов.
"Upon my word, Clara," said Pendragon, "I believe you are the most heartless rascal in England."	- Честное слово, Клара, - сказал Пендрегон, -такой бессердечной и бессовестной женщины, как ты, не найти во всей Англии.
"You men," she returned, "are so coarsely built, that you can never appreciate a shade of meaning.	- Вы, мужчины, - возразила она, - существа грубые, в оттенках значений не разбираетесь.
You are yourselves rapacious, violent, immodest, careless of distinction; and yet the least thought for the future shocks you in a woman.	Сами вы жадны, необузданны, бесстыдны и в средствах неразборчивы, а малейшая попытка женщины позаботиться о своем будущем вас возмущает.
I have no patience with such stuff.	Меня весь этот вздор просто из себя выводит.
You would despise in a common banker the imbecility that you expect to find in us."	Вы даже в простом поденщике не потерпели бы такой глупости, какой ожидаете от нас.

"You are very likely right," replied her brother; "you were always cleverer than I.	- Может быть, ты и права, - ответил ее брат. - Ты всегда была умней меня.
And, anyway, you know my motto: The family before all."	К тому же тебе известно мое правило: "Семья важней всего".
"Yes, Charlie," she returned, taking his hand in hers,	- Да, Чарли, - сказала она, поглаживая его руку.
"I know your motto better than you know it yourself.	- Я знаю это правило лучше, чем ты сам.
'And Clara before the family!' Is not that the second part of it?	Но вторая половина твоего правила: "А Клара важней семьи!" Верно?
Indeed, you are the best of brothers, and I love you dearly."	Ты в самом деле отличный брат, и я тебя нежно люблю.
Mr. Pendragon got up, looking a little confused by these family endearments.	Мистер Пендрегон поднялся, несколько смущенный этим изъявлением родственных чувств.
"I had better not be seen," said he.	- Лучше, чтобы меня здесь не видели, - сказал он.
"I understand my part to a miracle, and I'll keep an eye on the Tame Cat."	- Я свою роль выучил назубок, да и с твоего котеночка глаз не спущу.
"Do," she replied.	- Пожалуйста, - ответила она.
"He is an abject creature, and might ruin all."	- Это жалкое существо может нам все испортить.
She kissed the tips of her fingers to him daintily; and the brother withdrew by the boudoir and the back stair.	Она послала брату кокетливый воздушный поцелуй, и тот через будуар удалился по задней лестнице.
"Harry," said Lady Vandeleur, turning towards the secretary as soon as they were alone,	- Гарри, - сказала леди Венделер, оборачиваясь к секретарю, как только они остались вдвоем.
"I have a commission for you this morning.	- Мне надо сейчас послать вас кой-куда.
But you shall take a cab; I cannot have my secretary freckled."	Только возьмите кеб: я не хочу, чтобы мой секретарь покрылся веснушками.
She spoke the last words with emphasis and a look of half-motherly pride that caused great contentment to poor Harry; and he professed himself charmed to find an opportunity of serving her.	Последние слова она произнесла очень выразительно и сопроводила их почти матерински горделивым взглядом. Бедный Г арри ужасно обрадовался и заявил, что всегда рад услужить ей.
"It is another of our great secrets," she went on archly, "and no one must know of it but my secretary and me.	- Это будет еще одна наша тайна, - продолжала она лукаво, - очень важная тайна, и никто не должен знать о ней, только я да мой секретарь.
Sir Thomas would make the saddest disturbance; and if you only knew how weary I am of these scenes!	Сэр Томас учинил бы великий переполох, а вы представить себе не можете, как мне надоели эти сцены!
Oh, Harry, Harry, can you explain to me what makes you men so violent and unjust?	О Г арри, Г арри, объясните мне, отчего вы, мужчины, так грубы и несправедливы?
But, indeed, I know you cannot; you are the only man in the world who knows nothing of these shameful passions; you are so good, Harry, and so kind; you, at least, can be a woman's friend; and, do you know? I think you make the others more ugly by comparison."	Впрочем, нет, вам это тоже непонятно: вы единственный мужчина на свете, кому несвойственна эта постыдная несдержанность. Вы такой хороший, Гарри, такой добрый, вы можете быть другом женщине. И, знаете, от сравнения с вами остальные кажутся еще хуже.

Читать дальше