Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
Тут можно читать онлайн Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - бесплатно
полную версию книги (целиком) без сокращений.
Жанр: Современная проза.
Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст)
онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть),
предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2,
найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации.
Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.
- Название:Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Артур Кестлер - Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты краткое содержание
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Артур Кестлер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru
Широко известный политический роман Артура Кестлера «Слепящая тьма». Любопытна судьба этого произведения: рукопись книги, написанная на немецком языке, пропала. К счастью, уже был готов английский перевод, названный «Мрак в полдень» (по-французски роман называется «Ноль и бесконечность»).
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Артур Кестлер (1905-1983) прожил сложную, исполненную трагических потрясений жизнь. Еврей по национальности, Кестлер родился в Будапеште, детство и юность провел в Венгрии, Австрии и Германии. Европейскую известность как журналист Артур Кестлер завоевал совсем молодым человеком: с 1926 по 1929 год он был корреспондентом немецкого издательского концерна Ульштайна на Ближнем Востоке, в 1929-1930-годах работал в Париже. Кестлер — единственный журналист Европы, совершивший в 1931 году на немецком дирижабле «Граф Цеппелин» полет к Северному полюсу. В середине тридцатых годов писатель предпринял большое путешествие по Центральной Азии и год прожил в Советском Союзе.
Написанный много лет назад, роман «Слепящая тьма» Артура Кестлера представляет интерес и сегодня. Он дает представление о том, как воспринимались за пределами СССР события внутренней жизни страны, какой огромный, до сих пор трудновосполнимый ущерб был нанесен сталинским террором международному престижу родины социализма и единству мирового коммунистического движения.
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно, автор Артур Кестлер
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
| He lay in the dark on the bunk, listening to the faint, stifled sounds in the building, threw himself from one side to another, and for the first time since his arrest wished for the presence of a warm female body. | Он лежал на койке, смотрел во тьму, прислушивался к шаркающим шагам надзирателя и поминутно переворачивался с боку на бок; этой ночью ему впервые вспомнилось спокойное тепло женского тела. |
| He tried breathing regularly to help himself fall asleep, but became more and more on edge. He fought for a long time against the desire to start a conversation with No. 402, who since the question "What is decency?" had not been heard of again. | Он пытался дышать глубоко и ровно, чтобы поскорее себя усыпить, но нетерпение усиливалось с каждой минутой, ему очень хотелось постучать в стенку и завести разговор с Четыреста вторым, который после беседы о "чести" ни разу не подавал признаков жизни. |
| About midnight, when he had been lying awake for three hours, staring at the newspaper stuck to the broken windowpane, he could no longer hold out, and tapped against the wall with his knuckles. | В полночь, проворочавшись без сна часа три, Рубашов не смог побороть искушения и костяшками пальцев постучал соседу. |
| He waited eagerly; the wall remained silent. | Потом прислушался. Поручик молчал. |
| He tapped again and waited, feeling a hot wave of humiliation mounting in his head. | Он постучал еще раз и замер, ощущая тошную волну унижения. |
| No. 402 still did not answer. And yet certainly he was lying awake on the other side of the wall, killing time by chewing the cad of old adventures; he had confessed to Rubashov that he could never get to sleep before one or two o'clock in the morning, and that he had returned to the habits of his boyhood. | Четыреста второй продолжал молчать, хотя наверняка тоже не спал: он лежал за стеной с открытыми глазами, тоскливо пережевывая жвачку воспоминаний, - однажды в припадке откровенности он признался, что почти всегда засыпает под утро и не может справиться с мальчишеским пороком... |
| Rubashov lay on his back and stared into the dark. | Рубашов бездумно смотрел во тьму. |
| The mattress under him was pressed flat; the blanket was too warm and drew an unpleasant dampness from the skin, yet he shivered when he threw it off. | Тощий тюфяк был холодным и жестким, тонкое одеяло - тепловатым и волглым... Но, откинув его, он задрожал от озноба. |
| He was smoking the seventh or eighth cigarette of a chain; the stumps lay scattered round the bed on the stone floor. | Он докуривал седьмую или восьмую папиросу, пол камеры был усеян окурками. |
| The slightest sound had died out; time stood still; it had resolved itself into shapeless darkness. Rubashov shut his eyes and imagined Arlova lying beside him, the familiar curve of her breast raised against the darkness. | В корпусе не слышалось ни малейшего шороха, черная тишина поглотила время; Рубашов утомленно закрыл глаза; рядом с ним на койке лежала Арлова, темнота обрисовывала ее высокую грудь. |
| He forgot that she had been dragged over the corridor like Bogrov; the silence became so intense that it seemed to hum and sway. | Он забыл, что эта высокая грудь мертво свисала к каменному полу в тускло освещенном тюремном коридоре. Тишина давила на барабанные перепонки, как слитный рокот далеких барабанов. |
| What were the two thousand men doing who were walled into the cells of this bee-hive? | Сколько узников вмещали соты этого огромного каменного улья? Тысяч до двух, а может, и больше. |
| The silence was inflated by their inaudible breath, their invisible dreams, the stifled gasping of their fears and desires. | Тишина набухала их неслышимым дыханием, неразличимыми снами, страхами и надеждами. |
| If history were a matter of calculation, how much did the sum of two thousand nightmares weigh, the pressure of a two-thousand-fold helpless craving? | Если История поддавалась расчетам, то чем исчислялись две тысячи кошмаров, помноженных на тысячи удушливых ночей, какую чашу весов они наполняли? |
| Now he really felt the sisterly scent of Arlova; his body under the woolen blanket was covered with sweat. ... | Он дышал запахом арловского тела, покрывался испариной... |
| The cell-door was torn open janglingly; the light from the corridor stabbed into his eyes. | Загрохотала дверь. Свет из коридора затопил камеру, болезненно надавил на опущенные веки. Рубашов приподнялся и открыл глаза. |
| He saw enter two uniformed officials with revolver-belts, as yet unknown to him. | Он увидел двух незнакомых охранников с пистолетными кобурами у поясных ремней. |
| One of the two men approached the bunk; he was tall, had a brutal face and a hoarse voice which seemed very loud to Rubashov. | Один из охранников шагнул к койке. Он был высоким, жестколицым и хрипатым - его голос прозвучал неестественно громко. |
| He ordered Rubashov to follow him, without explaining where to. | Он коротко приказал Рубашову встать; куда его поведут, он, разумеется, не сказал. |
| Rubashov felt for his pince-nez under the blanket, put them on, and got up from the bunk. | Рубашов нащупал под подушкой пенсне, надел его и медленно поднялся с койки. |
| He felt leadenly tired as he walked along the corridor beside the uniformed giant, who towered a head above him. The other man followed behind them. | Когда его вывели в тюремный коридор, он почувствовал себя совершенно разбитым. Высокий охранник шел с ним рядом, он был на голову выше подконвойного; второй охранник шагал сзади. |
| Rubashov looked at his watch; it was two o'clock in the morning, so he must have slept, after all. | Рубашов мимолетно глянул на часы: два; значит, он все же поспал. |
| They went the way which led towards the barber's shop-the same way as Bogrov had been taken. | Они подошли к бетонной двери, отделяющей Одиночный корпус от Общего, - туда же уволокли и Михаила Богрова. |
| The second official remained three paces behind Rubashov. | Второй охранник приотстал шага на три. |
| Rubashov felt the impulse to turn his head round as an itching in the back of his neck, but controlled it. | Рубашов вдруг ощутил холод в затылке; ему очень хотелось оглянуться назад, но он пересилил себя и не оглянулся. |
| After all, they can't bump me oft so completely without ceremony, he thought, without being entirely convinced. | "Так не бывает, - подумалось ему, - какие-то формальности они должны соблюдать". Однако он не был в этом уверен. |
| At the moment it did not matter to him much; he only wished to get it over quickly. | Его это, впрочем, не слишком и волновало - от хотел лишь, чтобы все поскорее закончилось. |
| He tried to find out whether he was afraid or not, but was aware only of the physical discomfort caused by the strain of not turning hit head round towards the man behind him. | Он попытался понять, страшно ли ему, но не ощутил ничего, кроме физического неудобства от странно окостеневших шейных позвонков - он все время сдерживался, чтобы не оглянуться. |
| When they turned the corner beyond the barber's shop, the narrow cellar staircase came into view. | За парикмахерской показалась винтовая лестница, которая вела куда-то в подвал. |
| Rubashov watched the giant at his side to see whether he would slacken his pace. | Рубашов покосился на высокого охранника - не начнет ли тот замедлять шаги, чтобы оказаться у него за спиной. |
| He still felt no fear, only curiosity and uneasiness; but when they had passed the staircase, he noticed to his surprise that his legs felt shaky, so that he had to pull himself together. | Он все еще совершенно не чувствовал страха -только любопытство и неестественную скованность; но, когда они спустились по винтовой лестнице, ноги у него вдруг сделались ватными, и он чуть не сел на каменный пол. |
| At the same time he caught himself mechanically rubbing his spectacles on his sleeve; apparently, he must have taken them off before reaching the barber's shop without noticing it. | Кроме того, он с удивлением обнаружил, что держит пенсне в правой руке и машинально потирает его о рукав - вероятно, он снял его, подходя к парикмахерской. |
| It is all swindle, he thought. | "Себя не перехитришь, - подумалось ему. |
| Above, it is possible to kid oneself, but below, from the stomach downwards, one knows. | - Рассудку-то можно приказать не думать, но естество - так сказать, нутро не обманешь. |
| If they beat me now, I will sign anything they like; but tomorrow I will recall it. ... A few steps further on, the "theory of relative maturity" came to his mind again, and the fact that he had already decided to give in and to sign his submission. A great relief came over him; but at the same time he asked himself in astonishment how it was possible that he should have so completely forgotten his decisions of the last few days. | Если они начнут меня бить, я подпишу все, что им будет нужно, но завтра же отрекусь от своих показаний". А потом ему вспомнился его новый закон и решение капитулировать; он облегченно вздохнул, пытаясь понять, как это случилось, что у него вдруг начисто отшибло память. |
| The giant stopped, opened a door and stood aside. | Охранник, поравнявшись с одной из дверей, остановился, открыл ее и отступил в сторону. |
| Rubashov saw a room before him similar to Ivanov's, but with unpleasantly bright lighting, which stabbed his eyes. | Рубашова ослепила яркая лампа; когда его глаза попривыкли к свету, он увидел кабинет, похожий на ивановский. |
| Opposite the door, behind the desk, sat Gletkin. | Стол стоял у противоположной стены. За ним, лицом к двери, сидел Глеткин. |
| The door shut behind Rubashov and Gletkin looked up from his pile of documents. | Дверь кабинета резко захлопнулась, и Глеткин поднял на Рубашова глаза. |
| "Please sit down," he said in that dry, colourless tone which Rubashov remembered from that first scene in his cell. He also recognized the broad scar on Gletkin's skull; his face was in shadow, as the only light in the room came from a tall metal standing lamp behind Gletkin's armchair. | "Садитесь, пожалуйста", - проговорил он. Этот ничего не выражающий голос запомнился Рубашову с их первой встречи так же, как и широкий розоватый шрам. Лицо Глеткина было в тени, потому что единственная, очень мощная лампа, напоминающая прожектор на железной ноге, стояла позади глеткинского кресла. |
| The sharp white light which streamed from the exceptionally strong bulb blinded Rubashov, so that it was only after a few seconds that he became aware of a third person-a secretary sitting behind a screen at a small table, with her back to the room. | Свет по-прежнему слепил Рубашова, и поэтому он лишь через несколько секунд разглядел третьего человека в кабинете - стенографистку, сидящую за маленьким столиком; она сидела справа от него, лицом к стене, отгороженная барьером. |
| Rubashov sat down opposite Gletkin, in front of the desk, on the only chair. It was an uncomfortable chair, without arms. | Рубашов медленно подошел к столу и опустился на высокую неудобную табуретку - только она и стояла перед столом. |
Тёмная тема
↓
↑
Сбросить
Интервал:
↓
↑
Закладка:
Сделать
Похожие книги на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты", Артур Кестлер
Книги похожие на "Слепящая тьма - английский и русский параллельные тексты" читать онлайн бесплатно полные версии.