Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– Спасибо, милая. Охранники нам помогли, – Вера по-девичьи хихикнула, – зал в тридцать футов высотой. Платье на Фриде замечательное. Недаром считают, что у Сабины лучший вкус в Британии, – Марта согласилась:

– Сабина говорила мне, что рыжим идет розовое. Наряд получился вечерним, Фриде он пригодится.

Племянница носила закрытое платье бледно-розового шелка со светло-лиловой ручной вышивкой. Вместо шляпы распущенные волосы Фриды венчал фасинатор с цветками сирени.

–

Лев выпросил розовый пиджак ради праздника, – весело заметила Вера, – к его волосам тоже идет такой цвет, – Сабину с сыном недавно сфотографировали в ее студии в Ист-Энде. Увидев снимок, Марта поинтересовалась:

– Цила отказалась ложиться с ним на пол? – племянница расхохоталась:

– Цилу было не оторвать от камеры, – девочка щелкала фотоаппаратом и на торжестве, – сначала фотограф пытался нас снять обычным образом, но Лев откровенно зевал. Когда он улегся на ковер, парень поймал момент, – Сабина на фото носила платье в стиле шестидесятых.

– Скоро длинная и глухая мода закончится, – сказала она Марте, – но и простые наряды отжили свое. Все больше женщин делает карьеру, нас ждут широкие плечи и мужской покрой жакетов, – Марта кашлянула:

– На поднятые рукава я согласна, но широкие плечи пусть носит молодежь. У меня для них неподходящий рост и возраст, – Эмили Мэдисон, в фиолетовом шелке, царила с братом за детским столом. Сэм Берри приготовил для малышей вишневое мороженое.

– Они все перемазались, – шепнула Фрида мужу, – сегодня их будет не уложить в постель, – Джон усмехнулся:

– Главное, чтобы мы сами туда легли, – Фрида покраснела, – но я обешаю, что мы доберемся до апартаментов герцогинь, – после росписи, как выражался Джон, Фрида сняла бриллиантовую тиару Экзетеров.

– Я боюсь ее потерять, – призналась она мужу, – и кольцо тоже, – на ее пальце сиял бразильский аметист из коллекции герцогов.

– На Гебриды ты его не берешь, – Джон не выпускал руки жены, – но обещай, что потом ты никогда его не снимешь, доктор Судакова, то есть графиня Хантингтон, – Фрида нежно погладила его ладонь.

– Обещаю, доктор Холланд. Впрочем, ты через год вернешься к армейским званиям, – Джон отозвался:

– Выше капитана мне пока не дадут. Я ушел в отставку старшим лейтенантом, – в Сандхерсте его уверили, что поступление Чарли в академию не повлияет на карьеру Джона.

– Он не прямой родственник, – успокоил его глава кафедры военной истории, – правила субординации не нарушаются.

Ради праздника столы воздрузили на возвышении, где когда-то восседал сюзерен. Лепестки роз и сирени рассыпались по мощным серым камням. Фрида покачала коляску с мирно спящей Нили.

– По кладке видно, что это самая старая часть замка, – свекор кивнул:

– Донжон возвели во времена Черного Принца, когда мы собрали денег, чтобы застроить холм. Он принадлежал Холландам со времен Вильгельма Завоевателя, – Джон добавил:

– Наша семья жила в Банбери и до норманского вторжения. В Книге Страшного Суда упоминается рыцарь Холланд, получивший титул герцога от Вильгельма. Жену его звали Мартой, сын был моим тезкой, а дочь крестили Констанцей. Жаль, что не найти их имения, Банбери разросся и застроился…

Фрида хмыкнула:

– Культурный слой здесь глубокий. Может быть, удастся что-то отыскать, надо держать глаза открытыми…

Окна зала распахнули в золотистый вечер. Над дубами и платанами парка метались стрижи, с реки веяло свежей водой. За детским столом загремели приготовленные Эмили и Чарли хлопушки. Над викторианскими скатертями герцогини Полины полетели конфетти. Поймав яркую гирлянду. Эмма нацепила ее на рыжие кудри.

– Они будут здесь жить, – поняла Фрида, – а не гостить, как родственники. У детей теперь британские титулы, – леди Корнелия заворочалась в пеленках. Фрида вздохнула:

– Пора ее кормить, милый. Скоро начнутся танцы, – рядом с розарием возвели шатер, – Адель обещала новые мелодии, – к столу регистратора браков ее вели Иосиф и Шмуэль.

– Отсюда меня никто не попросит удалиться, – старший брат помолчал, – хотелось бы, чтобы рядом оказался и Моше, – Иосиф отозвался:

– Я обещаю, что окажется. Птичка, ты готова, – он обернулся, – это что такое? – Полина безмятежно улыбнулась.

– Родовой кинжал, – женщина засунула клинок в букет подружки, – теперь без него не обойдется ни одна свадьба, – кинжалом Джон и Фрида разрезали торт. Адель появилась в замке с диджейской сумкой работы Сабины.

– Ребята с BBC снабдили меня модными пленками, – сказала женщина, – музыкальный центр в замке есть, а об остальном я позабочусь, – Джон поцеловал руку жены.

– Сейчас покормишь. Папа произнесет последний тост и все отправятся танцевать, – прозрачный глаз подмигнул ему, герцог поднялся.

– Дорогие мои, – Джон полюбовался улыбкой отца, – мы поздравили жениха и невесту. Я хочу выпить за нашу семью, – в бокале искрилось шампанское, – которой тысяча лет, – герцог обвел рукой зал, – дай Бог, чтобы наши потомки тоже собрались за этим столом…

Зазвенели бокалы, Джон счастливо закрыл глаза.

– Странно, – удивился он, – вкус у шампанского словно у глинтвейна, – он услышал женский голос:

– Сюда, милые. Вы устали, я велела согреть вина, – мужчина отозвался:

– Мамочка, позволь представить тебе мою жену, леди Рэйчел.

По стене серого камня вились расцветающие розы. Дом Холландов оказался хорошо укрепленным, с крышей настоящей черепицы. Завидев особняк на окраине деревни Банбери, Рахиль ахнула:

– Он словно стоит в Салерно, Париже или Лондоне, – они с мужем проехали через эти города, – у вас есть своя башня, – муж смешливо отозвался:

– Я помню, как ее пристраивали, – герцог задумался, – мне тогда было лет пять. Я болтался под ногами у каменщиков и едва не свалился вниз, – остроконечные мансарды увенчивали высокие окна особняка. Джон указал на что-то вроде веранды.

– Это солар или светлица, как говорят на Руси, а наша спальня на противоположной стороне.

Рука Рахили сжала поводья белого жеребца. Лошадей Джон купил в Салерно, где они обвенчались.

– Скажешь священнику, что ты христианка, предьявишь документ, – небрежно заметила Констанца, – и никто не задаст лишних вопросов, – золовка вскинула острый подбородок, – молитвам Джон тебя научил.

– От женщин никто и не требует знания молитв, – она презрительно поморщилась, – церковь считает нас бездушными созданиями. У вас женщины произносят благословения, а у нас они едва помнят «Отче наш», не говоря о том, что редко кто умеет читать и писать…

Золовка расхаживала по убранной гобеленами комнатами. Коричневое, почти монашеское одеяние она перетянула широким кожаным поясом. Из-под белого платка виднелась прядь рыжих волос.