Нелли Шульман - Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том восьмой

– Розы моей бабушки Маргарет, – герцогиня кивнула на яркие соцветия, – она привезла цветы из аббатства Санлис, где была настоятельницей. Она здесь росла, – свекровь указала на башню, – тогда Холланды не были герцогами, а только рыцарями.

На коленях Рахили лежала подрубленная льняная простыня. В нижних горницах дома, как их по привычке называла девушка, нашлись прядильный и ткацкий станки. Холланды владели двумя водяными мельницами.

– Колеса для пшеницы и ячменя, – объяснила свекровь, – Констанца хотела приспособить воду к ткацким станкам, но уехала в Салерно. Однако мыльню, то есть баню она успела возвести.

Баня напомнила Рахили об их киевской усадьбе.

– Моя бабушка построила баню в аббатстве Санлис, – смешливо сказала свекровь, – русские не могут без бани, хотя леди Маргарет родилась в Банбери, а замуж вышла в Норвегию. Ее увезли в Норвегию, – поправила себя женщина, – ярл Алф, ее будущий муж, напал на Кентербери, где она жила в послушницах, – свекровь показала Рахили родословное древо семьи.

– Я выросла в Санлисе, – объяснила Марта, – и хорошо управляюсь с пером и пергаментом. У Констанцы не хватало терпения для каллиграфии, она написала единственный манускрипт, а мой покойный муж и твой Джон пишут кое-как, – Рахиль кивнула:

– Папа заведовал перепиской князя Владимира, – лицо девушки помрачнело, – что в Киеве многим не нравилось, потому что мы евреи, то есть были евреи, – Рахиль велела себе забыть о прошлом.

– Все осталось за спиной, – ей только хотелось отыскать пропавшего брата, – тетя Марта права, Холланды владеют половиной округи, к ним приезжает король, – кресло монарха стояло в соларе, – нельзя навлекать на них подозрения, – маленькая рука свекрови легла на ее пальцы.

– Все устроится, милая, – пообещала Марта, – Джон тебя любит, ты мне словно дочь, – девушка все равно расплакалась, – выпей-ка сидра, – сидр герцогиня тоже гнала сама. Леди Маргарет привезла в родной дом саженцы французских яблонь.

– Она бы и виноград высадила, – свекровь покачала Рахиль, – но на севере он не вызревает. В Киеве все пили греческое вино, – Рахиль кивнула:

– Мы делали свое, изюмное. Изюм и пряности есть, можно поставить бочку, – большая господская кухня оказалась благоустроенной.

– Констанца проложила трубы, – Марта указала на высокие очаги, – теперь совсем не чадит, – три очага справлялись с господским столом и с варевом для слуг. Пряности и сушеные фрукты в Британию привозили восточные купцы.

– Русские торгуют мехами и воском, – заметила свекровь, – в Лондоне много тамошних купцов. Весточку Судаковым мы напишем, – Марта отпила сидра, – они и моя родня. Джон должен представить тебя королю, заодно вы отыщете в Лондоне новгородское подворье, – Рахиль ахнула:

– Тетя Марта, – свекровь попросила называть ее именно так, – но я никогда не видела королей!

Марта откинула с немного поседевших бронзовых волос тканый плат.

– Отчего не видела, – в зеленых глазах искрился смех, – чем княже Мономах не король? Ты встречалась с Балдуином и виделась с герцогом Борсой. Не волнуйся, – уверила она девушку, – я научу тебя благородному обращению. Король Генрих славится любовью к дамам, однако при королеве Матильде и твоем муже рядом он себе ничего не позволит.

Джон объезжал земли арендаторов.

– Меня почти год не было дома, – он ласково поцеловал Рахиль, – без хозяйской руки люди распускаются. Мама женщина, а я поговорю с должниками прямо, – Марта добавила:

– Я тоже отправлюсь ко двору. Королева Матильда заказала мне Псалтырь, – Рахиль видела искусный манускрипт, – есть повод напроситься на дворцовый прием. При мне Генрих тем более ничего себе не позволит, – Рахиль неуверенно сказала:

– Наверное, таким не полагается интересоваться, тетя Марта… – герцогиня хмыкнула:

– Ты хочешь меня спросить, почему я не вышла замуж, хотя мне и сейчас всего сорок два, – Рахиль заметила у ее глаз легкие морщинки, – покойный Джон выделил щедрую вдовью долю. В случае второго брака она осталась бы при мне.

– Однако той порой твоему мужу исполнилось всего пятнадцать. Я не хотела бросать мальчика одного, это не по-матерински, а новый муж мог невзлюбить парня.

– И вообще, – она пожала острыми плечами, – вдовцы моего возраста обременены детьми, а мне хватило дочки и сына, милая. Я хотела пожить для себя, – герцогиня тонко улыбнулась, – что я и делаю, – она разложила на крепком столе перья, пергамент и серебряную чернильницу.

– Сочиним весточку Судаковым, – пообещала Марта, – а пока скажи, ты в Киеве не слышала такого имени – Волк? – Рахиль ахнула:

– Это побратим Яакова. Они вместе росли, только Волк христианин. Его Михайлой зовут, – девушка наморщила лоб, – отец его с севера, как бы не из Новгорода. Они с Яаковом были не разлей вода, только где его искать? – свекровь пробормотала:

– Должно, его отец к норвегам из Новгорода попал. Ладно, – она очинила перо, – давай писать Судаковым.

Окна библиотеки замка задернули бархатными портьерами.

– Свет губит старые чернила, – объяснила Фрида, – здесь могут найтись документы тысячелетней давности, – женщины собрались вокруг дубового стола, рядом со старинным глобусом. Фрида с Полиной вызвались разобрать кое-как сложенные коробки.

– Не знаю, все ли я принес снизу, – озабоченно заметил герцог, – сами понимаете, что наши подвалы…

Полина хихикнула:

– Словно лавка старьевщика, то есть прости, сокровища Голконды. Но в Мейденхеде тоже есть архивы, тетя Марта…

Полина с Мартой уютно устроились на продавленном диване в викторианском кабинете герцога. Спаниели сопели на гобеленовых подушках у камина. Черный кот дремал на каменном подоконнике. С лужайки доносились детские голоса и стук крокетных молотков.

– Пауль, иди к нам, – крикнул Йони, – или ты делаешь подарок для Нили? – Пауль степенно ответил:

– Подарок. Пирамидку, – он справился со словом, – Нили подрастет и поиграет. И другая девочка поиграет, – он помолчал, – она тоже скоро родится, – в кабинете повисло молчание. Полина откашлялась:

– Говоря о Мейденхеде… – женщина изумленно сказала:

– Погодите. Папа, тетя Марта, надеюсь, вы не слушаете Пауля? Он словно радио, в детстве он заявлял, что я получу премию, но я не выдвигала себя на Пулитцера, – отец пробормотал:

– Выдвинешь и получишь. Не слушаем, – спохватился Джон, – но мы с Верой обрадуемся очередной внучке, – Полина только выразительно закатила глаза.

– Вернемся к Мейденхеду, тетя Марта. Фрида осенью разберет ваш архив. Если делать, то делать на совесть, – добавила Полина, – к тому времени мы с Хаимом окажемся в Кундузе, но Фрида обо всем позаботится.

Полина все равно думала о словах Пауля. Они с Хаимом решили не делать ультразвук.